Читать интересную книгу Летопись Чертополоха - Дмитрий Захаров

– Конечно, согласен, Лев Маркович! О чем речь?! – Рослов покраснел от удовольствия, и распахнул потрепанный блокнот.

– Не надо ничего записывать. Я непременно издам книгу, первый экземпляр Ваш!

– Спасибо. Я – весь внимание!

– Поехали! – это было любимое словечко ученого. – Итак. Вы знаете, что упоминания о древнем народе одомитов, расе агрессивных воителей древности, крайне противоречивы. Есть даже мнение, что такой цивилизации не существовало вовсе, а слово «одомит» – искаженная версия названия семитского племени идуменов. Однако, я убедительно доказываю, что антропометрические особенности одомитов, полное отсутствие религиозных культов, при наличии технологичных военных инструментов, красноречиво свидетельствуют, что это совершенно отдельный народ. Более того… Одомиты не являлись единственной расой того региона, где они проживали. Рядом находились народности ромов, прошу не путать с римлянами, чуней и прочих мелких этносов.

– Черт возьми, профессор! – воскликнул Дмитрий. – На чем основываются такие выводы?!

– Хорошее замечание! – одобрительно кивнул историк. – Я уже много лет задаю себе один и тот же вопрос. Почему изучая древнюю историю, мы слепо опираемся на сохранившиеся летописи субъективно мыслящих истографов?! Возьмите к примеру печально известную Радзивилловскую летопись. На основании документа 18 века, мы строим чудовищную пирамиду лжи и заблуждений, которая представляет честный и гордый русский народ в облике попрошаек и дворняжек! Дескать, приходите нами княжить, гости заморские! Зело много у нас пушнины и зерна, но сами мы, прошу прощения – чушки немытые! Очевидное искажение истории в интересах нормандского владычества. На мой взгляд, истинным является только документ-первоисточник, и то, с большой долей натяжки на личностное мнение автора.

Лицо Штруделя сияло как начищенный самовар.

– Бьете в мишень, как говорится! В самую точку! Вы не поверите! В Государственной публичной библиотеке!

Рослов критически осмотрел взъерошенную фигуру гения.

– Лев Маркович, Вы знаете, как я к вам отношусь, однако верится с трудом. Но с какой стати, древний манускрипт будет валяться как попало в библиотеке?!

– Не совсем валятся, и не как попало… Тут вот какая штука. Одомиты не вымершая цивилизация, как атланты или лемурийцы. Они живут по сей день.

– Ничего не понимаю! – сокрушенно выдохнул Дмитрий. – Как такое может быть?!

– Просто. И одновременно очень сложно. Я только начал расшифровывать документ, текст чрезвычайно трудный, нет аналогов ни в одном из ныне существующих наречий. К тому же обрывочный листок… Мне совершенно точно ясно одно. Древняя раса, находясь на грани исчезновения, не стала прятаться на дне океана или среди заброшенных тихоокеанских островах. Они живут в параллельном мире, имея лазейку, через которую могут наведываться в гости, как непрошенные визитеры. Быть может, мы сейчас с вами беседуем, а на задней парте обнимается не парочка скучающих влюбленных, а одомит и девушка рома! – он широко улыбнулся и помахал рукой. Девушка усмехнулась, и послала профессору воздушный поцелуй.

– Одним словом, дорогой Дима, мы с вами на пороге величайшего в истории человечества открытия. В том листке, есть одна пугающая меня вещь… – он нахмурился. – Часто повторяется слово, оно продублировано символом, который можно расценивать как «смерть.» И по мере продвижения текста, символ дублируется все чаще… Взгляните! – он разложил на столе шуршащий ветхий листок, напоминающий полуистлевший папирус.

Рослов склонился над бумагой. Желтый цвет, паучки, цветочки, закорючки. Схематичное изображение напоминает муравья. От листка исходит сладкий цветочный запах.

– Почему она так пахнет?

– Вы тоже заметили? – улыбнулся Штрудель. – Это не бумага, и ничего подобного. Будто спрессованные лепестки роз. У меня к вам просьба, Дима! Вы можете сделать в своей лаборатории нечто вроде анализа бумаги? Нутам, время изготовления, материл, из которого она сделана…

– Конечно… – он провел пальцами по шероховатой поверхности. – Но это займет пару дней.

– Ничего страшного. У меня имеется ксерокс. Для окончательной расшифровки документа мне потребуется неделя.

– Хорошо. Я все сделаю, – он аккуратно положил листок в папку. – На сегодня все?

– Пока да… надеюсь, к следующей субботе порадую вас настоящей сенсацией! Если не возражаете, мой дорогой, я упомяну ваше имя в своей работе.

