Читать интересную книгу Год волка - Алексей Нужа

– Но…, – повторил я.

– Нет. Не будем об этом. Мне надо подумать, а теперь уходи.

– Но как же…

– Уходи, – более настойчиво повторила она.

Я огорченно вздохнул и, встав, направился к выходу. У старухи явно были не все в порядке с головой, как печально это для меня не звучало. Уже на пороге я остановился и, обернувшись, обратился к травнице. Она стояла в проходе, откинув грязное покрывало входа. Кот мирно урчал у нее на руках.

– Я хотел бы узнать, не знаете ли вы Клепера или Дьяки? И где бы я мог их найти?

Старуха глупо хихикнула.

– Как же не знать. Местные пройдохи и пьяницы. Их все знают. Дать бы им травки, которая…. Ай, ладно. Если же они опять где-то не шляются, дуря честных людей, то найдешь их в таверне «Свиньи Эйдана» что на нашем постоялом дворе. Это вон там за деревней, – старуха махнула себе рукой за спину.

– Спасибо, – ответил я.– Всего доброго.

– Если захочешь, то навести старую женщину через пару дней. Может у меня будет что-то для тебя. А теперь иди, да хранит тебя Малков.

– Кто такой этот Малков?

– Один из духов леса, – она с прищуром посмотрела на меня. – Ну вот, опять думаешь, что я ведьма.

– Нет.

– Думаешь, думаешь. Хотя вроде неровня этим глупым крестьянам. А в россказни и всякую чепуху веришь, как и они. Малков всего лишь верование. Мелкий полу-божок. И то, что я в него верую, не делает меня ведьмой.

– Я верю вам!

– Да-а!? – старуха загадочно улыбнулась. – В наше время никому нельзя верить. Ах, и еще одно. Я знаю, как местные относятся к незнакомцам. Поэтому передашь Эйдану – трактирщику, если он будет кобениться или задумает тебе в пиво плюнуть или еще чего-то, я на него нашлю наговор и его, и так не особенно нужные ему, яйца отсохнут.

Она хрипло рассмеялась и скрылась за грязным покрывалом.

– Как мне тебя называть? – запоздало спросил я.

Ответом мне был стихающий смех.

Глава 5. «Свиньи Эйдана»

Девочка сидела на берегу. Накатывающие волны белой пеной окутывали ее ступни. Светлые волосы развевались на соленом ветру. Он подошел очень тихо. Она не слышала его шагов на песке. Сел рядом, положив тяжелую руку на ее плечо. Она не повернула головы, чтобы посмотреть на него. Она не сделала ни одного движения, а лишь молча смотрела на волны. Она знала его всю свою жизнь. Его запах, цвет волос и тембр голоса. Он был ее отцом, а она его дочерью. Плоть от плоти, кровь от крови. Она знала его всю свою жизнь. Отец, вопрошала она его, что такое море? Почему люди так боятся его и в тоже время любят. Море – это жизнь и смерть, отвечал он ей. Она дарит людям свои дары, но, если разгневать его, оно может поглотить тебя. Но нас то оно любит, спрашивала девочка. Да, особенно тебя, отвечал он. Она повернулась к нему и звонко рассмеялась. Море шумело, заглушая крик чаек. Он улыбнулся ей. Девочка продолжала смеяться. Глаза ее были затянуты пеленой. Она была слепа.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Постоялый двор с благозвучным названием «Свиньи Эйдана» находился, как и сказала травница, чуть дальше селения. Руководствуясь направлением старухи, я довольно быстро вышел по широкому тракту за пределы деревни. Левая нога сильно ныла, и я все чаще опирался на правую и костыль. Постоялый двор находился не так далеко, и я уже видел соломенные крыши построек, когда внезапно погода резко поменялось. Непонятно откуда взявшиеся грозовые тучи, заволокли небо, налетел порывистый, сбивающий с ног, ветер. Небо рассекли яркие лезвия молний, провожаемые гулким раскатом грома. Сильный ливень застал меня практически у постоялого двора. Водяные упругие струи с силой ударили по земле, превращая песок под ногами в бурлящею жижу. Я мгновенно вымок до нитки. Несколько раз чуть было не упал на землю. Из-за моей больной ноги мне было очень тяжело передвигаться. Я с невероятным трудом добрался до двора и двинулся в сторону невысоко длинного дома с широкими дверьми. Дождь, словно яростная змея, шипел и жалил меня своими струями. Я с ходу ввалился в дом, который оказался довольно широкой и просторной таверной. Ряд длинных столов и лавок, на которых сидел весь местный цвет и постояльцы этого двора. Некоторые из них, надо признать, уже лежали под столами. Один из крестьян, в широкополой соломенной шляпе, танцевал на столе. Второй, хохоча, пытался его спустить, и все это под ужасно нескладную, мерзкую, свистящею мелодию, наигрываемую, на непонятном инструменте, лохматым парнем, возомнившим себя музыкантом. Рыжеволосая веснушчатая девка, на вид лет двадцати, разносила меж столами еду и пиво. Ее периодически хлопали и щипали за задницу сидящее мужичье, на что она отвечала противным смехом с похрюкиванием. На меня никто не обратил внимания. Вода стекала с меня на пол, образовывав под моими ногами небольшую лужицу. Мимо меня, к выходу, прошествовал еле стоящий на ногах детина. На крыльце он споткнулся и упал, да так и остался лежать там, что-то невнятно бормоча себе под нос, а дождь с силой накинулся на пьянчугу. Да уж, эта местность с каждым разом «нравилась» мне все больше. Я двинулся к длинной высокой стойке, за которой, с кислой миной, стоял облысевший пузатый трактирщик. Он безучастно смотрел на все то действо, что проходило в его заведение. По всей видимости, это был тот самый Эйдан, чьи свинья красовались в название постоялого двора. Я подошел к стойке. Трактирщик даже виду не подал, что заметил мое присутствие.

