Читать интересную книгу Семь горных воронов - Ванда Алхимова

– Я вызвала вас для серьезного разговора, и у меня не так много времени, чтобы смотреть на шутовское представление, – выпрямилась в кресле миледи. – Замолчите и выслушайте меня.

– Ого! – рассмеялся Гордый, оборачиваясь на братьев, которые встали рядом в нескольких шагах от кресла. – Да матушка-то будет похлеще маршала Лаувена!

– Закрой рот, – сверкнула глазами миледи.

– Тю! – удивленно присвистнул Гордый. – Ну и обращение для нежной маменьки с сыном, которого она не видала десять лет! А где же слезы умиления? Где положенные случаю женские причитания?

– Ройле, – чуть повернула голову миледи к лесорубу, почтительно замершему возле ее левого подлокотника. – Пожалуйста, сделай так, чтобы мой четвертый сын больше меня не перебивал.

Гордый все еще улыбался, когда Ройле шагнул к нему. Четвертый брат был самым рослым из всех, но лесоруб возвышался над ним больше чем на целую голову. Никто не успел и глазом моргнуть, как Ройле с быстротой крупного лесного зверя схватил Гордого за горло правой рукой и поднял вверх, одновременно перехватывая левой рукой его взметнувшуюся для удара левую руку.

Все братья застыли в молчании. Гордый был крупным мужчиной в самом расцвете жизненных сил, опытным воином, владевшим искусством борьбы. Он оказывал бешеное сопротивление: пытался правой рукой разжать стискивающие его горло пальцы, вырвать левую руку из стального захвата, бил противника ногами.

Но Ройле стоял с каменным выражением лица, словно не ощущая тяжелых ударов, и медленно поднимал Гордого все выше, пока наконец тот не повис на его вытянутой руке, хрипя и задыхаясь. Лицо Гордого побагровело, глаза налились кровью. В свою очередь, у Ройле на лбу вздулись вены, а по вискам заструился пот, но это были единственные признаки того, что он прикладывает какие-то усилия. Лесоруб хранил глухое страшное молчание, и только глаза у него горели, словно у дикого зверя.

Ни один брат не пошевельнулся, чтобы помочь Гордому. Миледи сидела, спокойно глядя на расправу, и ждала. Ройле начал медленно сжимать пальцы, и Гордый забился, как заяц в силках. Лицо страшно исказилось, из стиснутого горла рвались клокочущие звуки. Ройле встряхнул его, а потом резко разжал обе руки и отступил. Гордый Ворон рухнул на пол и судорожно схватился за горло, растирая его, кашляя, захлебываясь и давясь воздухом.

Прозрачные льдистые глаза миледи холодно наблюдали за его мучениями. Младший и Белый Вороны отвернулись, Старший смотрел в пол, Дикий – на свои сапоги, и только Красный и Мудрый Вороны с любопытством разглядывали жертву.

Наконец Гордый Ворон кое-как отдышался и вскочил на ноги. Лицо его все еще не утратило зловещую красноту, волосы слиплись от пота в сосульки, на шее расплывались безобразные отметины. Он тер горло и смотрел на мать налитыми кровью и ненавистью глазами. Гордый открыл рот, но вместо слов из его горла вырвалось только сипение. Он сразу же скривился от боли и снова ухватился за шею.

– Спасибо, Ройле, – как ни в чем не бывало кивнула миледи. – А ты умолкни и слушай. Я знаю, о чем ты думаешь: будь у тебя сейчас меч, ты бы разделал моего телохранителя, словно свиную тушу. Но меча у тебя нет, а без него весь твой опыт против Ройле бесполезен. Притихни, иначе я прикажу Ройле содрать с тебя штаны и выпороть как следует ремнем, если уж ты забыл, какое наказание получал в детстве, когда дерзил матери и выказывал непослушание.

Гордый Ворон дернулся, но потом опустил голову. Вид у него был жалкий, руки тряслись так, что ходуном ходили.

– Итак, я собрала вас здесь по очень важному делу, – не обращая больше на него внимания, произнесла миледи. – Вы, мои старшие сыновья, живете при дворе и занимаете высокие должности, а потому лучше всех знаете, что грядет война. Она будет долгой, кровопролитной и разорительной для всего королевства. Меня это все волнует потому, что если Эннобар проиграет, то война затронет и Серые горы, а этого я допустить не могу. Там стоит наше родовое гнездо, и мы должны приложить все силы, чтобы война туда не дошла. Завтра утром Эннобар проведет совет, куда вместе со мной пойдешь ты, мой старший сын.

Старший Ворон медленно кивнул.

