Читать интересную книгу История Англии. Как народ создал великую державу - Артур Лесли Мортон

(Alfrec’s Colloquy) – серии диалогов, написанных незадолго до 1000 г. в виде учебного пособия по изучению латыни для учеников монастырских школ Винчестера, – поражают своим предположением, что типичный земледелец не был в то время свободным.

«Скажи, землепашец, как ты работаешь?» – спрашивает учитель.

«О, сударь, я тружусь не покладая рук. Встаю с рассветом, выгоняю волов в поле и запрягаю их в плуг; как ни сурова зима, я не смею остаться дома из боязни перед моим господином; закрепив лемех и резак плуга, каждый день я должен вспахать не меньше акра, а то и более».

«А что еще ты должен сделать в течение дня?»

«Дел очень много. Надо наполнить кормушки волов, напоить их и убрать навоз».

«О, тяжела твоя работа».

«Да, тяжела, ибо я несвободен».

Термины «фримен» (свободный) и «серв» (крепостной) могут привести в замешательство современного человека, поскольку в феодальную эпоху они употреблялись в своеобразном значении. Их можно понять только в связи с владением землей. Человек, не владеющий землей, не был ни свободным, ни несвободным, он не принимался в расчет. (Он, конечно, мог бы быть рабом, но тогда он считался бы своего рода собственностью, а не личностью.) Свободным считался тот, кто имел землю на условиях несения военной службы или какой-либо другой почетной обязанности, или же тот, кто платил денежную ренту. Сервом, или вилланом, считался тот, кто держал землю на условиях выполнения сельскохозяйственных работ на земле своего господина. Он был прикреплен к своему наделу, тогда как фримен мог оставить свою землю и перебраться в другое место или даже в некоторых случаях «забрать свою землю», как тогда говорилось, и напроситься к другому господину. Серв пользовался некоторыми правами, четко определенными обычаем, даже если не всегда юридически защищенными. Одним из следствий нормандского завоевания являлось то, что линия раздела между сервом и фрименом – очень слабо намеченная в саксонской Англии – проводилась теперь по более высокой социальной шкале, и все, кто оказывался ниже этой линии, низводились до самого низкого уровня рабства.

В конце X в. возобновляются набеги скандинавов на Англию под предводительством короля Свена, которому удалось объединить Данию и Норвегию. Предшествующий период в значительной степени заполняют набеги на земли Северной Франции, но после установления сильного скандинавского герцогства в Нормандии центр их нападений перемещается. Богатство и упадок Англии, о котором скандинавы были хорошо осведомлены, снова делают ее самым прибыльным объектом их посягательства. Эти новые вторжения были организованы по хитроумному коммерческому плану: предварительный набег сопровождался требованием уплаты денег в качестве условия отвода войск. Через пару лет вся операция повторялась.

Такая выплата датских денег (Danegeld) производилась в период между 991 и 1014 гг. семь раз и составила общую сумму 158 тысяч фунтов серебром, что в современном эквиваленте составляет не менее 10 миллионов фунтов стерлингов – гигантская сумма для того времени. Когда Кнуд в 1018 г. стал королем и выдал своим воинам денежное вознаграждение, из англичан были вытянуты последние датские деньги в размере 82 500 фунтов. Из этих поборов и выросло первое постоянное налогообложение. В правление Кнуда и нормандских королей налог этот взимался регулярно и послужил основой налога на имущество, составлявшего важную статью доходов всех королей вплоть до эпохи Стюартов. В социальном отношении этот налог также имел ощутимые последствия, поскольку он тяжким бременем лег на плечи земледельца, таким образом еще более ускорив процесс его закрепощения. Соответственно усилилась и власть местных магнатов, которые несли ответственность за сбор налога и использовали эту должность в качестве дополнительного рычага для утверждения своей власти как хозяев земли над теми, кто ее обрабатывал. С этого времени феодальное изречение «нет человека без хозяина» и «нет земли без хозяина» может быть полностью применено к Англии.

Другой характерной чертой этого периода нашествий стало лидерство лондонских горожан в организации сопротивления врагу. Когда центральное правительство Этельреда[6] бесславно пало, Лондон продолжал стоять неколебимо. К тому времени город становится уже значительно больше, чем все другие английские города, и начинает появляться в истории практически как независимая политическая единица. Значение его стало настолько велико, что в 1016 г. ополчение Мерсии отказалось выступить против датчан, «пока они не получат поддержку горожан Лондона». Год за годом Лондон отражал атаки датчан от своих стен и сдался только тогда, когда сопротивление в других местах практически прекратилось. О богатстве Лондона можно судить по тому факту, что при выплате большой суммы датских денег в 1018 г. Лондону пришлось отдать сумму в 10 500 фунтов, то есть более одной восьмой всей суммы, заплаченной всей страной.

Когда в 1018 г. сын Свена Кнуд стал королем Англии, а также Норвегии и Дании, на какое-то время можно было подумать, что будущее Англии связано со Скандинавскими странами, а не с Францией. Однако общественный строй северных народов оставался по-прежнему в значительной степени родовым и не подходящим для создания устойчивой империи. Достигнутое на время политическое объединение этих стран слишком многим обязано было индивидуальным качествам короля и закончилось после его смерти. И только объединение мощи северян с феодальными институтами Франции смогло способствовать развитию постоянной государственной власти.

Дальнейшим шагом вперед при правлении Кнуда стало создание небольшой постоянной армии хорошо обученных профессиональных солдат – хускерлов, которым выплачивалось жалованье. Для феодализма характерна периодически повторяющаяся тенденция превращения феодального и полуфеодального класса воинов (рыцарей и тэнов) в крупных землевладельцев, которые со все большей неохотой несут военную службу. Создание Кнудом войска хускерлов послужило, по существу, сходной заменой феодального рыцаря профессиональным наемником во время Столетней войны. Следует также отметить, что период правления Кнуда Великого знаменателен усилением дома Годвинов[7], которые поднялись из безызвестности к практически безраздельной власти над всей Англией за пределами Денло.

После смерти Кнуда его сыновья не могли удержать в руках распадающуюся империю, и семейству Годвинов без труда удалось восстановить на престоле старую англосаксонскую линию. Новый король Эдуард Исповедник, проведший юность изгнанником в Нормандии, был человеком набожным и слабоумным. Возвратившись, он привез с собой целую свиту нормандских монахов и знати, которым роздал лучшие и богатейшие епархии и земли. История его правления представляет собой непрерывную борьбу между нормандским влиянием при дворе и властью Годвинов. Распространением нормандского влияния в Англии и объясняется в значительной степени та легкость, с которой им удалось завоевать ее.

Со временем Годвины одержали верх и установили над королем полный контроль, отчасти подобный тому, который Капетинги осуществляли над потомками Карла Великого во Франции. Вся Англия теперь была разделена на шесть больших графств, три из которых принадлежали Годвинам. Когда в январе 1066 г. Эдвард