Читать интересную книгу Поляна, 2012 № 02 (2), ноябрь - Журнал Поляна

Класс олимпийский, значит, хочешь участвовать в Олимпиаде — осваивай. Изготовили у нас, кажется, году в 49-м партию „Звездников“ в Ленинграде. Не припомню сейчас, кто их тогда испытывал, кто-то из корифеев-килевиков, забрались вчетвером на яхту и чуть не потопили… Нет, говорят, для наших морей эта яхта непригодна… Забраковали… Конечно, для нее и троих-то многовато, двое — самый раз, а они, бугаи здоровые, вчетвером…

А мы тогда с китобоем Терехиным на „Варяге“ ходили, на „эрке“. Знали его вдоль и поперек. Просто, легко, удобно… Чего лучше? Но, как говорится, если партия скажет надо… И сказали, и в 51-м начали осваивать. А в 52-м в Хельсинки Сашка основным поехал, а я запасным. Но не сложилось у него там… Как знать, выпустили бы меня — то же самое вышло бы… Яхта капризная, парус огромный, корпус маленький, скорость бешеная… Тут не год и не два нужно, чтоб свыкнуться…

Потом матросы менялись, Слава Шишкин пришел, чемпион мира по вольной борьбе. Английский язык, урду, хинди — знал как родные… в кино даже снялся про таиландского принца… на слоне ездил по джунглям… Принца рядом с ним и видно не было. Вышел фильм про Славку — все смотрели… А потом мы уже с Федором ходить стали. Он себя показал в Хельсинки, даже газеты местные о нем писали, как он во время штормовой гонки, качаясь на вершине мачты, два часа руками удерживал сломавшуюся краспицу[16]… Его взял тогда к себе на „шестерку“ Александров… Пришли в тот раз последними, но нуля в зачет не получили… Я еще тогда подумал, вот бы мне такого матроса в команду… Помню, предложил ему, а он спрашивает: „На чем ходить будем?“ А я отвечаю: „На чем-нибудь сходим“. А у меня уже в кармане письмо лежало с верфи, что наш „Звездник“ готов. Ну, и он не отказал… Заняли с ним восьмое место в Мельбурне… Наш „Тулилинд“ — не конкурент новым „американкам“ с Олд-Гринвич. Тогда американец и победил на яхте этой верфи. А мы голову ломали. Бог их знает, в чем тут секрет? Вроде бы монотип, чертежи у всех одинаковые, все утверждено: допуски, припуски, материалы, но линия обвода вроде чуть не такая и что-то еще по-другому — понять невозможно, это ж тайны за семью печатями… Словом, подали заявку, нужна яхта верфи Олд-Гринвич. Сами не построим. Вернулись с игр, а нас уже ждет „Торнадо“. Вызвали куда надо, говорят, вот вам, получите… Теперь деваться некуда. Надо побеждать… Вы это что же, говорят, у вас на парусе, как на кремлевской башне, красная звезда — символ нашей великой победы! Отцы и деды кровь проливали, а вы гонку выиграть не можете? Ну и другое всякое…»

Только далеко за полночь Тимир забылся беспокойным сном.

И снова безветренное утро, и снова вместе с Федором готовился Тимир к предстоящей гонке. «Торнадо» взял старт у правого знака. Как и накануне, все звезды стартовали слева, копируя Страулино. Еще бы, сколько он выиграл чемпионатов мира и Европы, сколько гонок, можно было бы и устать от побед… И опять, как вчера, Тимиру удалось захватить лидерство с первых минут. Такая удача редко повторяется. Ну, теперь вперед!

— Мы первые, Федя! — кричит Тимир.

Но лицо Федора озабочено.

— Сигналют хлагами, — говорит он, кивая на судейский катер. — Отмена старту…

«Что такое? Почему? Ну да судьям виднее… Эх, жаль, такой старт пропал! Теперь начинай все заново… На линии сутолока, не протолкнуться. Полезешь — угодишь в навал. Лучше переждать. На таком ветерочке далеко не уйдут… — решает Тимир. — Зато у нас будет пространство для маневра».

