Читать интересную книгу Герберт - Алексей Зикмунд

Через полчаса солнце стало сильно припекать. Он снял курточку. Навстречу ему ехали машины различных марок - маленькие и большие, легковые и грузовые автомобили всех стран мира двигались в этот утренний час по шоссе, разноцветные автомобильные ленты перерезали этот нейтральный европейский оазис.

Неожиданно для себя и непонятно по какой причине Герберт обернулся и увидал вдали небольшую красную точку, которая все увеличивалась и наконец превратилась в роскошный спортивный "бьюик" красного цвета. "Бьюик" приветственно просигналил, и Герберт узнал за рулем машины давешнего американца. Тот притормозил. Машина была открытой - хромированные ее части сверкали на солнце, как бы сообщая всем вокруг: смотрите, какая погода, как свежо это утро и как радостна я, везущая вас в неизвестность. Машина и внутри была не менее шикарна, чем снаружи; ребристый, покрытый золотом приемник испускал из себя джазовые мелодии - сильные и сочные голоса черных американцев разжигали в душе эмоциональный пожар.

- Ну, молодой человек, давайте знакомиться: меня зовут Пол; руку вам я не подаю, потому что она у меня в перчатке.

Герберт посмотрел на руки американца, державшие руль, - перчатки были без пальцев, с мелкими дырочками. Герберт назвал себя.

- Видать, ваши перчатки стоят много дороже обычных?

Американец засмеялся:

- А почему вы спрашиваете об этом?

- Ну, просто я никогда не видел таких, - ответил Герберт.

- Садитесь, я прокачу вас, маленький лорд.

Герберт забрался в кабину и сразу почувствовал радость комфорта. Стрелка спидометра приближалась к восьмидесяти.

- Кстати, Пол, а куда мы едем?

- Просто едем, едем, и все. Разве вам не нравится наше путешествие?

- Да нет, мне все нравится, но все же интересно, неужели вы путешествуете без цели?

- Без цели, Герберт, абсолютно без цели, цель приходит во время движения, разве это не ясно? Впрочем, если вы желаете выйти, то можете это сделать сейчас.

- А назад вы меня отвезете?

- Ну конечно, Герберт, мы вместе вернемся назад. - Пол улыбнулся, и лицо его стало похоже на огромный намазанный маслом блин с узкими щелочками глаз.

Машина стонала на поворотах. В Альтдорфе они остановились около небольшого особняка.

- Тут живет мой приятель. - Пол сделал приглашающий жест в сторону двери.

Оказавшись в прихожей, Герберт ощутил некоторую необычайность, которая носилась в воздухе вокруг человека с почти аскетическими чертами лица. Голова его напоминала конус: нижняя часть лица была очень узкой, а верхняя непропорционально широкой, резкие скулы хорошо обозначали череп. Он было сказал несколько слов по-английски, но, как только Пол ответил ему, сразу же перешел на немецкий с сильным акцентом.

Дом в стиле модерн был просто роскошным. Прихожая была расписана геометрическими фигурками, которые наползали друг на друга, образуя единую картинку. Герберт, мечтательный Герберт, плохо отличавший сны от реальности, благодарил обстоятельства, которые привели его в новую среду. Швейцария дарила ему свою сдержанную, но ужасно обаятельную улыбку. Заграница дышала неизвестностью. Она была такой, какая может возникнуть в воображении, и это смыкание воображаемого и действительного оказалось для его психики роковым.

Окна в комнате были открыты, утренний ветер резво скакал по предметам, и Герберт мысленно ушел от своих новых знакомых. Он пытался вспомнить, что же он видел в комнате Бербель - стол, стул, а дальше что? Дальше - провал, бездна, и эта бездна ничем не заполняется. В этой бездне благополучно тонули теплые надежды и долгие ожидания. Он создавал, лелеял и склеивал эти миры из обломков чувств и воспоминаний. Все ушло во внутренний мир, а внешнего он как бы и не замечал.

Американцы разглядывали Герберта; они снова перешли на английский, Герберт понял, что говорят о нем.

У приятеля Пола имя было простое, как короткий гвоздь, - его звали Кен. Необычайно умные его глаза притягивали к себе.

- Ты нас не боишься? - неожиданно спросил Пол. - Ведь мы тебя съесть можем.

Он подмигнул Кену, тот подошел к Герберту и положил ему на плечо свою руку.

- Не бойся ничего, толстяк неудачно пошутил - мы не поедаем людей.

- А вы кто? - Герберт сделал ударение на последнем слове, словно пытаясь внушить Кену, как важен ему этот вопрос.

- А разве так уж и важно, кто я? - спросил тот и в свою очередь посмотрел на толстого Пола.

- Ну, просто интересно.

- Что интересно?

- Ну, куда я попал, например?