– Добрый день, – поприветствовал его я, хотя вряд ли можно было назвать этот день добрым.

– Угу, – буркнул трактирщик и внезапно громко закричал, обращаясь к девке, снующей между столами. – Эй Айра, мать твою, хватит уже вертеть задницей. Шевелись быстрее. Я уже жалею, что связался с твоей матерью и произвел тебя на этот гребаный свет.

Айра лишь громко хихикнула и продолжила вилять задницей.

– Вы так понимаю Эйдан? – я вновь попытался привлечь его внимание.

– Угу, – снова ответил он.

– И где же ваши свиньи?

– Вон, позади тебя, жрут, срут и веселятся. А некоторые уже нашли свою грязь и копошатся в ней.

– Да я и не мог подумать, что ваши свиньи двуногие, – я широко улыбнулся.

– Ну а чем они, по-вашему, отличаются от четвероногих? По-моему, сходство на лицо. К тому же большинство, когда напьются, передвигаются на четвереньках, да и хрюкают также.

– Хм. Не могу не согласиться. Так название постоялого двора в честь людей, а не животных?

– Ух ты, какой догадливый. Конечно дубина в честь них. Я что похож на скотовода или любителя грязных животных. У меня из зверей только древняя кляча, да кот старый, который ну никак сдыхать не желает, все шастает по двору, сука, без толку, а мыши как бегали толпами, так и бегают поныне.

– А где тогда вы берете мясо?

– В деревне беру. Где ж еще. Я что-то не понял, ты пиво пить пришел или со мной о всякой херне поболтать. Либо бери пиво, либо вали с моей таверны. А ежели тебе комната на ночь нужна, тогда Айра тебя проводит.

– Я здесь по делу. Ищу кое-кого.

– Здесь все такие. Вон полна зала деловых, таких как ты, – трактирщик громко расхохотался.

– Мне нужны Клепер и Дьяки.

– А кому они не нужны, эти пройдохи. Они уже половине деревне должны, я уж не говорю о солдатне в форте.

– Мне сказали, что я могу найти их здесь.

– Люди много чего брешут. Ты сам кто будешь-то, я тебя раньше здесь не видел?

– Это столь важно?

– Нет, мне плевать. Просто так спросил. Так ты будешь что-то брать или трепать языком? Нет пива, нет разговора.

Денег у меня при себе не было, поэтому пришлось выкручиваться.

– Ну, если угостишь, то от кружки доброго пива я бы не отказался.

Трактирщик выпучил глаза от такой наглости.

– Это тебе что бесплатная богадельня что ли. А ну пошел на хрен отседова нищеброд.

– Старая травница, что живет на краю деревне, просила передать, что если ты мне пива не нальешь или еще чего удумаешь, то она наговор сделает и твои…

– Ладно, ладно хрен с тобой. На, подавись.

Он плеснул в кружку пива и поставил передо мной.

– Так что насчет Клепера и Дьяки?

– А не пошел бы ты дружище куда подальше.

– Я бы пошел, но после разговора с этими двумя, как вы их назвали, пройдохами. Не хотелось вам напоминать, но травница сегодня была явно не в настроение, и мне бы не хотелось беспокоить ее еще раз, – я с противной улыбочкой на лице нагло отхлебнул из кружки.

– Вот ты ж собачий сын. Связался с ведьмой, сидит здесь и угрожает мне. Клепера давно не видел, а Дьяки – это вон тот с гнусной мордой в соломенной шляпе, что на столе вытанцовывает.

– Премного благодарен!

– Да пошел ты, – трактирщик с досады сплюнул на пол и отвернулся, не желая продолжать разговор. Впрочем, мне уже было все равно. Я оставил кружку с пивом на стойке, не капли не жалея, так как вкус у него был редкостно тошнотворным, и пошел к столу с Дьяки.