Читать интересную книгу Искусство перевоплощения - Марина Серова

Я снова попыталась повернуть голову, но у меня опять ничего не вышло. А синяки на моей шее от этого треклятого ремня останутся надолго, это точно.

— И чего теперь с ним? — равнодушно поинтересовался мой похититель.

— Пойдем-ка, — после минутной паузы проговорил обладатель змеиного голоса.

Они отошли в сторонку и принялись тихонько там переговариваться. Слух у меня — дай бог каждому такой, но даже я ничего из их разговора разобрать не смогла.

Через несколько минут такого общения эти два ублюдка внезапно удалились — я услышала, как загрохотала, закрываясь за ними, тяжелая металлическая дверь.

Так как я им больше не нужна, то… Черт возьми! А не пустят ли меня в расход? Я инстинктивно рванулась, пытаясь освободиться, — ничего не получалось, лишь ремни сильнее врезались в тело.

Так глупо погибнуть! Меня, профессионального спецагента, солдата отряда «Сигма», пристрелят бандиты в провинциальном городке из-за дела в каких-то несколько тысяч долларов!

Черт возьми, должен же быть хоть какой-нибудь выход?

А выход есть — раскрыться, объявить, кто я на самом деле. Конечно, раскрывать маскировку — дело поганое, и вообще, последнее, но куда деваться, если это единственный выход. Ну, правда, не выход, а так — отсрочка. Но ведь и эта отсрочка в моем положении значит о-очень много. Так я наверняка воспользуюсь их замешательством и…

Только вот освободиться бы мне от ремней, тогда совсем другой разговор будет.

Чего они так долго копаются — не идут?

Я лежала, прикрученная к топчану.

Считала минуты.

* * *

В таких ситуациях первым делом нужно успокоиться и как можно трезвее оценить положение вещей. Что я и сделала. А чего тут такого — не в первый же раз жизнь моя, как довольно часто пишут бульварные писатели, висит на волоске.

Только вот в первый раз так глупо получается…

Снова прогрохотала дверь.

Вот теперь!

— Послушайте… — начала я, пытаясь опередить щелчок взводимого курка.

Договорить мне не дали. Липкая лента упала мне на глаза, заслонив порядком надоевший мне натюрморт — обшарпанный потолок и голую лампочку, — другая такая же лента залепила мне рот, стянув губы.

Мать вашу! Это что же получается? Пропадаю ни за рупь двадцать, ни за понюх табаку, как частенько шутил руководитель «Сигмы» наш майор Уриевский. Ни крикнуть, ни, в конце концов, в глаза супостатам посмотреть…

Хотя постойте, впрочем. Похоже, убивать меня пока не собираются. Невидимый мною кто-то ослабил ремни на моих ногах, потом освободил руки.

Я села на топчане, разминая затекшие руки.

— Заведи руки за спину, — услышала я приказание.

Голос этот после голосов моих старых друзей — человека с телефоном и его босса — показался мне почти дружелюбным.

Поэтому я и повиновалась. Не только поэтому, правда, — если меня сразу не пристрелили, значит, в ближайшее время погибель мне не грозит. И, может быть, мне представится возможность что-нибудь все-таки рассмотреть или узнать.

Руки мои, сведенные за спиной, защелкнули наручниками.

Конечно, с завязанными глазами много не увидишь, но ленту ведь можно в любой момент скинуть, а наручники… Когда-то в институте я выполняла этот норматив — освобождение от наручников — за четыре секунды, так что…

Я не видела, сколько человек вошло в комнату, поэтому не пыталась перейти в нападение. Всего пару мгновений мне потребуется, чтобы по звуку точно рассчитать удар и проломить ногой голову своему тюремщику. Но где гарантия, что за эти пару мгновений еще кто-то, кто, может быть, находится тут же, не успеет поднять ствол и выстрелом в упор вышибить мне мозги?

— Пойдем, — услышала я новый приказ, спустя минуту (подождал, пока мои затекшие ноги придут в норму, умничка!).

Меня подняли за руку и, придавая направление толчками в спину, вывели из комнаты.

Судя по звуку, мы шли по какому-то узкому коридору. Ну, точно, как я и предполагала — еще и запах сырости, да и прохладно так.