- Ты попал к отмирающему виду человеческих существ. В чужих странах им нравится больше, чем в собственных. И они, эти существа, не сделают тебе ничего дурного. Лемуры никогда не делают зла другим, все зло этого мира они направляют только против себя, - шутливым актерским голосом проговорил Кен.

- Считаю, что Герберт успешно прошел испытания, и мы посвящаем его в рыцари уставленного деликатесами круглого стола, - провозгласил Пол.

- Я не боюсь ничего плохого и не особо радуюсь, когда мне хорошо. И то и другое - закодированные признаки суеверия, - сказал Герберт.

Кен и Пол посмотрели друг на друга и ничего не сказали. Мальчик явно начинал им нравиться.

- Он очень непосредствен, Пол, - сказал Кен по-английски, и оба посмотрели на Герберта.

- Даже, я бы сказал, чересчур непосредствен для его возраста.

- Ну хорошо, а если предположить, что он умнее нас, хотя бы потенциально умнее, может быть, даже сложнее.

- Где ты подобрал ребенка? Может, его ищут?

- Сегодня он шел по шоссе, вчера мы вместе смотрели кино.

- Вообще-то я заметил, что чем дружелюбней относишься к человеку, тем меньше он обращает внимания на твои недостатки.

- Нет, ты не прав; недостатки всегда заметны, другой вопрос, что их будут воспринимать уже почти как достоинства - это приятно и выгодно.

А Пол смеялся и строил глазки Герберту, хотя заведомо знал, что тот ничего не понимает.

- Вы, видимо, немец? - неожиданно спросил Пол, на полуслове оборвав английскую речь Кена.

- Да, немец, - ответил Герберт и покраснел - его покорило, что национальность может стать поводом для беседы. - Наполовину я венгр, - добавил он и покраснел еще больше. - Если говорить о произношении, то оно у меня может быть без акцента - ведь, кажется, национальность тут ни при чем.

- Вот как, - промямлил Пол и нахмурился. - Мне всегда казалось, что немцы весьма самоуверенная нация, а тем более венгры. - В его словах Герберт уловил насмешку.

Но тут Кен два раза хлопнул в ладоши, и напряжение ослабло.

- Я могу показать вам свою коллекцию.

- Да, - откликнулся помрачневший было Герберт и поднял голову. - Пойдемте посмотрим. - Он пошел за Кеном; в голове у него стоял шум, ему казалось, что высокие волны разбиваются о гранитный бастион, сильные волны вздымаются до самого бруствера, затем, как бы не желая того, опускаются и пена лениво ползет по зеленым наростам мха.

Первая неловкость прошла, и Герберт с удовольствием стал разглядывать коллекцию старинных часов, для которых время составляло главный смысл существования. Звери и люди сплелись в причудливом орнаменте, украшающем монотонный круг циферблата. Только шум автомобилей за окнами нарушал громкое тиканье часов. Вот они стали отбивать половинку, комната наполнилась гудением, и еще некоторое время после того, как смолк последний удар, она хранила постепенно исчезающий плывущий гул. Кен стоял в дверях, наблюдая за мальчиком, и на его губах блуждала улыбка - он хорошо понимал это здоровое любопытство юности.

- Я могу угостить вас завтраком, - сказал он и вышел из комнаты.

Герберт отвлекся от разглядывания часов только тогда, когда за спиной у него стали греметь посудой. Звуки эти дробились и капризничали, мешая тем стремительным и точным мыслям, которые у него вызывал каждый увиденный экспонат.

- Идите завтракать, юноша. - Это был голос Кена, более низкий и мягкий, чем у его приятеля.

Стол был красив, белая, слегка голубоватая скатерть хрустнула от прикосновения, отчего по спине побежали мурашки. Слишком уж здорово он живет, подумал Герберт и, взяв в руку толстую серебряную вилку, легонько постучал ею о край фарфоровой тарелки.

- Вам нравится у меня? - как бы проникнув в ход его мыслей, спросил Кен.

В коридоре послышался стук каблучков. Сначала показалась металлическая тележка, за нею красивая девушка в таком шикарном платье, что у Герберта закружилась голова. В Германии подобное платье женщина могла надеть только на свадьбу, да и то в восьмидесяти случаях из ста его бы пришлось брать напрокат. Платье было обвешано воланами и кружевами, оно сбило его с толку, чего не смогла сделать целая армия часов. Женщина была красива настолько, что у него пропал аппетит. Он почувствовал, как краска заливает ему лицо; он рассматривал синие лилии на краях тарелки и ужасно волновался, уши у него горели.

- Вам плохо? - спросил Кен. - Может, выпьете вина?

Герберт кивнул и обхватил двумя руками широкий бокал, в который тут же красной струей хлынуло вино. Отпив немного, он поставил бокал на стол.