Он переложил «Торнадо» на левый галс, вышел на свободную воду и оказался в стороне от основной группы. А ветер решил помочь, продолжил дуть с юго-запада, работая на паруса «Торнадо». И вскоре он уже шел вторым, вслед за «Ма Линдо».

«У верхнего знака будем вторыми», — определил Тимир. Но в этот момент ветер вдруг поменялся на юго-восточный, и багамец Ноульс, шедший далеко слева и, проигрывая многим, набрал ход, проскочил под носом у «Торнадо», опередил португальца и первым обогнул верхний знак.

«Торнадо» идет третьим. Но куда это направляется багамец? Он сбился с курса! Принял красный буй за желтый и отклонился от дистанции. За ним, повторяя ошибку, устремились еще несколько яхт. Но португальца не проведешь. Он идет верно.

А в начале второй лавировки прямо навстречу «Торнадо» левым галсом выскочил «Мероп III» Страулино. По правилам преимущество имела яхта, идущая правым галсом. Итальянец должен был отвернуть, но не сделал этого.

— Ту райт! Ту райт ю форзал![17] — закричал, махая рукой, Федор. — Отворачивай!

Тимир едва успел уклониться… «Торнадо» потерял ход.

— Он чаго, болт забил на правила? — бледный от испуга, прокричал Федор.

— Не знаю, — растерянно бормочет Тимир, — наверное, что-то случилось…

Они снова третьи. Под шумок вперед выскочил Ноульс.

— Ага!.. Распознал чужой знак и вернулся, — кивает Федор.

Теперь лидировал Кина, следом за ним Ноульс, четвертым, настигая «Торнадо», шел Страулино.

Все гонщики переходят на правый галс, но Тимир не спешит, держит левый. Ветер изменчив, тут или пан или пропал, решил рискнуть, затянуть левый галс… И «Торнадо», разгоняясь, стал обходить багамца… Вот «Гемма VII» Ноульса уже позади, осталось достать португальца…

— Обходим Тима! Первые! — кричит Федор, когда «Торнадо» пролетел финишный створ.

Но судьи решили по-другому… Линия финиша проходила не так как в первый день, помешало большое скопление моторных яхт и катеров. Этого Тимир не заметил. Ладно, пускай вторые… Для сегодняшней гонки это равнозначно победе. Сначала лишили старта, потом лобовой таран итальянца… А может быть, кому-то не нравятся победы «советских»?

Страулино принес извинения тут же в яхт-клубе.

«Никаких протестов, — решил Тимир, пожимая ему руку. — Это была случайность… Теперь после двух гонок мы лидеры. Но инкогнито больше не сработает… Начнут стеречь…»

Ночью Тимир даже не пытался закрыть глаза…

«Как сложится завтрашняя гонка?.. Теперь, когда все поняли, что я умею ходить при слабом ветре… Не подведет ли „американка“? У меня ведь с ними давнишние счеты. Еще зимой 49-го, когда гонялись на буерах[18] по Сенежу — чемпионат страны, кто на чем, свободный класс — Чеботарев, помнится, смастерил буер по американской модели, а я на нем гонялся. На лавировках до ста выжимал, а на бакштагах, когда ветер почти в спину — за сотню… А у „американцев“ педаль работает по-другому, не так как на наших. Ну вот я и перепутал, надо было отпустить, а я прижал, и перевернулся на скорости, мачта в щепки, меня подкинуло и со всего размаху об лед — хрясть, да еще сверху буером… При такой аварии не выживают… Повезло тогда… Головой шарахнуло и три ребра в легких… Думали — конец… Что там кожаный шлем, разве спасет?.. Привезли в Солнечногорск. Полные легкие крови — не жилец, говорят. И ничего, оклемался… Помню, в моей палате доходяга лежал, тоже весь разбитый, ночами стонал, помирал… А мне ребята и фрукты, и всякое… Столько не съешь, да я и не большой любитель… Ну он и налегал… Быстро на поправку пошел, выписывались вместе…»

На третий день с утра дул сильный западный ветер. Яхты метались по стартовому полю, выбирая лучшие позиции. Тимир повел «Торнадо» к левому знаку. Когда до старта оставались считанные секунды, и все внимание было приковано к судейскому судну, Тимир услышал громкий крик Федора:

— Кина!

