Читать интересную книгу Легенда о Вавилоне - Петр Ильинский

Только отказавшись от гордыни, от чересчур большой любви к себе, от знакомого каждому желания чувствовать себя пупом мира или хотя бы мирка, изменив себя, мы можем стать ближе еще кому-то[89]. Слышащий — будет услышан, а не замечающий других гордый всегда обречен на одиночество разрушающейся башни.

Кажется, именно так заканчивается — или продолжается — легенда о смешении языков и человеческой гордыне — легенда о вавилонском столпотворении. «Вавилонская башня на то и вавилонская башня, что обречена рухнуть»{26}.

Теперь наконец можно расстаться с поднебесным лабиринтом — началом истории и ее вечным символом — и углубиться в историю Месопотамии, дабы понять, почему для Яхвиста центром древнего мира казался Вавилон, царем которого был первый правитель — «сильный на земле» Нимрод; почему городом, из которого вышел праотец Авраам, был Ур, почему на Древнем Востоке прекрасно знали, какая цивилизация была у человечества первой. Поэтому наш путь лежит в землю Сеннаар, или, иначе говоря, в древний Шумер[90].

ИСТОЧНИК

Связь земли и неба город, и мы живем в нем.

Из шумерских текстов[91]

При том минимуме места, который Библия уделяет Шумеру, поразительно, насколько точны сообщаемые ею сведения[92]. В частности, начало человеческой цивилизации помещено Писанием именно в землю Сеннаар (точная транскрипция — Шинар, др.-еврейск. שנער), и к этому же мнению сейчас склоняется большинство ученых. Точности ради надо заметить, что египетская культура, если моложе шумерской, то ненамного. Поэтому часто, когда в нашем тексте будут встречаться слова «древнейший» или «первый в истории», то это — с учетом того, что начальная история страны пирамид оставлена нами за скобками.

Знали ли о «равной древности» месопотамской и египетской цивилизаций начальные библейские авторы? Возможно. Однако Шумер к моменту написания яхвистского текста уже давно исчез с лица земли, а Египет не только существовал, но и периодически воевал с древним Израилем, поэтому возводить к нему мировую историю было бы не очень «политически корректно». Вообще, Египет Священного Писания — еще большее исчадие зла, чем Вавилон[93]. К тому же Египет, в отличие от Междуречья, был расположен на краю известного мира, а не в самом его центре. Мир, построенный вокруг Египта, оказывался бы слишком асимметричным.

Древний Египет находится на периферии нашего труда. Причин этому несколько, но упомянем две. С точки зрения историко-философской, как уже говорилось, египетская цивилизация герметична, и следы ее в современном мире сильно уступают шумеро-аккадским[94]. Да и для древнего мира значение шумерской клинописи было очевидно выше, нежели письменности египетской, пусть последняя по времени создания ни в чем не уступает своей месопотамской конкурентке. Но, главное, — человек, по-видимому, оцивилизовался именно в Междуречье, в стране, которую он сделал пригодной для жизни не благодаря природным условиям, но во многом вопреки им. Эти природные условия к тому же часто менялись и принуждали жителей аллювиальных равнин к активным действиям (или адаптации). Что не могло не привести к непрерывной, пусть очень медленной, эволюции.

Потому законы человеческого общежития и социально-духовного развития восходят к землям Месопотамии. Древние же египтяне главным образом изощренно использовали плодоносные дары великого Нила, а потому их цивилизация в какой-то момент просто застыла на месте. Это отразилось и в политической истории страны пирамид. Конечно, с точки зрения древнего израильтянина, Египет продолжал оставаться могучим агрессором, но в поединках с державами Передней Азии — Ассирией, Вавилоном и Персией — земля фараонов на протяжении всей первой половины I тыс. до н.э. была исключительно «страдательной стороной».

