Читать интересную книгу По следам Чингиз-хана. Генетик в центре Азии - Илья Захаров-Гезехус

Тувинцы с подозрением относились к собакам с белым хвостом (хотя у собак с белой грудью нередко кончик хвоста также белый). Считалось, что белохвостые собаки трусливы; по другой версии белый хвост приманивает злых духов. Интересно, что сходные представления бытуют и у тибетцев. В.Е. Соколов и соавторы сообщают, что белый кончик хвоста тибетского мастифа якобы свидетельствует о слабости собаки, а потому конец хвоста нередко обрубают. Напротив, белое пятно на груди говорит о храбрости собаки.

М. Кенин-Лопсан в своих книгах приводит интересные сведения о старых представлениях тувинцев о собаках. «Собака — лучший друг тувинца, конечно, если не считать его верного коня... Собаку — ыт — причисляют к сакральным животным. В новую колыбельку ребенка первой укладывают собаку, так сказать обживая ее, предварительно окурив дымом можжевельника. После этого действа у ребенка душа будет пребывать спокойно и она не уйдет от него, так говорили. Также говорят, что собака не подпустит к юрте всякую нечисть и она знает, когда придет последний час хозяина» (Кенин-Лопсан, 2006, с. 219).

«Собака предугадывает значительные события в жизни человека, так говорят... Собака своим лаем темной ночью предупреждает людей о том, что Черное Небо гневается, предугадывает гнев Черного Неба, когда сверкают молнии» (Кенин-Лопсан, 2010, с. 29).

«Собака видит душу человека. Душа человека очень таинственна. Душу человека видит собака с желтым лбом и с глазами, как бы в очках» (Кенин- Лопсан, 2010, с. 184).

Интересный, рационально продуманный ритуал существовал в Туве при приобретении щенка. Его выразительно описал М. Кенин-Лопсан (1985, с. 7).

«Мы, люди Хемчика, помним давнюю старину, не забываем обычаев, древней их простоты. Нет у тебя собаки, щенка тебе надо? Ну, да не будут при этом руки твои пусты. Туда, где щенки народились, вареный курдюк возьми, жирной бараниной мать щенят накорми. Когда подойдет хозяин — остатками курдюка досыта накорми ты выбранного щенка. Закройте глаза собаке теперь хозяйской рукой, щенка же скорей уносит пусть человек другой. Ты сиди, не вставая, как будто нету забот, и жди, покуда хозяин за юрту тебя позовет. За юртой, понятно, сразу получишь щенка — он твой! Клади же его за пазуху, скорее ступай домой!»

Рассказывают также, что при выборе щенков их поднимали за хвост: тот щенок, который при этом вел себя наиболее спокойно, считался наиболее достойным.

Почему тувинские овчарки практически исчезли в Туве? Я должен напомнить историю Тувы. До 1911 года Урянхайский край (так тогда русские называли нынешнюю Туву), как и Монголия, входил в состав Цинской китайской империи. Когда в Китае пала императорская власть, Тува и Монголия объявили независимость. В 1921 году в Туве установился просоветский режим, республика стала называться Танну-Тува. Местное население, занимавшееся животноводством, продолжало в основном вести полукочевой образ жизни. Социально-экономические перемены начались после 1944 года, когда Тува вошла как автономная область в состав СССР. Как эти перемены сказались на собачьем населении, рассказывает журналист и социолог Чимиза Ламажаа («Какие собаки были в Туве»):

«В детстве меня, городского ребенка, родители каждое лето возили к родственникам мамы в Тес-Хемский кожуун (район) Тувы. Мы жили у бабушки на летней чабанской стоянке. Помню стада овец, коз, а также собак, которые вертелись у юрты. Среди разношерстной лающей команды выделялся громадный черный пес Костук. У него были рыжие лапы и подпалины на бровях, которые делали его похожим на четырехглазого умника. Он отличался не только своими размерами, но и дружелюбностью к членам семьи.

Я садилась перед псом на траву и говорила по-русски: «Привет! Дай лапу!» Костук улыбался, растянув пасть до ушей, вывесив язык, и охотно здоровался. Мне протягивалась большая грязная лапа, с которой сыпались крошки сухого навоза. Здороваться Костук мог хоть каждую минуту, застенчиво моргая влажными черными глазами. Бабушка выглядывала из дверного проема юрты, качала головой и, улыбаясь, говорила: «Ну надо же, в этом аале собаки по-русски начали говорить!»

На чабанских стойбищах Тувы до 50-х годов жили три вида собак. Они имели свои функциональные обязанности и различались внешними параметрами.

