Читать интересную книгу Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Перед революцией шло стремительное оживление пе­риодической печати. Газеты продавались на улице, име­лись в большинстве кафе, а кафе насчитывалось в Париже перед революцией 1800.

К 1789 году мысль о свободе печати проникла глубо­ко в сознание общества, и необходимость ее для развития прессы никем не оспаривалась.

Если в 1788 году во всем королевстве насчитывалось 60 периодических изданий, то с 14 июля 1789 года по 10 ав­густа 1792 года появилось свыше 500 различных газет.

Накануне революции наиболее распространенной была «Парижская газета», имевшая тираж около 10 тыс. экз. Как правило же, тираж колебался от 300 до 500 экз. Боль­шинство газет выходило 2-3 раза в неделю. Обычно рас­пространялись брошюры из нескольких номеров газет, но с 1789 года с ростом тиража и числа газет революции их стали продавать и отдельными номерами.

Печать сыграла важную роль в борьбе за свержение монархии. Печать стала серьезнейшим оружием в борьбе за установление якобинской диктатуры.

Эта революция в печати не была следствием технической революции, но стала возможной исключительно благодаря политическим изменениям в стране. Лишь в 1815 г. во Фран­ции стала внедряться новая техника в полиграфии. До это­го почти все делалось вручную. Как правило, один и тот же человек был и редактором, и издателем, и продавцом своей газеты. На одном прессе можно было напечатать за 24 часа 3 тыс. экз. - максимальный тираж ежедневной газеты.

Бумага была обычно низкого качества, грубая, зерни­стая, шероховатая, иногда слегка окрашенная или покрытая пятнами. Многочисленные дефекты бумаги сказывались на качестве печати.'

Производство газет было делом дорогим, но все же рентабельным, причем за счет продаж: реклама в газетах находилась в зачаточном состоянии.

Говоря о печати первых лет революции, необходимо от­метить появление в это время вечерних газет, в которых помещались стенографические отчеты о работе Нацио­нального собрания. Эти вечерние газеты быстро завоева­ли популярность, так как они оперативно информировали о заседаниях Ассамблеи.

Увековечили...

В фольклоре революционеров всех стран взятие Бастилии изображалось как великое деяние и как исто­рическое событие. В стихотворении Эдуарда Багрицкого «Бастилия» это выглядит так:

Бастилия! Ты рушишься камнями,Ты падаешь перед народом ниц...Кружится дым! Густое свищет пламя,Ножами вырываясь из бойниц.Над Францией раскат борьбы и мести!(Из дальних улиц барабанный бой...)Гляди! Сент-Антуанское предместьеМушкетом потрясает над тобой.Оно шумит и движется, как пена,Волнуется, клокочет и свистит...И голосом Камилла ДемуленаНародному восстанию говорит!Король! Пора! К тебе народ взывает!К тебе предместий тянется рука!Гремит охота. Ветер раздуваетНапудренные букли парика...Олений парк. Английская кобылаПроносится по вереску... А тамТрясутся стены воспаленной силойИ отблески танцуют по камням.Король, ты отдыхаешь от охоты,Рокочут флейты, соловьи поют...Но близок час! В Париже санкюлотыРеспублику руками создают!В ком сердце есть, в ком воля закипает,Вперед! вперед! По жилам хлещет дрожь!И Гильотэн уже изобретаетНа плаху низвергающийся нож.Еще в сердцах не разгулялось пламя,Еще сжимает жесткий нож ладонь,Но Робеспьер скрывает за очкамиСверкающую радость и огонь...Но барабанов мерные раскатыВосстаний отчеканивают шаг,Но выщербленное лицо Марата,Прищурившись, оглядывает мрак...Бастилия! Ты рушишься камнями,Ты сотрясаешь площадей гранит...Но каждый камень зажигает пламя,И в каждом сердце барабан гремит!

Главный освобожденный

Самым заслуженным, без сомнения, оказался не кто-нибудь, а ненавистный революционерам аристо­крат — граф де Лорж. Он содержался в заключении более сорока лет. Кроме него, свободу обрели четыре финансо­вых махинатора, один распутник, заключенный в Басти­лию по желанию своего отца, и дворянин, как-то не по­ладивший с королевской фавориткой. Если бы Бастилию взяли на день раньше, то на свободу вышел бы и маркиз де Сад, по случайности переведенный из нее в другую тюрь­му как раз накануне штурма.

