считать? Один миллион двести восемьдесят тысяч сорок три рубля и десять копеек. Ещё брюликов пятьдесят четыре камушка примерно на три миллиона и ювелирных украшений…
— Заткнись! Не при людях же!
— Ни хрена ж себе… — поражённо протянул Гога. — Я тоже хочу быть «бедным евреем»!
— Олег, — посмотрел на него скупщик почти таксячьими грустными глазами, — у тебя есть то, что не купишь ни за какие деньги. И я сейчас не про княжеский титул. Молодость! Цени её и используй на всю катушку, пока это богатство не утекло сквозь пальцы. Очень скоропортящийся товар!
На этой философской ноте мы и покинули дом Берлиоза.
— Аксакал, — неожиданно спросил Олег. — А что ты там говорил про выход на императорскую семью? Блефовал или реально есть? Если ты имел в виду моего отца, то зря надеешься. Этим резервом он пользоваться не собирается.
— У меня есть, — пришёл я на выручку Ринату. — У обладателя ордена «Орёл Империи» право почти без стука приходить во дворец. Ещё и моя приёмная мать, графиня Юлия Петровна Достоевская, в достаточно близких отношениях с императрицей Амандой. Делай выводы.
— Уже сделал. С вашей семейкой лучше дружить.
Ночью я долго не мог заснуть, постоянно перематывая в памяти разговор с Фаршем. Кажется, он реально заинтересовался проектом. Но всё равно мандраж берёт от понимания, в какую по масштабам авантюру пытается влезть бывший самозванец из Гессена.
Тихо тикают настенные часы. Внизу шебуршит, проводя опись, упрямая Мария Тушина… Что день грядущий нам готовит?
Как оказалось утром, приготовил он транспортный вертолёт, с шумом пролетевший над Чердынью и опустившийся в районе армейской базы. Блин! На таких штуках сюда за ягодами не летают! Да и не сезон…
Глава 5
Утро началось весело. Я, включив примерного капрала, громким голосом объявил подъём и построение. Встал на улице и засёк время. В течение пяти отведённых на это минут лишь только взмыленная Тушина умудрилась предстать перед моими глазами.
— Где остальные? — сурово посмотрел я на неё.
— Они… Не знаю. Я к вам направлялась, чтобы передать опись. Ещё не ложилась.
— Курсант! Срочно поднять группу на построение! Две минуты! Не больше!
Девушку как ветром унесло. Жду. Любуюсь на секундомер. На третьей минуте стал подтягиваться сонный народ.
— Не понял, курсант Тушина. Почему вы не обеспечили своевременный подъём личного состава?
— Я занималась до этого другим делом. Выполняла, кстати, ваше приказание.
— Но я не отменял повседневные обязанности. И соблюдение режима входит в них. Второй устный выговор! Следующий будет занесён в личное дело.
После этого я повернулся в сторону ухмыляющихся бойцов и продолжил разнос.
— Курсанты! Почему не выполняем установленные правила? Я что, лично будить каждого должен?
— Извините, господин капрал! — сделал шаг вперёд Гранин. — Не услышали.
— А потом? Когда к вам Тушина явилась?
— Так, она не по форме… « Вставайте, скотины! Я не хочу из-за ваших ленивых задниц пострадать!». Кажется, такой команды в уставе нет.
— Понятно…
Специально сделал минутную паузу, сверля белобрысую взглядом. Потом вздохнул и прошёл в свой кабинет. Вернулся с копией личного дела девушки, дубликат которого мы специально приготовили на этот случай.
— Распишись под строгим выговором, — протянул я ей папку.
— За что⁈
— За неуставные отношения. Вы оскорбили младших себя по должности словом «скотина», а также ввели остальных курсантов в заблуждение своим хамски поданным приказом. Это «строгач», курсант. Вы сама должны понимать, какими пунктами я руководствовался.
— Но они не вставали!
— Верно. Пускать на самотёк это тоже не намерен. Бежим сегодня на зарядке пятнадцать километров за это. Рядовой Бельмондо, проследите. Пять минут на свои гигиенические дала и в путь. Ну, а вы, Тушина, идите в мой кабинет. Сейчас будем проверять, что вы там по описи наработали. Разойдись!
— А сколько должны были бежать? — тихо спросил меня Кирилл Воронин, когда Мария понуро вошла в домик.
— Пять.
— Разница, однако. Но нас-то за что наказывать? Мы же, кажется, договорились!
— Чтобы сильно не борзели, — пояснил многоопытный Сурин. — Слишком явно «болт забили» на построение. Это уже неуважение к командиру.
— Слушай, Киря, «спецуру», — кивнул я в знак согласия. — Он знает, о чём говорит. И не забывайте вы все, что Тушина какая-никакая, но ваш боевой товарищ. Одно дело проучить, а другое — ноги вытирать. Сегодня подобное сошло вам с рук, но больше жалеть не буду.
— Ох, и сложный ты человек, Макс… — попеняла мне Аня. — Вначале одно говоришь, а потом другое.
— Учитесь сами принимать нестандартные решения. Во время штурма Кентавров на ожидание приказов времени может и не быть. Это в Армии всё просто: отдал честь и вперёд! У Чистильщиков же каждая проблема должна иметь несколько вариантов устранения. И не всегда самый лёгкий — правильный… Я, кстати, время засёк. Кто опоздает на зарядку, получит реально по шее.
Возле моего маленького, но очень персонального кабинета топталась Тушина.
— Проходите, курсант, — вежливо пригласил я её. — Присаживайтесь.
Потом бегло просмотрел составленную опись, делая вид, что мне она интересна.
— Хорошая работа. Объявляю устное поощрение. Теперь можете идти отдыхать. До обеда вас тревожить не будут.
— Как до обеда? Извините, но у нас по плану после завтрака теоретические занятия по тактике работы групп в Дыре.
— У нас по уставу в небоевой обстановке положен семичасовой сон. И это придумали умные люди. Вы не выспались, поэтому не сможете в полном объёме запоминать информацию.
— Я могу, — мягко возразила мне девушка.
— Неважно. Правила есть правила. Потом возьмёте конспекты у своих товарищей и изучите их.
— Есть, господин капрал! — по стойке смирно вытянулась она.
— Скажите, Мария… — резко перевёл я разговор в другую тональность. — Можно поговорить с вами, так сказать, в частном порядке? Как аристократ с аристократкой?
— Ну… Я открыта к общению, если оно не переходит рамки дозволенного.
— Прекрасно! Я успел немного изучить вас. Вы умная, хорошо