Читать интересную книгу Девятый принцип - Герт Нюгордсхауг

Приняв решение пойти на доклад, Фредрик сразу же почувствовал себя намного лучше. Он не собирается пасовать перед лицом опасности, он встретит ее с поднятым забралом.

Так и только так.

Тени потихоньку обретали ясные очертания.

В госпитале к нему в палату приходили два араба. Они говорили о нем, о его знакомстве с Захарией Сичиной, о комнате Дэйвисона и полковнике Говарде Вайсе. Кто были эти люди? Чего они хотели? Кажется, Фредрик начинал понимать: они просто хотели убедиться, что он не в состоянии вмешаться в научные дискуссии на какие-то важные темы. Они старались избежать крушения старых теорий, выдвинутых королями и кронпринцами классической египтологии. К сожалению, в такие подлые игры играют и археологи. Когда на карту поставлены честь, гордость, известность и много чего еще, все средства хороши. Но никто не смеет диктовать Фредрику Дрюму, что он может и чего не может делать!

Полиция по делам иностранцев. Египетское государство. Миллионы и миллиарды, которые придется затратить на музеи и школьные учебники! Какая чушь!

Он расхохотался во весь голос, и к нему тут же бросились двое официантов. Фредрик заказал очередной стакан воды и продолжал похохатывать, но уже про себя.

Он нисколько не сомневался, что им с Лео Эзенфриисом есть о чем поговорить. И он твердо верил, что надписи в комнате Дейвисона будут прекрасным поводом для дискуссии.

Khufu. Khu.

По дороге в Каир в такси Фредрик Дрюм чувствовал себя превосходно.

* * *

Перед входом на базар на земле был расстелен большой ковер. Фредрик остановился и с интересом принялся наблюдать за двумя полуголыми арабами, которые выстраивали в ряд на ковре какие-то странные кувшины. Это были, как оказалось, не арабы, а намибийцы, и собирались они показать какой-то ритуал, само собой, не бесплатно, тем более что вокруг ковра уже столпилось много зевак. На одном из краев ковра стояла чаша с деньгами, и время от времени намибийцы делали весьма выразительные жесты в ее сторону.

Наконец оба уселись на ковер за кувшинами, спрятали лицо в руки и завели заунывную мелодию. Внезапно один из них вскочил, с трудом просунул руку в узкое горло кувшина и принялся раскачивать его кругообразными движениями. Затем, опять совершенно неожиданно для зрителей, резко вскинул руку с кувшином на уровень груди, лицо перекосила гримаса напряжения, и… кувшин разлетелся на тысячу мелких кусочков.

Толпа загомонила, захлопала. Наверное, это было необыкновенно забавно? Все смеялись. По очереди намибиец расколотил оставшиеся кувшины. Он ломал их, как скорлупу, посыпая осколками обезумевшую от счастья толпу.

Намибийцы склонились в глубоком поклоне, представление закончилось.

Фредрик покачал головой, но все-таки бросил несколько фунтов в чашу. Что и говорить, пожирателей кувшинов из Намибии увидишь не так уж и часто, хотя ничего забавного он в этом не видел. В отличии от египтян.

Хан Эль-халили. Атмосфера базара так понравилась Фредрику, что он не мог не прийти сюда еще раз. Вскоре он уже во всю торговался с продавцом очень красивой фигурки Анубиса из красного асуанского гранита.

Он уже довольно долго шатался по базару, когда услышал знакомый хрипловатый голос.

— Мистер Фредрик, мистер Фредрик, друг мой, masa'il khayr, добро пожаловать под крышу известнейшего в мире магазина духов доктора Мохаммада! Не надо сегодня вспоминать о деньгах, не надо ничего покупать, давай выпьем по чашечке чая и поговорим по душам! У доктора Мохаммада был ужасный день, и не с кем было переброситься словом, кроме жадных торгашей и нескольких глупых туристов, которые ничего не понимают в духах. Ха-ха! Но Аллах смилостивился над несчастным рабом своим и послал ему доброго друга.

Фредрик улыбнулся. Отказать этому арабу было выше его сил. Кроме того, «доктор» ему чем-то нравился. И вот он уже сидит на подушке в лавке Мохаммада за чашкой обжигающего чая.

Мохаммад рассказывал о Каире. Фредрик еще в прошлый раз понял, что египтянин разбирается не только в душистых жидкостях, но и в истории Древнего Египта, хорошо знает восточную поэзию. Сегодня «доктор» поведал ему легенду о победе полководца Джохара над ишидами. И все благодаря советам астрологов. По их же указаниям начало строительства города было выбрано с тем расчетом, чтобы в этот день планета Марс, которую по-арабски называют Эль-Каир, пересекла меридиан, на котором строился город. Сами арабы называют Каир «Маср эль-Каир» или просто «Маср» — «столица побед».