Маркиз Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740-1814). Проповедник абсолютной свободы, которая не была бы ограничена ни моралью, ни религией, ни правом. Люби­тель получать сексуальное удовлетворение путем причи­нении другому человеку боли или унижений. После работ сексолога Рихарда фон Крафт-Эбинга эта склонность по­лучила название садизма. Основной целью жизни он счи­тал достижение максимального телесного наслаждения.

Маркиз окончил кавалерийское училище и сделал не­плохую военную карьеру. За заслуги в боях на полях Се­милетней войны 14 января 1757 года он получил звание корнета карабинеров, а 21 апреля 1759 года — звание ка­питана кавалерии Бургонского полка. В 1763 году де Сад ушел в отставку в звании капитана кавалерии.

Все прекрасно, да только маркиз не ограничивался сомнительными теориями и все старался воплотить их в жизнь. 17 мая 1763 года он, с благословения короля Лю­довика XV и королевы, женится на госпоже Рене-Пелажи Кордье де Монтрей. А 29 октября он был даже заключен в башню замка Венсенн за скандальное поведение в доме свиданий, откуда был выпущен через пятнадцать суток. Скандальное поведение состояло в попытке пороть розга­ми обитательниц дома терпимости.

С тех пор он с иссушающей душу регулярностью по­падал в тюрьму, бежал оттуда, влипал в новые истории, снова попадался. Весело жил. В Бастилии де Сад напи­сал очередной роман с характерным для него названием «120 дней Содома». Рукопись представляла собой рулон бумаги длиной около двадцати метров. Маркиз прятал его 4 года!

2 июля 1789 года де Сад прокричал из окна своей ка­меры, что в Бастилии избивают арестантов. Он призывал народ прийти и освободить его и других избиваемых стра­дальцев! 4 июля за эту выходку де Сада перевели в лечеб­ницу Шарантон, причем запретили ему забрать книги и рукописи, среди которых находилась рукопись «120 дней Содома» (спрятанная?!). 14 июля Бастилию заняли народ­ные толпы, камера де Сада была разграблена, и многие рукописи были сожжены. Но рукопись «120 дней Содо­ма» перед «штурмом» крепости «нашел» и вынес охранник. Трудно поверить, что охранник с самого начала не знал, где эта рукопись находится[24].

Говоря коротко, маркиз продолжал жить бурно и, на­верное, по своим представлениям, весело. Он писал и ста­вил пьесы, выпускал книги, занимал должности комиссара государственного Совета по здравоохранению, присяж­ного революционного трибунала, председателя револю­ционной секции «Пик». В конечном счете был вынужден бежать.

Что характерно, при Наполеоне никаких должностей он не занимал, хотя скончался уже в 1814 году.

Двоевластие по-французски

Людовик XVI уступил требованию Национального собрания отозвать войска из Парижа. В пятницу 17 июля король посетил Ратушу. В знак единства с «народом» король принял из рук мэра трехцветную кокарду. То есть символ революционного правительства. Король утвердил в долж­ностях выбранных парижанами мэра Ж.-С. Байи и коман­дующего Национальной гвардией М.-Ж. де Лафайета. Кому же обязаны эти лица своими должностями?! Учредительно­му собранию? Да... но, получается, и королю.

Национальное собрание пытается «прихватизировать» и армию.

Декрет Национального собрания от 10 августа 1789 г. гласит: «Чтобы солдаты приносили присягу перед целым полком, стоящим под оружием, в том, что они никогда не покинут своих знамен и будут верны нации, королю и закону».

Солдаты должны быть верны и нации и королю... В ре­альности они, конечно, выбирают или нацию, или короля.

После взятия Бастилии по всей Франции развернулась «муниципальная революция»: в ее ходе создаются новые органы местного самоуправления. Образцом для них стал служить городской муниципалитет Парижа — Парижская коммуна. Во многих городах возникает реальное двоев­ластие. «Муниципальная революция» сопровождается по­всеместным формированием Национальной гвардии.

Но и у новых властей возникают опасения: слишком много никем не учтенного оружия захватил «народ». «В Па­риже Избирательному комитету во главе с новым мэром и командующим приходится убеждать воинственных рабо­чих возвратиться к своим ремеслам... Люди, не записавши­еся в гвардию, сдают оружие — не так охотно, как хотелось бы, и получают по «девять франков» [это половина дневной зарплаты членов Национального собрания].

Сдают не все! Повсеместно происходят столкновения между Национальной гвардией и теми, кто в гвардию идти не хочет, но и оружия не сдает. Марксисты упорно на­зывают их «революционными рабочими». Современники частью были сторонниками того, чтобы все «патриоты» владели оружием, частью опасались, что сами накликали на свою голову разбойников.