Читать интересную книгу Долгая дорога домой - Сару Бриерли

«Нава Дживан» – как я позже узнал, на хинди это означает «новая жизнь» – оказался более приятным местом, чем центр для несовершеннолетних «Лилуа». Здесь жили в основном такие, как я, потерявшиеся дети. Это было голубое трехэтажное здание из бетона, где меня встретили намного гостеприимнее. Когда мы вошли, я заметил, что из-за угла выглядывают дети, чтобы первыми увидеть вновь прибывшего, – они улыбались и тут же бросились наутек, когда на них шикнула женщина, которая встретила меня и миссис Суд. Пока мы шли, мне удалось заглянуть в несколько комнат, куда из окон на кровати струился солнечный свет, – здесь кроватей было намного меньше, чем в длинных залах центра для несовершеннолетних. На окнах были решетки, но я уже начал понимать, что это скорее для нашей же безопасности, чем с целью ограничения свободы. И цветные плакаты на стенах делали окружающую обстановку более дружелюбной, чем была там, откуда я приехал.

Хотя здесь детей было значительно меньше, чем в центре, иногда коек тоже не хватало, приходилось некоторым спать на полу, а это означало, что они могли проснуться мокрыми от чьей-то мочи. По утрам мы спешно умывались колодезной водой – колодец располагался рядом с входом в здание – и чистили зубы пальцами вместо зубных щеток. Нам всем давали стакан горячего молока со сладким индийским хлебом или несколькими молочными печеньями.

Обычно днем в помещениях царила тишина – многие дети отправлялись в школу. Поскольку я в школе никогда не учился, меня оставляли в приюте, иногда одного. Я много времени проводил на крыльце, которое тоже было забрано решеткой и напоминало клетку. Мне нравилось смотреть на большой пруд, раскинувшийся за улицей. Вскоре я познакомился с девочкой, ровесницей Гудду, жившей по ту сторону пруда, она иногда приходила в гости. Бывало, она протягивала мне через решетку угощения, а однажды подарила ожерелье с кулоном – богом с головой слона, Ганешем. Я был просто в восторге. Я никогда ни от кого не получал подарков. Я прятал ожерелье от остальных, а время от времени доставал, чтобы полюбоваться. Позже я узнал, что Ганеша часто называют Тот, Кто Устраняет Препятствия, и Бог Начинаний. Неужели поэтому девочка мне и подарила его? (А еще Ганеш – это Бог Посланий, и поэтому, в некотором роде, он покровитель этой книги.)

Ожерелье было не просто украшением, а знаком того, что на свете есть добрые люди, которые пытаются мне помочь. Я до сих пор храню ожерелье, и это самое ценное, что у меня есть.

Как и в центре, в сиротском приюте меня тоже дразнили, однако здесь обидчики были почти моими ровесниками, поэтому мне не очень доставалось. Обычно я избегал неприятностей, но через какое-то время одна девочка решила сбежать и позвала меня с собой. У меня и в мыслях не было бежать, но она посвятила меня в свой план, и не успел я глазом моргнуть, как мы уже как-то утром выбегали из двери. Мы добежали до палатки со сладостями, которая находилась чуть дальше по улице, продавец стал нас угощать, чтобы задержать, а сам сообщил сотрудникам «Нава Дживан» о нашем местонахождении. Не помню, чтобы меня как-то наказали за побег. В приюте вообще никого и пальцем не трогали, не говоря уже о том, чтобы бить тростью, хотя могли устроить головомойку или оставляли одного за непослушание.

Вскоре миссис Суд сообщила мне, что, несмотря на все приложенные усилия, так и не удалось разыскать мой дом и мою семью и что они больше ничем помочь не в состоянии. Миссис Суд относилась ко мне по-дружески, и я верил, что она пытается помочь, но она сказала, что в Берампуре мою маму не нашли. Она сообщила, что мне постараются найти другую семью, в которой я мог бы жить. Когда я осознал, что это значит, мне открылась суровая правда: я никогда не вернусь домой.

В глубине души я уже с этим смирился. Изначальное отчаянное желание найти свой дом – я чувствовал, что, если мир не вернется на круги своя, я не выживу, не смогу существовать, – уже давно угасло. Мир для меня был тем, что меня окружало, я смирился со своим положением. Возможно, я чему-то все же научился у своих братьев, когда они стали жить своим умом вдали от дома. Правда, я был моложе и рядом не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Я сосредоточился на том, что должен сделать, чтобы выжить, и на том, что находилось рядом, а не где-то далеко. Я не понимал, почему взрослые не могут просто узнать, какой поезд отвезет меня домой, а из-за того, что сообщила миссис Суд, я расстроился, но, похоже, не был этим раздавлен.

Миссис Суд рассказала мне, что есть люди в других странах, которые с радостью примут в свою семью потерявшегося индийского ребенка, и она думает, что, если я захочу, она сможет найти мне новых родителей. Не уверен, что я сразу правильно понял, что мне предлагали, – не слишком об этом задумывался.

