дворце, среди пёстрой толпы гостей, сейчас шумно обсуждавших, кто где побывал и что видел, а рядом со вдовствующей королевой Гизеллой стояла темноволосая женщина со скрипкой. Женщина опустила смычок, поклонилась королеве и пошла к выходу, не глядя ни на кого. Перед ней расступались, ей кланялись, но она не кланялась никому.
Проходя мимо нас с герцогом, женщина замедлила шаг, чуть склонив голову к плечу, словно услышала что-то, что её насторожило. Но она не остановилась, лишь быстро посмотрела – на меня? на герцога? – и я успела заметить, что глаза у неё синие, как вечернее небо, а надо лбом седая прядка – будто изморозь легла на волосы.
Двери распахнулись, хотя слуги не успели подойти к ним, и женщина со скрипкой вышла из зала, растаяв, как туман.
Волшебница… конечно же, это была волшебница…
Как удивительно… И жаль, что Винни этого не увидела…
- Винни! – я вспомнила про подругу и испытала самые настоящие угрызения совести.
Пока я танцую с братом короля в колдовских залах, она, бедняжка, лежит себе на диванчике, в компании леди Кармайкл, слушать которую – это всё равно, что яду напиться.
- Прошу простить, ваша светлость, - сказала я герцогу, - хочу вернуться проведать подругу, пока не начались танцы.
Он молча поклонился, и я сделала маленький книксен в ответ.
- Не забудьте – кадриль и бранль, - сказала я, прежде чем убежать.
Уже в коридоре я не удержалась и оглянулась. Брат короля стоял на прежнем месте и смотрел мне вслед. Странный человек. Я не смогла сдержать улыбки, но такое внимание было приятно. Учитывая все мерзости, что наговорила леди Кармайкл, можно было ожидать, что герцог окажется хорошим человеком. Впрочем, его величество не стал бы приближать к себе недостойного. Но всё равно нужно будет расспросить о герцоге дядю Томаса.
Дверь в дамскую комнаты была закрыта неплотно, и подойдя к ней я услышала тихий, но настойчивый голос графини. Она опять читала Винни какие-то нотации.
- …не верь ей, - говорила леди Кармайкл убеждённо. – Подумай сама – почему она так торопилась прогнать тебя домой? Да потому что испугалась, что виконт сравнит вас и выберет тебя. Когда снимут маски, все увидят, что ты – настоящая красавица. А эта пигалица только и может, что эпатировать на публику и паясничать перед их величествами. Как и её дядюшка, - последние слова графиня произнесла с таким презреньем, словно мой дядя был муравьём у её ног.
Закусив губу, я пыталась сдержать злость и ярость, которые сразу захлестнули меня с головой. Ещё и смеет говорить, что я пытаюсь устранить Винни из-за какого-то там виконта… Нет, такое нельзя было спустить. Сейчас я ей всё выскажу, этой спесивой, напыщенной, неблагодарной графиньке.
- Какое великолепие, ваше величество! – услышала я приближающийся голос королевы Аларии. – Какое тонкое колдовство! Какое искусство! Как же вы мудро поступили, что пригласили эту магиню! Я много слышала о ней, но и представить не могла, что она настолько хороша! Это был чудесный сад – море цветов, луна и соловьи, а за изгородью…
- Вы жужжите, как муха, милочка, - прервал её восторги другой голос – женский, глубокий, и я немедленно узнала вдовствующую королеву Гизеллу. – Поспокойнее, пожалуйста. Мы идём проведать бедную девочку, а вы так счастливы, что это даже неприлично.
- Простите, - пробормотала её величество Алария.
Я торопливо отступила в тень ниши, чтобы меня не заметили. В любом случае, я не смогу скандалить с графиней в присутствии их величеств, но и не смогу притворяться, что ничего не слышала. Такой выдержки у меня точно не найдётся.
Две королевы прошли почти рядом, не заметив меня, и скрылись в дамской комнате. Леди Кармайкл сразу же рассыпалась в благодарностях и уверениях, что с Винни всё хорошо, и обморок был досадным недоразумением. Потом раздался голос моей подруги – слабый, тонкий, совершенно потерявшийся за энергичной речью графини. Я не стала подслушивать у дверей, и вернулась в зал, уже не испытывая той радости, что была в начале вечера.
Но я ведь собиралась веселиться, несмотря ни на что? Пусть леди Кармайкл лопнет от злости, но я не должна портить себе праздник. Только не из-за неё.
Заглянув в бальную книжку, я нашла следующий танец. Его я отдала юноше в костюме Звездочёта… Найдёт ли он меня в такой толчее?..
Я зря переживала. Только зазвучала музыка, как Звездочёт появился рядом со мной, как по мановению смычка странствующей волшебницы. Глубоко вздохнув, я улыбнулась и подала кавалеру руку, с головой бросаясь в вихрь танца.
Глава 4
- Зачем вы его пригласили? – поинтересовался виконт Дрюммор, приподнимая маску Филина. – Король, конечно, будет доволен, но другие вряд ли вас поймут. Паршивый герцог – плохая компания для любой барышни, а для вас – тем более.
Кадриль уже была объявлена, и звучали первые такты задорной музыки. Разговор под кадриль предполагалось вести такой же лёгкий и задорный, поэтому вопрос меня неприятно поразил.
- Кто, простите? – переспросила я, хотя прекрасно поняла, о ком идёт речь.
- Я про Морвиля, - пояснил виконт, обнимая меня за талию и увлекая в галоп.
- Какое странное прозвище, - сдержанно сказала я.
- Он сын прелюбодейки, да ещё и незаконнорожденный, - виконт закружил меня вокруг себя, ни разу не сбившись ни с шага, ни с ритма. – Герцог он только по милости его величества. А так – деревня деревней. Ну и вы не знаете, наверное, но его мать осудили за колдовство. Её окунули в нужник и прогнали по городу, простите уж мою откровенность. Будьте с ним осторожны, на нём проклятье.
- Да что вы? – вежливо произнесла я, хотя в ответ на эти сплетни хотелось сказать что-то совершенно невежливое.
Как быстро иногда меняется мнение о людях. Всего лишь пять минут назад виконт казался мне милым и забавным молодым человеком, а теперь я мечтала, чтобы кадриль поскорее закончилась, и была рада что оставшийся вечер обещала танцевать с другими.
- Посмотрите на его волосы, - кавалер не заметил перемены в моём настроении и радостно прыгал, выделывая ногами кренделя. – Думаете, он седой? Нет, он сразу родился с такими белыми волосами. Хотя и его мать, и покойный король были темноволосыми. Это проклятье. Говорят, его мать обещала дьяволу своего первенца за любовь короля. Любовь она получила, - виконт очень нехорошо усмехнулся. – А потом получила