манеже, над раненым корнетом, ни он, ни она не проронили ни слова – это была их тайна. Их первая тайна.
Влеченье бывает одинаковым и неодолимым для обоих, а в счастье одна половина всегда хоть на вершок счастливее другой: тут равновесие не предусмотрено природой. Пылкий и впечатлительный Михаил безоглядно влюбился в Наталью и был переполнен своим счастьем; говорят, любить важней, чем быть любимым, и это правда.
Начало было положено, а конец… перспективы романа весьма туманны. Между влюбленными стояла не только царская семья, но и поручик Вульферт, не говоря уже о кодексе чести Синих кирасиров, запрещающем посягать на жену товарища. Такое посягательство прямиком вело к дуэли или позорному изгнанию из полка: тут уж как сложится.
Наталья Сергеевна не была писаной красавицей, но и дурнушкой ни у кого язык бы не повернулся ее назвать. Она обладала привлекательной внешностью и приковывала восторженное внимание мужчин и завистливое – женщин. Редко кто проходил мимо нее не обернувшись. Она каким-то образом очаровывала, и ее чарам никто не мог противостоять.
Не всегда Наталья Сергеевна в роли полковой дамы украшала офицерское собрание Синих кирасиров. За поручиком Вульфертом, недавно зачисленным в полк, она была замужем вторым браком, которому предшествовало трехлетнее скучное проживание с музыкальным человеком по фамилии Мамонтов, родственником знаменитого богача Саввы Морозова, принесшее ей разочарование в поспешных ранних браках и дочку Наталью, или, как ее называли в семье, Тату. Главным увлечением дирижера Большого театра Сергея Мамонтова была музыка, прочно занимавшая первое место в его жизни, а юной Наташе хотелось нескончаемого веселого праздника в светском обществе или в кругу знаменитостей – друзей и театральных сослуживцев мужа, например Рахманинова и Шаляпина. Но Сергей с утра до ночи пропадал в театре или уезжал на долгие гастроли за границу. И праздничная жизнь обходила стороной Наталью Мамонтову, урожденную Шереметьевскую.
Надо заметить, не без сожаления, что отец Натальи, процветающий московский адвокат Сергей Шереметьевский, не имел никакого отношения к знатному роду графов Шереметевых, как и вообще к российской родовой знати. Весьма завидное материальное положение позволило ему дать дочери прекрасное домашнее образование – она хорошо разбиралась в литературе и музыке, знала историю и языки. Обеспеченная жизнь открывалась перед Натальей, но об аристократических салонах она могла только мечтать. И она мечтала.
Ни музыкальный Мамонтов, ни подтянутый Вульферт в кавалерийских сапогах помочь ей в осуществлении этой мечты не могли. А не спускающий с нее влюбленных глаз Михаил Александрович – мог! Он один мог – из всех, с кем сводила Наталью Сергеевну судьба на своем извилистом пути. И увлекшаяся великим князем Наталья с усердием раздувала в своем сердце огонек надежды на законный брак с великим князем, его высочеством, почти царем, какой бы неосуществимой на первый взгляд она ни казалась. Так или иначе, Наталье Шереметьевской-Вульферт предстояла тяжелейшая борьба за собственное счастье, и она была к ней готова. Она и прежде, с отроческих лет, употребляя свое умение очаровывать и силу воли, боролась за успех – и всегда выигрывала. И вот настал час самой главной битвы в жизни.
Вскоре после того именинного вечера в офицерском собрании, после знакомства и первого танца Михаил и дня не пропускал, чтобы не попытаться устроить встречу с Наташей. Чем дальше, тем чаще становились свидания. Михаил сделался другом семьи Вульфертов: он получал от поручика и его жены приглашения на семейные обеды или хотя бы на вечерний чай, он устраивал прогулки на автомобилях и пикники – всегда втроем. Время от времени к ним присоединялась сестра, великая княгиня Ольга, с влюбленным в нее без памяти капитаном Синих кирасиров Куликовским. Михаил сам управлял авто, а на лесных лужайках, с загодя накрытым для дорожной пирушки столом, не выпускал из рук фотоаппарат – увлекаясь фотографией, не упускал возможности поснимать. Иногда он передавал Вульферту свой «Кодак», и тогда на снимке появлялся рядом с Натальей и сам. Эта сердечная дружба и совместные прогулки на глазах у всего полка не оставались, разумеется, незамеченными, как и повышенный интерес, проявляемый великим князем к жене поручика: шила в мешке не утаишь. Видел все это и командир полка генерал Бернов. Будь на месте Михаила другой офицер, генерал со всей решительностью пресек бы скандальное амурное похождение, но вмешиваться в личную жизнь царева брата и не думал: до выхода в отставку по возрасту ему оставалось совсем немного, а сделай он один опрометчивый шаг, и вся карьера псу под хвост. Вот командир Синих кирасиров и решил: пусть все идет как идет, будь что будет.
И скандальная развязка для классического треугольника приближалась неотвратимо.
Умная и прозорливая Наталья Сергеевна с тревогой, нарастающей день ото дня, отдавала себе отчет в том, что после сокрушительного финала перед нею разверзнется губительная пропасть, а Мишу для спасения репутации Семьи срочно женят на первой подходящей принцессе. Для того чтобы удержаться на краю пропасти, Наталье следовало предпринять тактический ход, и она решилась: перестала посылать письма Мише, отправившемуся с мама Александрой Федоровной навестить венценосных родственников в Данию и Норвегию. Не получая весточек от любимой, Михаил загрустил и погрузился в несвойственную ему меланхолию: он предположил, что Наташа разорвала с ним всякие отношения, и был близок к отчаянию. Уезжая по королевскому приглашению на несколько дней в Лондон, он отправил Наташе последнее письмо с материка. В нем он просил свою любимую обязательно ему написать по немудреному адресу: Англия, Лондон, Букингемский дворец.
Сердце женщины дрогнуло: ведь и она была влюблена в Михаила, правда, не так пылко, как он в нее. Карантин на письма был снят, переписка возобновилась. В Лондоне, где наследника престола общими усилиями Семьи пытались сосватать за очередную принцессу, Михаил с трудом высидел всего несколько дней. Всеми силами души он рвался домой, в Гатчину, к Наташе Вульферт.
Получив сообщение о визите брата в Англию, Николай встревожился: царь заподозрил, что непокорный Миша отправляется в туманный Альбион, чтобы устроить там тайную встречу с Диной, поселившейся в Лондоне после выдворения из России. Того же мнения придерживалась и Аликс и тем самым подливала масла в огонь. О новой угрозе, исходящей от Натальи Сергеевны, никто в Семье не догадывался, хотя переписка пары, разумеется, перлюстрировалась, – но письма и открытки не содержали ничего, кроме любезного обмена общеизвестными новостями и носили чисто приятельский характер; о долгосрочных планах речь там не заходила.
Николай напрасно беспокоился: умную Дину Михаил почти забыл, писал ей все реже, и письма его смахивали на вежливые отписки. Любовь зла, с этим приходится мириться, хотя бы одной из сторон… Наташа была не глупее Дины, но жену полкового сослуживца Михаил желал до дрожи в теле и перехвата дыхания. Так желал, как, он был в этом уверен,