Но не истек и месяц моего пребывания в «Нава Дживан», как меня повезли в контору ИООУ, где миссис Суд сообщила, что нашлись родители, готовые забрать меня к себе, в свой дом. Они жили в другой стране – в Австралии. Я где-то раньше слышал это название, миссис Суд объяснила, что с этой страной Индия играла в крикет, но больше об Австралии я не знал ничего. Миссис Суд сказала, что два знакомых мне мальчика, которые уехали из приюта совсем недавно, – Абдул и Муса – отправились как раз туда, и мою подругу Асру тоже выбрали. Австралия – отличная страна, где помогают несчастным детям-сиротам, предоставляют им возможности, которых лишены большинство детей в Индии.

Когда мы вернулись в «Нава Дживан», нам с Асрой показали волшебные маленькие красные альбомы с фотографиями – их прислали люди, которые могли стать нашими новыми семьями. В альбомах были фотографии их самих, их домов и запечатлевшие то, чем они занимались. Когда я просматривал свой альбом, у меня глаза на лоб лезли. Эти люди были так не похожи на тех, которые меня окружали, – они были белыми! И все вокруг них казалось таким блестящим, чистым и новым. Некоторые предметы я никогда раньше не видел, и воспитатели объяснили нам с Асрой, что это, прочитав подписи под снимками, сделанные на английском. В моем альбоме было написано: «Это твой папа моет нашу машину, в которой мы будем ездить по разным местам». У них была машина! «А это наш дом, который станет и твоим домом». Дом был огромным, с множеством застекленных окон, он выглядел как новенький. В альбоме было даже написано: «Дорогой Сару». Семья, о которой мне рассказали, носила фамилию Брирли.

В альбоме еще была фотография самолета («На этом самолете ты полетишь в Австралию»), который просто пленил меня. У себя дома я видел самолеты, высоко летящие в небе, оставляющие за собой туманный след, и я всегда гадал, каково же сидеть в таком самолете и лететь высоко в облаках. Если я соглашусь поехать к этим людям, обязательно это узнаю.

Меня ждало невероятное приключение. Асра очень радовалась грядущим переменам и часто просила, чтобы нам показывали наши альбомы, которые воспитатели хранили у себя – для надежности. Она садилась рядом со мной, открывала свой альбом и говорила, указывая на фотографию: «Это моя новая мама» или «Это мой новый дом». А я ей вторил: «А это мой новый дом! А это новая машина моего папы!» Мы поддерживали друг друга, и ее энтузиазм передавался мне. Казалось, что у меня есть сборник рассказов обо мне, даже несмотря на то, что моего снимка там не было. Было трудно поверить, что все это настоящее. Все, что я знал об Австралии, умещалось в этом красном альбоме, но я действительно о большем и мечтать не мог.

В «Нава Дживан» дети время от времени плакали по родителям, которых потеряли. Некоторые родители бросили своих детей, другие умерли. Я же просто не знал, где моя семья, и никто не мог помочь мне ее разыскать. Но мы все потеряли семьи, и назад дороги не было. Теперь же мне выпал шанс обрести новую семью. Асра уже взахлеб рассказывала о своих новых родителях.

Не знаю, был ли у меня выбор, но уверен, что, случись мне выказать сомнения, меня бы стали мягко уговаривать. Однако в этом не было необходимости. Я понимал, что, если не приму это предложение, выбор у меня невелик. Отправиться обратно в центр для несовершеннолетних, чтобы опять стать объектом насмешек? Вернуться на улицу и испытывать судьбу? Продолжать искать поезд, который не смогли найти даже взрослые?

Я ответил, что готов лететь.

Мое согласие поселиться в доме новой семьи настолько всех обрадовало, что эта радость заразила и меня, последние сомнения развеялись. Мне сказали, что я вскоре отправлюсь в Австралию на встречу со своими новыми родителями на таком же большом самолете, как тот, что изображен на фотографии.

Мы с Асрой были ровесниками, а другие дети, которые отправлялись в Австралию, оказались совсем маленькими, были среди них даже младенцы. Не знаю, было ли малышам в силу их возраста менее страшно, чем нам, – что они понимали?

Однажды нас искупали и красиво одели, и нескольких мальчиков и девочек усадили в такси. Мальчиков отвезли в дом к женщине, которую велели называть тетушка Ула. Ула была белой женщиной родом из Швеции, хотя это слово для меня ничего не значило, но она приветствовала нас на хинди. В таком красивом доме, как у нее, я никогда не был: шикарная мебель, занавески, ковер – как на фотографиях из моего красного альбома. Мы сели за обеденный стол, и меня впервые познакомили с вилкой и ножом, научили правильно пользоваться столовыми приборами – раньше я ел исключительно руками. Еще нас научили, как вести себя за столом: не стоит вскакивать и тянуться через весь стол, чтобы что-то достать, сидеть следует прямо. После визита к тетушке Уле мы с еще большим нетерпением стали ожидать предстоящего путешествия.