— С тех пор наш город видел не одну победу, — гордо закончил свой рассказ Мохаммад.

— Все это не так, но я никогда не мог понять одной странности, — задумчиво проговорил Фредрик, прихлебывая чай. — Как могло случиться, что египтяне никогда не проявляли особого интереса к памятникам старины? Ведь только благодаря иностранцам были произведены раскопки и все исследования, не говоря уже о реставрации памятников. Может, у Египта нет на это денег?

— Мой добрый друг, — улыбнулся Мохаммад. — Ты, похоже, ничего не слышал о kufré?

Фредрик покачал головой.

— Kufré и означает памятники старины, но одновременно это слово можно перевести и как «неверие, непризнание ислама или отход от него». Kufré пришло к нам из язычества и все арабы, а особенно мы, египтяне, стараемся держаться от него подальше. Из интереса к kufré никогда не бывает ничего хорошего. В жизни есть много тайн, которые людям лучше не пытаться раскрыть. Но и забывать о них нельзя. Вот так, друг мой.

— Но ведь государство получает громадные барыши, и все благодаря памятникам Древнего Египта? Взять хотя бы туризм.

Мохаммад нахмурился:

— Это тоже не так просто. Деньги, которые дает нам туризм, приносят не только добро. Туризм во многом влияет на страну.

Фредрик помолчал. Он чувствовал, что должен задать один вопрос, но не знал, как к этому лучше подступиться.

— Я уже говорил, — наконец произнес он, — что сам занимаюсь древними культурами и сделал ряд важных открытий. Опроверг многие старые теории. Сегодня утром ко мне заявилась полиция и изо всех сил пыталась меня запугать. Только бы я не влез в дискуссии египтологов. Государство, видите ли, не может позволить себе такую роскошь — потратить миллионы на изменения в учебниках. Какой-то абсурд. Поэтому я хочу тебя спросить: может ли это быть связано с kufré?

«Доктор» Мохаммад посерьезнел и положил руку на плечо Фредерика:

— Твоими устами глаголет истина, друг мой. Да-да. Дело тут не в деньгах, а в религии. Я, доктор Мохаммад, презренный раб Аллаха на земле. Я покупаю и продаю запахи. Я могу смеяться и рад этому. Я благодарю Аллаха за то, что он посылает мне людей изо всех уголков мира. Но не все благополучно в Египте, настали темные времена: к власти пришли фундаменталисты. Ничто не в силах их остановить, они пойдут до конца, только бы сохранить все, как есть. Глупцы, они недооценивают силу kufré. Считают это дьявольским искушением, и не более того. Они уверены, что полное забвение прошлого и языческих обычаев будет для Египта благом, а не проклятием. Но они хитры и понимают, что любая дискуссия, не говоря уже о новых открытиях, по истории Древнего Египта может обернуться для них катастрофой. Они утратят свои позиции, а это для них смерти подобно. Так что борьба будет не на живот, а на смерть. Понимаете, мистер Фредрик?

Фредрик понимал.

— Мой добрый друг, не отравляй себе этим жизнь. Я знаю, что тебя интересует древняя история, но держись от сил зла подальше. Это совет друга. Наслаждайся Каиром, как все: сложи губы для поцелуя! Вдохни поглубже ароматы Востока! Есть зерна, которым никогда не поздно прорасти. Да, ведь доктор Мохаммад в долгу перед своими предками. Они знали тайны настоящих запахов. Я использую старые рецепты, и нигде в Коране не сказано, что это противоречит воле Аллаха.

Он рывком поднялся на ноги.

— Друг мой, — прошептал египтянин и приложил палец к губам. — Я покажу тебе нечто, чего не видел ни один турист. Но ты и не турист, поэтому тебе выпала честь увидеть настоящее чудо. И по твоим глазам я вижу, что ты не предашь доктора Мохаммада.

Он опустил полог перед дверью и принялся рыться в сундуках у стены. На свет стали появляться какие-то чаши, старые инструменты, пачка пожелтевших писем и маленькие амфоры, судя по всему, старинные. Наконец в руках у Махоммада оказался тряпичный сверток, который он с большими предосторожностями начал медленно разворачивать.

Из бесформенного кома появился изящный кувшинчик, не более десяти сантиметров высотой, с золотым, серебряным и голубым орнаментом, украшенный драгоценными камнями и жемчужинками. Красивая крышка удлиненной формы с большой жемчужиной наверху.

Мохаммад бережно поставил кувшинчик на пол перед Фредриком.

— Этот сосуд, — прошептал он, — передается в нашей семье из поколения в поколение. Рассказывают, что мой прадед нашел его в саркофаге своего прадеда и что кувшинчик был изготовлен во времена халифа в Багдаде. Но, мой добрый друг, дорог не сам сосуд, а его содержимое.