Он оглянулся и увидел, что к ним на полном ходу несется яхта португальца. Резко переложив руль, Тимир успел увалиться и «Ма Линдо», теснимая Страулино и Ноульсом, проскочила стартовую линию перед самым выстрелом.

«Шел на таран… и это уже в третьей гонке… Что-то будет в четвертой? — подумал Тимир, наблюдая как пират возвращается к старту. — Сам себе яму вырыл. Теперь хорошего старта у него не выйдет».

Яхты помчались вперед. Идут правым галсом. Страулино, а за ним и Паркс, переходят на левый. Только «Торнадо» и еще три яхты продолжают идти прежним галсом. Не зря Тимир изучал морские приметы. Впереди показалась темная полоса на воде. Это сильный юго-западный ветер Сирокко подоспел из жаркой Сахары и наполнил паруса «Торнадо». Вот теперь самое время перейти на левый галс! У верхнего знака они первые.

— Глиссернем?! — кричит Федор.

Откренивая яхту, помчались к финишу.

Ноульс пришел вторым, Паркс — четвертым, а Страулино — фаворит и самый грозным соперник — только пятым.

— Кина — восьмой, — говорит Федор. — Начал последним, и почти всех съел… Ему таперича терять нечего… Видать, пойдет ва-банк…

«Вот-вот, — думает Тимир, — теперь-то и начнется самое интересное…»

И снова бессонная ночь. Короткое полузабытье, малейший шорох — и сна нет… наплывают воспоминания…

«Где-то сейчас старина Панкофер? Не забросил ли яхтенный спорт? Не пропала ли тяга к парусным гонкам? Помнится, на Кильскую регату приехали два немецких экипажа — Панкофера и Бертольда, — а по условиям чемпионата допускалось по одному от флота… И вот Панкофера не допустили, хотя он-то как раз и имел право… Бедняга был очень расстроен. Он — владелец огромных мясных холодильников в Мюнхене, богач, миллионер — питал юношескую страсть к парусному спорту. Сам оплачивал и яхту, и дорогу, и все накладные расходы… Для него регата не спорт, а праздник… Это мы, высунув языки, рвемся к победе, а для него пройтись на яхте — счастье. А уж перехлестнуться с мировыми грандами — вдвойне… Но делать нечего, пришлось паковать вещи. Он уже новые паруса с мачтой продал, так и не опробовав их в гонке… Жаль было старика. Я пошел в судейскую коллегию и объяснил им все, всю их несправедливость… И его допустили к участию в виде исключения… Ну уж наверное и денег содрали с него дополнительно… Правда, если б я не пошел, то и деньги бы не помогли… А он всем рассказывал потом, как я за него заступился. Лучшим другом для него стал. И угощал нас с Федором, и к себе приглашал… А гонка-то уже на носу… А мачта и паруса давно проданы… Так ему на следующее утро самолетом из Штатов доставили аж две мачты и комплект парусов с Олд-Гринвич. Все новехонькое! Гонщиком он был, правда, не ахти каким, призов не брал, места — все во второй десятке… Вот он за мной и ходил, упрашивал, чтоб я ему яхту настроил… Разве откажешь? Пошли, там подтянул, тут подкрутил, да по-хорошему сказать, ничего особенного и не сделал, но говорю: „Завтра, гер Панкофер, вы непременно выиграете!“ Он доволен, ну и слава богу. А назавтра, подхожу я шестым к первому знаку, Панкофер отстал на целую милю, где уж ему быть первым… Вот, думаю, он мне это припомнит… Вдруг, словно по волшебству, мертвая зона, штиль, наша яхта стоит словно на якоре прикована, будто к ней пудовые гири привесили… А от берега бриз пошел, и все, кто отстал, мимо нас прямо к финишу… И Панкофер первый!.. Потом всем рассказывал, что это я ему так хорошо яхту настроил, поэтому он и выиграл! Чудной старик…