Вернемся к скупым, но точным сведениям о Месопотамии, содержащимся в Книге Бытия. Именно с шумеров началась история строительства кирпичных домов, явные следы которой видны в Легенде о Башне («И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести»), что вкупе с другими причинами привело к появлению первых городов — сначала небольших, а потом весьма крупных[95]. И еще одна, до сих пор производящая наибольшее впечатление на окружающих черта шумерской цивилизации, — сооружение громадных храмов-башен, многоступенчатых пирамид тоже отмечена ветхозаветным автором. В связи с этим возникает законный вопрос: насколько возможно то, что в исходной версии рассказа о Башне упоминался не Вавилон, а какой-то другой город, например, относительно известный публике древний Ур? Он был старше Вавилона, обладал внушительным, но постепенно разрушавшимся зиккуратом[96] — и являлся, как известно, прародиной Авраама, вышедшего оттуда вместе со своим отцом Фаррой{27}. Случайно ли это упоминание об Уре, сделанное, по приблизительным подсчетам, лет через 800 после предполагаемого рождения Авраама?[97] Никаких доказательств тому нет, но все же кажется, что в этом месте ветхозаветного текста можно разглядеть следы, пусть очень неотчетливые, оставленные урским зиккуратом в коллективной памяти человечества. Ведь именно урское царство стоит у порога мировой истории — оно было первым высокоорганизованным и структурно упорядоченным государством. Именно там были впервые испытаны все преимущества и недостатки совершенной вертикали власти. Потому возвышение, расцвет и падение Ура произвели колоссальное впечатление на его современников и многие поколения потомков.

История Междуречья, конечно, начинается не с Ура, хотя первая, менее знаменитая династия его правителей теряется в толще середины III тыс. до н.э. Но сведения о раннем и даже зрелом Шумере достаточно ограниченные, и повествуют они о междоусобной борьбе нескольких округов-номов, образовавшихся вокруг первых городов мира. Более того, связную политическую историю Месопотамии принято начинать с момента, когда на первый план впервые вышли исторические наследники шумеров — аккадцы, названные по до сих пор не найденному городу Аккаду, упомянутому в Библии рядом с Вавилоном, при описании подвластных Нимроду земель{28}. Любопытно, что в этой фразе Книги Бытия с Городом соседствуют два наиважнейших топонима довавилонской древности — Урук и Аккад[98]. Вкупе с Уром, появляющимся в тексте Библии чуть позже{29}, эти названия весьма точно обозначают главные вехи древнейшей истории. Традиционные комментаторы отмечали, что здесь Библия впервые повествует о политической истории человечества. Сходным образом ныне излагают эту историю ученые — Урук, Аккад и Ур{30}. Так же видели ее и сами шумеры. Поэтому упоминание этой триады в Библии вряд ли случайно и скорее всего восходит к месопотамской традиции.

Конечно, в шумерской истории исключительно важную роль сыграли и города, чьи имена отсутствуют в тексте Книги Бытия — Лагаш, Киш и Ниппур[99]. Но если вдруг надо назвать только три географических пункта, определившие древневосточную историю второй половины III тыс. до н.э., то наш взгляд остановится именно на трех библейских топонимах.

Но для начала, отступая на еще один, самый последний шаг — совсем на грань времени исторического и доисторического, — задумаемся: а кто же такие, эти шумеры, и откуда появилось в них странное желание обязательно дотянуться своими храмами до небес, приблизиться к Богу хотя бы на несколько ступенек?

Неизвестно ни происхождение шумеров, ни верования или желания, подвигнувшие их на выдающиеся архитектурные предприятия (поражают даже фотоизображения развалин урского зиккурата). Ученые не могут привязать шумерский язык ни к одному из живых или мертвых языков, нет и мало-мальски убедительной гипотезы о географической прародине «черноголовых» — как они себя называли[100].

Одним из доказательств «горного» происхождения шумеров может послужить именно существование храмов-башен. Некоторые полагают: зиккураты свидетельствуют в пользу того, что наидревнейшие культовые обряды совершались на покрытых снегом вершинах (отмечают и пространственную ориентацию святилищ — их углы обычно соответствуют четырем сторонам света).

Впрочем, для древнего человека Бог вполне естественно находился на небе, и принесение ему жертв столь же логично происходило на разнообразных возвышениях. В ранний период своей истории еще не отошедшие окончательно от политеизма иудеи тоже периодически начинали совершать служения «на высотах»; сходны многие обычаи американских индейцев и других полупервобытных народов. Поэтому в желании шумеров приблизиться к небу нет ничего необычного. Впрочем, если честно, ученые не уверены в точном предназначении зиккуратов — в древних текстах на этот счет ничего определенного не сказано. Возможно, современникам это было просто не нужно — зачем объяснять то, что понятно и так?[101] Можно только добавить, что к библейскому времени многие из храмов уже обветшали, а кое-какие были покинуты, и легенда о недостроенной Башне к ним прекрасно подходила.