– К сожалению, не могу согласиться! – Дмитрий с трудом выдавил из себя эти слова, мысленно проклиная чертову профессию.

– Понимаю, – сочувственно кивнул профессор. – Работа такая! – он быстро собрал бумаги в портфель, пожал товарищу руку, и выбежал из комнаты. Было слышно, как в коридоре стучат его каблуки. Вслед за ним поднялись, и вышли наружу парень с девушкой. В окно стучались пестрые гроздья отцветающей сирени, Рослов глубоко вздохнул, и направился на улицу. От рассказанной Штруделем истории, кружилась голова.

Возле входа стоял припаркованный старенький джип. Кузов заляпан комьями грязи, машина перегораживает выход из здания. Дмитрий с трудом протиснулся наружу. На подножке джипа сидела черноволосая девушка. Смуглая кожа, густые брови, смолянистые глаза, такую красотку и в кино не каждый день увидишь! На ней была надета вызывающая прозрачная блузка, позволяющая лицезреть совершенной формы грудь. Рядом стоял коренастый парень, в куртке военного образца, с вышитым на кармане американским звездно-полосатым флагом. Девушка протянула к майору сигарету.

– Прикурить не будет, гражданин начальник? – она улыбнулась, обнажив ненормально белые зубы.

– Не курю. – сухо ответил мужчина. – Тачку от дверей убери, приятель! – он обернулся к мужчине.

– Ви исфолить ошибаться, мистер! То есть не мой машин! – парень щелкнул себя по флагу, и осклабился как на официальном приеме. – Я есть американский человек! Яволь?!

– Шут гороховый! – процедил сквозь зубы Рослов. Он с трудом подавил приступ гнева, и зашагал по менделевской аллее, чувствуя спиной тяжелые взгляды незнакомцев. Подошел к своему «ниссану», вдавил кнопку сигнализации. Сзади с ревом промчался джип, едва не сбив его с ног. Мужчине помогла исключительная реакция, он отскочил в сторону, спину обдало ватной подушкой горячего воздуха. Майор присел, скрываясь за корпусом «ниссана», высунулся наружу, джип выскочил на набережную, номера были заляпаны толстым слоем грязи.

– Сволочи… – прошептал мужчина, мгновенно нырнул в салон, выдавил педаль газа, «кашкай» протестующе взвизгнул протекторами, стремительно набирая скорость. Несколько минут Дмитрий мчался по улицам, рискуя попасть в аварию, вилял между редкими автомобилями, как заправский гонщик. Грязный джип словно взлетел на небо. Майор даже на всякий случай поднял глаза, по голубому небосклону ползли редкие белые облачка. Предстоящий день сулил жару. Требовательно зазвонил телефон, мужчина затормозил, посмотрел на экран, и не смог сдержать улыбку. Надя… Он нажал кнопку вызова.

– Дима?

– Да, Надюша! Слушаю тебя…

Голос девушки звучал неуверенно.

– У меня проблемы… даже и не знаю, как сказать…

– Начинай с главного. Проблем не существует, когда рядом с тобой бесстрашный майор Рослов! – он угадал, что девушка улыбнулась.

– Меня забрали в милицию. Бред какой-то… Ты можешь приехать?

– Какое отделение. Диктуй адрес.

Надя быстро назвала номер отделения, и отключилась. Рослов врубил передачу, резко развернулся через двойную сплошную полосу, и скрылся за поворотом. А из двора медленно выехал серый джип, и неторопливо покатил по набережной.

ЛАВКА ДРЕВНОСТЕЙ. Вознесенский проспект. 11.45.

– Шатаемся по вонючим лавкам, как бастарды! Я уже вся пропахла этим хламом!

– Это восьмой магазин…

– Благодарю за науку счета! – Земфира язвительно поклонилась.

– Тебе следовало надеть другую одежду. Здешние фены слишком похотливы, не хочется каждому второму сломать шею.

– Ревнуешь? – девушка кокетливо обнажила грудь.

– Ты успела прочесть мысли этого индюка?

– Это – рыцарь! – она оживилась. – Если бы я решилась поиметь любовь с феном, то выбрала бы именно такого парня.

– Точно – шлюха! – Гальфрид остановил машину возле антикварной лавки.

– Ты из ревности решил сбить фена корявым джипом?! – она прильнула к мужчине, тронула розовым язычком его веко.

– Одно слово – полукровка… – брюзгливо сказал рыцарь. – Так что насчет его мыслей?

– Гнев, ярость, любовь, честь, сострадание… обычная шелуха, свойственная всем фенам. Он даже не умеет скрывать свои эмоции. С трудом вериться, что таким может быть Странник.

– А как насчет мальчишки?

Улыбка сошла с девичьего лица, пухлые губы сжались в узкую ленту, лоб прорезала глубокая морщина.