Читать интересную книгу Маромонт. Город оживших теней - Мария Ниссен

– Да… да, – закивала девушка, шмыгая носом. – Мне очень жаль твою сестру.

Он достал платок из кармана рубашки протянул ей. Ариадна поблагодарила его и вытерла лицо. Она уже не плакала, но ее влажное опухшее лицо напоминало о недавних слезах. Пьер принес ей воды с кухни, и она залпом осушила всю чашку.

– Скажи мне… кто еще погиб, – слабым голосом спросила девушка.

– Ариадна… отбрось эти мысли на сегодня, хорошо?

– Тогда просто скажи, погиб ли кто-то из Ломуров?

– Нет, – успокаивающе произнес Пьер.

Ариадна глубоко вздохнула с облегчением:

– Я видела награды сына Донны. Боялась, что, раз его нет в городе, значит, именно с ним и случилась беда.

– Нет, он просто уехал в свое время. Дочь Донны и племянники тоже. Многие покинули город.

– Как ужасно… выходит, Донна жила здесь совсем одна, и все по моей вине?

– Не волнуйся, умерла она не в одиночестве. К ней переселился один парень, и он помогал ей во всем. Погоди, неужели Ребекка ничего не рассказывала про это?

– Нет, совсем ничего.

Пьер нахмурился:

– Тот юноша и Ребекка были вместе некоторое время. Он был знакомым семьи Кэнделлов из Ландорфа и приехал сюда в Маромонт. Сначала жил с Ребеккой и Норманом, а затем – здесь, с Донной. Старуха завещала ему дом, и после ее смерти он – его звали Эрл – переписал дом на Ребекку, а сам уехал.

– Погоди… Эрл?

– Ах, так все-таки Ребекка тебе что-то говорила? Эрл Шеа, вспоминаешь?

Ариадна задержала дыхание и уставилась глазами в пол:

– Это его настоящее имя? Как он выглядел?

– Зачем тебе это? – увидев по ее глазам, что вопросы не принимаются, Пьер все же ответил. – Мм… высокий, черные вьющиеся волосы. Мой ровесник… Что еще сказать…

Ариадна потеряла дар речи. Она буквально не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. В груди стало тесно, и сердце сжималось. Девушка лишь ошеломленно взглянула на Пьера и произнесла два слова:

– Двенадцатый Неизвестный.

Глава 8

На улице было совсем темно: только желтые окна домов и лунный серп давали слабый свет. Накрапывал очень слабый дождь, и порой те, на кого попадали мелкие капли, могли не обратить на это внимание.

Попрощавшись с друзьями, Вилен и Ребекка, держась под руку, направились вверх по холму к новому дому юной ведьмы.

– Они сегодня были ужаснее, чем обычно, – пробормотала девушка.

– Сара и Аарон? Теперь они прохода нам не дадут.

– Сначала было смешно, – Ребекка улыбнулась, – но потом… Я уже привыкла к их шуточкам, но сегодня они превзошли себя.

– Они любят постоянно подначивать меня. А теперь вдобавок всегда будет и тебе доставаться. Уж прости, – он усмехнулся.

– И все же… – девушка прищурилась. – Что ты сказал на той пьянке три года назад?

Вилен расхохотался:

– Попробуй угадать!

– Ладно, – она покачала головой. – Я точно знаю, что это связано со мной…

– Верно.

– Это была… какая-то сплетня обо мне?

– Можно и так сказать.

– Правдивая?

– Ага.

К тому моменту, как молодые люди дошли до калитки, Ребекке так и не удалось отгадать трехлетнюю тайну.

– Хорошо, я не буду тебя больше мучить, – сдался Вилен.

– Правда? – девушка округлила глаза. – Я сейчас узнаю великую цитату пьяного Вилена Колтона?

Он рассмеялся, а затем замер, не решаясь заговорить. Посмотрев несколько секунд на Ребекку, он выдохнул:

– В общем… я тогда сказал… кхм… дословно, возможно, не помню, но примерно так: «Не понимаю: Эрл только-только приехал, а уже успел охмурить сестру Нормана!»

Ребекка лишь вскинула брови и открыла рот. Выдержав паузу, она громко засмеялась:

– Ты правда это сказал? При всех? – ухахатывалась она.

Вилен лишь стоял с неловкой улыбкой на лице. Выжидая, пока девушка отсмеется, юноша почесал затылок и поправил кепку.

– Погоди… – она неожиданно замолкла. – А тогда, несколько недель назад… ты думал, что я с Пьером? Боже, Вилен!

– Знаю, я идиот…

– Ладно тебе, – ласково произнесла девушка.

Улыбаясь, она приобняла его за плечи и одарила долгим поцелуем.

– Ты не обижаешься на меня? – спросил он.

– Нет, что ты… мне это даже льстит.

Вилен понимающе покачал головой. Он еще раз поцеловал ее на прощание, и Ребекка скрылась за калиткой. Девушка вспомнила про ссору с Ариадной, отчего ей не очень хотелось возвращаться в дом, но настроение было слишком хорошим, чтобы его можно было испортить такой ерундой.