– Однако нам нужно решить еще один вопрос, – продолжила мать. – Вы все прекрасно знаете, как были дружны ваш отец Аодх Ворон и король Эннобар. Но ко всеобщему горю, мой муж десять лет назад скончался от раны, полученной в поединке за честь короны, оставив короля без надежной опоры. Такой опорой должен стать один из вас. Тот, кто поведет к алтарю среднюю дочь короля, принцессу Лорну. Разумеется, им должен был стать ты, мой старший сын…

Миледи в упор взглянула на Старшего. Тот нервно провел рукой по волосам и сказал:

– Миледи, я полностью осознаю свою вину, крайне раскаиваюсь и желал бы принести вам все возможные извинения…

– Оставь их себе, – перебила мать. – Что сделано, то сделано, и говорить об этом не имеет смысла. Так вот, раз мой первенец встретил свою судьбу, обойдясь без моего участия, то породниться с королем должен один из вас. Мы с Эннобаром решили доверить выбор самой Лорне. Завтра вечером вы прийдете в покои короля, и тот, кто понравится ей больше остальных, станет ее счастливым женихом.

Дикий и Красный переглянулись. Белый Ворон стоял с отсутствующим видом, Мудрый смотрел на мать со своей неизменной полуусмешкой. Младший открыл рот и уставился на миледи во все глаза. Гордый все еще растирал горло.

– Да, конечно, – ответил за всех Старший. – Завтра я приведу братьев в покои Эннобара и подготовлю брачный договор.

– Отлично, – кивнула миледи. – А сейчас мне бы хотелось, чтобы вы все вместе пошли и посидели перед камином за приятной беседой, как и положено братьям. Мне же требуется отдых. Сегодня был тяжелый день, да и завтра предстоит непростой.

Миледи кивнула и протянула руку. Все братья по очереди подходили и целовали эту узкую белую кисть, сопровождаемые пристальным взглядом Ройле. Последним шел Младший, он же и закрыл за собой дверь, покидая покои.

– Моя госпожа, надо позвать служанок или миледи Маргарет? – спросил Ройле.

– Пока нет, – устало отозвалась миледи. – У меня совсем не осталось сил, не могу даже с кресла встать… Чтобы дойти до кровати.

– Может, мне помочь тебе? – простодушно предложил Ройле.

– Будь так любезен.

Миледи откинула голову на спинку кресла и в изнеможении прикрыла глаза.

Ройле примерился, осторожно поднял ее на руки и отнес на постель. Усаживая миледи на пышное ложе, Ройле краснел и старался не заглядываться на нее.

– Я так устала… – пожаловалась миледи, берясь пальцами за пояс и распуская его. – А от женщин столько шума… Не мог бы ты снова помочь мне?

– Конечно-конечно, – поспешно заверил ее Ройле.

Миледи села полубоком.

– Расшнуруй мне платье.

Ройле сначала попытался взяться за дело стоя, но с его ростом это было неудобно, а потому он тоже присел на ложе, заскрипевшее под его тяжестью. Бывший лесоруб осторожно потянул шнуровку, боясь сделать неловкое движение и порвать ее. Лоб покрылся потом, щеки покраснели от волнения. Ройле сопел и осторожно тянул шнурки.

– Можно не так трепетно, – усмехнулась миледи, завела руки назад и быстрыми резкими движениями распустила всю шнуровку. – А теперь помоги мне его снять.

Ройле, следуя указаниям, помог миледи избавиться от верхнего платья. Она осталась в шелковом нижнем, крепившемся только на поясных завязках. Второе платье миледи сняла сама, оставшись в тонкой льняной рубашке с открытыми руками и низким вырезом, едва доходившей ей до колен.

– Ну, видишь, не так уж это все и сложно, – заметила миледи, бросив по очереди оба платья на стоявшее у изголовья кресло. Потом она сняла тяжелые серьги и медленно распустила волосы.

Откинувшись на постели, миледи Воронов устроилась на высоких подушках, сунув под одну из них серьги, и прикрыла веки. Ройле стоял над ней, рассматривая нежную, словно яблоневые цветы, кожу, упругую грудь, вздымавшуюся в вырезе рубашки, и округлые колени. Миледи блаженно вздохнула и чуть раздвинула ноги. Рубашка поползла, задираясь, и обнажила стройные бедра. Ройле стало жарко – пот тек с него градом, но он не смел пошевелиться, чтобы утереть его.

– У меня все болит, – открыла глаза миледи и посмотрела на него взглядом, полным непереносимого страдания. – Особенно шея. У тебя такие сильные пальцы, не мог бы ты мне слегка размять ее?

– Конечно, – сглотнул Ройле, опускаясь на постель.

Его грубые огромные ладони несмело потянулись к шее миледи. На ощупь ее кожа была словно лепестки цветов. Серые, чуть помутневшие глаза смотрели на краснеющего Ройле в упор.

– Скажи, а у тебя есть невеста? – спросила миледи вкрадчивым, медвяным голосом, от которого у Ройле по всему телу хлынула волна мурашек.

– Ну, так-то мне отец присматривал, и даже сговор готовили, да все откладывали из-за денег, – ответил Ройле, мягко разминая миледи шею. Подушечки пальцев покалывало. – У меня две сестры, и надо было сначала их замуж выдать, чтобы с приданым, а то бы в девках остались. Потому со мной отец и не торопился…