1. Сторожевые псы. Очень крупные собаки с клоками спутанной шерсти на хвосте, брюхе и на ушах. Они сторожили территорию стойбища и все, что находилось на территории. Имели голоса очень низких регистров. Ночью в основном они лают, обходя дозором двор и границу аала. А в это время, спокойно свернувшись у юрты, спят собаки двух других видов. Зачастую рано утром, когда выйдешь из юрты, сторожевых можно было увидеть сидящими на «пограничных» холмах вокруг аала. Клички: Эзир («Орел»), Тас («Гриф») и др.

«Лайки» охотничьи. Собаки привилегированные. Это хозяйские псы, с которыми мужчины ходят на охоту. Очень быстрые, подвижные. Зачастую хвосты закрученные, с белой грудью или шеей («Мойнаки»), шерсть короткая. Часто имели тоже птичьи имена типа «Хартыга» («Сокол») или тоже «Эзир». Они могли подключиться к всеобщему лаю, если кто-то чужой приблизится к аалу или уезжает чужой на коне. Они будут долго преследовать с лаем всадника далеко за пределы стойбища. А сторожевые обычно преследуют чужого всадника до пределов границы аала, усаживаются «на границе» и сидят, лают вслед уезжающему. Сопровождать хозяина-всадника — это тоже привилегия только охотничьей собаки.

«Пастухи». Тоже крупные, как и сторожа. Очень похожие на мастифа, с рыжими подпалинами на бровях, а также на брюхе, на лапах. Следили за своими стадами, не давали им смешиваться с чужими отарами, защищали от волков. Прекрасно знали «в лицо» каждую подопечную овцу, козу, не говоря уже о крупном скоте. Их в основном звали «Ко- стуки» («бровастики», «очкарики»), «Черликпены» («дикари»).

Все три группы имели свое потомство, специально разводились. За ценных охотничьих собак давали баранов, конскую упряжь. Однако в связи с массовым переводом тувинцев на оседлость в 50-х годах, когда всех стали переселять в новые поселения, собак в селах стали уничтожать. Их отстреливали дал® по планам сельсоветов. На отдельных собак выдавали разрешение с номерком — железным жетончиком.

До 80-х годов еще можно было найти во многих районах Тувы черных псов с характерными признаками породы. Сейчас остались единицы. И воспоминания...».

Уроженка У-Шынаа Тес-Хемскош колууна Анна Ламажаа вспоминает о начале 50-х годов, о том, как исчезали сторожевые тувинские псы:

«Я училась в школе, в подготовительном классе. Как-то весной мама моя, тогда уже тяжело больная, послала старшую дочь, мою сестру, на лошади на старое зимнее стойбище («кыштаг»). Что-то надо было забрать, оставленное осенью.

Сестра вернулась поздно вечером вся заплаканная. Она рассказывала матери и старшему брату, как она приехала на кыштаг. Там уже ясила другая семья с колхозным стадом со своими собаками, которые долго не пускали ее при въезде в аал. Но еще издали она увидела, что на двух холмах около местности сидели столбиками два наших старых сторожевых пса. По привычке они остались на своих постах и зимовали там. Страшно исхудали, были лохматые. Собаки узнали ее, ринулись с двух холмов навстречу. На ее глазах и перед новыми хозяевами схватились с «чужими» собаками. Одну загрызли.

Затем эти хозяева ей пожаловались, что наши собаки всю зиму почти не слезали со своих сторожевых «вышек», дрались с их собаками. Но, как ни странно, хорошо сторожили от чужого нашествия: от воров, которые в те годы появились впервые, от волчьих стай, обильно появившихся в те годы.

Сестра поднялась к собакам накормить и расплакалась от увиденного. Они около своих лежанок натаскали кучу костей от павших где-то животных, птиц. Питались, видимо, чем придется, даже человеческими испражнениями. Но никуда не уходили.

Когда она поехала домой вся в слезах и пыталась их позвать, было бесполезно. Только страшно завыли вслед, но так и не сдвинулись со своих постов. Так и остались там.

После этого рассказа брат сидел молча наклонив голову. Толью желваки ходили ходуном... Ранее была уничтожена его охотничья собака Хартыга. Застрелили. Он не успел вовремя вернуться с жетоном для нее.

На рассвете брат уехал куда-то. Мама горестно вздохнула и сказала, что он сам их застрелит. Чтобы больше не мучались... Наверное, он так и сделал. В семье об этом не говорили».

Во время наших поездок в Туву мы убедились, что большинство встреченных кобелей кастрированы. Зачем? «А что бы не уходил далеко от юрты», — отвечали нам. Кастрация кобелей и появление значительного числа беспородных собак, привезенных, вероятно, из других областей СССР, привели к «генетическому» истреблению тувинской овчарки как аборигенной породной группы.

Увеличилась численность волков и скотокрадов. Население против хищников стало применять приманки с отравой, естественно, что собаки, которых не принято специально кормить, постоянно травились. Скотокрады намеренно подбрасывали собакам отраву, чтобы убрать сторожей. Последствия всего сказанного мы и наблюдали при наших попытках найти типичных аборигенов.