Ребекка разулась, сняла пальто и косынку и, готовясь к восстановлению мира, направилась в гостиную. Едва она оказалась в проеме арки, как потеряла дар речи, увидев на диване сидящих Ариадну и Пьера, которые пили компот.

– О, Ребекка! Как твои глаза? – издевательски спросил Пьер.

Девушка лишь смотрела на них, не решаясь сдвинуться с места.

– Я понял, почему ты не хотела, чтоб я приходил.

– И почему же? – глухо спросила Ребекка.

– Ты боялась, что Ариадна узнает от меня про Эрла, а я в итоге узнаю, что он и есть Двенадцатый Неизвестный.

Девушка обреченно выдохнула и закрыла глаза. Услышав приближающиеся шаги, она снова вернулась в реальность и увидела перед собой Ариадну.

– Как ты могла? Как ты могла не сказать мне, что он жив?

Едва Ребекка раскрыла рот, как получила звонкую затрещину. Щека в мгновение запылала.

– Ариадна, успокойся! – Пьер усадил девушку обратно на диван, а затем поспешил к Ребекке, но жестом руки она его остановила.

Хозяйка дома села в кресло. Ее дыхание было тяжелым: душу терзала смесь гнева, обиды и неожиданности. На глаза навернулись слезы.

– Я не сказала, так как ты бы поняла, что любое воскрешение требует человеческих жертв… и могла бы воплотить это в жизнь.

– Ерунда! – рявкнула Ариадна и сглотнула, сдерживая слезы. – А ты не подумала о том, что я потеряла двенадцать родных мне людей, и если бы у меня была хотя бы надежда, что из них жив кто-то один, то я бы и думать забыла обо всяких воскрешениях?!

Ребекка молчала и смотрела в пол, в душе понимая, что Ариадна была права. А девушка продолжала неистово кричать: ее лицо было красным, слезы лились ручьем. Казалось, она вот-вот взорвется:

– Конечно, не подумала! Ты… ты все еще любишь Эрла!

– Это не так! – возмутилась Ребекка.

– Я не вижу более очевидного объяснения! Ты подлая!

– Прекратите… – попробовал вмешаться Пьер, но его никто и не думал слушать.

– Эгоистичная… – не унималась Ариадна, давя из себя каждое слово, – мерзкая… тварь…

Молча проглотив обиду, Ребекка вскочила на ноги и скрылась в коридоре, после чего до гостиной донесся звук хлопнувшей двери. Пьер уткнулся лбом в ладонь и запустил пятерню в свои волосы. Ариадна шмыгала носом, громко дышала ртом и изредка всхлипывала, едва не захлебываясь. Юноша приобнял ее, раздосадовано вздохнув:

– Вы же не убьете друг друга, когда я уйду?

Ответом ему было молчание.

Перед уходом Пьер осторожно зашел в комнату Ребекки. Она лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела в противоположную стену. Комнату тускло освещала настольная лампа.

– Ребекка… – тихо произнес юноша. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, – отстраненно ответила она. – Я в порядке. Прости, Пьер, я хочу побыть одна.

– Хорошо. Я уже ухожу. До встречи, – и он закрыл дверь.

Девушки плохо спали той ночью. Ариадна почти не сомкнула глаз. Она изредка вставала, включала лампу и принималась за чтение. Когда ее снова клонило ко сну, девушка тушила свет, но спустя некоторое время сонливость улетучивалась, и тогда приходилось бесцельно лежать. Как только кончалось терпение, Ариадна снова бралась за книгу. Ближе к раннему утру юной ведьме стало удаваться иногда погружаться в неглубокий сон. Сквозь него она расслышала, как Ребекка встала, позавтракала, а затем покинула дом, хотя за окном еще не рассвело.

В большом помещении, напоминавшем по размеру добротный спортивный зал, стояло множество столов и стульев. Вокруг стоял запах еды, а звуки посуды и голосов, отражающиеся эхом от стен, создавали оглушающий шум. Однако блаженный вкус еды заставлял не замечать этого дискомфорта. Вся столовая мелькала темно-зелеными пятнами военной формы; лишь женщины в светлой одежде на раздаче создавали контраст.

Как только Норман поставил поднос на свой стол, его сосед напротив тотчас же заговорил:

– Я здесь живу от воскресенья до воскресенья. Только это меня до сих пор спасает.

– Ладно тебе, Кенджи. Здесь не так уж и ужасно.

Кенджи, парень с правильными азиатскими чертами лица и с узким разрезом глаз, придававшим ему хитрое выражение, лишь пожал плечами:

– В воскресенье хотя бы выспаться можно.

– Вот тут согласен, – кивнул Норман. – За сон я бы многое отдал. Но мы привыкнем.

Длинные столы постепенно заполнились молодыми людьми, и рядом с Норманом и Кенджи появились многочисленные соседи. Как обычно по воскресеньям, молва зашла о том, приезжают ли к кому-нибудь родственники.