От самой двери комнаты, где я очнулась, я принялась считать шаги — на всякий случай, вдруг еще раз сюда попаду. На восемнадцатом шаге мы повернули влево. Через двадцать шагов повернули снова. На этот раз — направо. Потом прошли совсем немного — шагов пять, и — лестница из восьми ступенек вверх.

Когда мы поднимались по лестнице, почувствовала очень резкий, неприятный запах. Как будто… Ну, точно, я вспомнила — как-то, когда отряд «Сигма» урегулировал какой-то по счету конфликт в одной из республик бывшего Союза, нам с ребятами пришлось несколько часов пролежать в кювете под прицелом вражеских снайперов. А шагах в десяти от нас горел подбитый грузовик с шерстью. И ветер, как назло, гнал дым прямо на нас, и противогазов у нас с собой не было.

Мы задыхались от черного дыма. Несколько раз я порывалась выскочить на дорогу — уж лучше легкая смерть от пули снайпера, чем такое медленное удушье. Не знаю, как мы сумели выдержать и продержаться до подхода подкрепления.

Вот и сейчас. У меня прямо мурашки по коже побежали, когда я угадала этот запах — недавно здесь тоже жгли шерсть…

Мы поднялись на лестницу и удушающий смрад жженой шерсти в одно мгновение сменился приятной уличной прохладой. Судя по температуре воздуха и тишине, стоявшей на улице, можно было предположить, что сейчас глубокая ночь.

Хотя, впрочем, тишина еще ни о чем и не говорит — меня могли отвезти куда-нибудь за город, пока я была в бессознательном состоянии.

Спутник мой после того как мы вышли из комнаты, так и не проронил ни слова. В молчании мы шли довольно долго. Все-таки это был город — где-то совсем недалеко шумели автомобили, под моими ногами однозначно клацал асфальт.

Внезапно я ударилась локтем о стену. Кирпичную, насколько я поняла. Скорее всего это дом какой-нибудь.

Надо бы оставить здесь знак. На ум мне сразу пришла старинная сказочка про мальчика-с-пальчика. Что он там на дорогу бросал, зерна, что ли, какие-то?

Ну, зерен у меня не было, и поступила я следующим образом — остановилась, согнувшись, и глухо застонала. Как бы все еще страдая от этого удара о стену.

— Чего там? Чего? — сразу занервничав, захрипел, для неузнаваемости коверкая голос, мой провожатый, — больно, что ли?

Я еще раз простонала. Мол, больно, конечно, что спрашиваешь?!

— Попробуй только пикнуть, прибью.

Провожатый резко содрал липкую ленту с моего рта. Слава богу, сработало!

Я прикусила себе губу. Несильно, просто, чтобы кровь пошла. И, ощутив во рту знакомый солоноватый привкус, сплюнула на эту стену, стараясь сделать все незаметно для моего сторожа.

Вроде получилось — он ничего не заметил.

Рот снова наполнился кровью — полегче, наверное, все-таки надо было кусать. Я проглотила кровь.

Ничего, сейчас пройдет. А как мне еще иначе было окрасить слюну?

Зато теперь при свете будет здорово видно — красное такое пятно.

Мы свернули куда-то на тропинку, через триста пятьдесят шагов, а потом я перестала считать шаги — бесполезно. Мы начали петлять по… парку, насколько я поняла, — пахло зеленью, один раз я сослепу налетела на лавочку.

— Стой, — внезапно приказал мне мой спутник, — садись сюда.

Я опустилась на ту же лавку. Вот здорово! Я-то думала, что он приведет меня куда-нибудь… в сердце преступного мира. А меня, по-моему, сейчас просто-напросто отпустят. На все четыре стороны.

Очень интересно. Какие бандиты сознательные пошли. Прямо примерные — сплошные Зорро и капитаны Блады — благородные разбойники.

Меня освободили от наручников.

— Сиди здесь, — услышала я последнее приказание, — считай до ста. Потом можешь снять повязку…

Я принялась, пришептывая вслух, считать. Десять, двадцать…

Глупо, конечно, но дело в том, что, прислушиваясь к удаляющимся шагам своего провожатого, я поняла, что никуда он не уходил — отошел просто метров на пять и спрятался, по всей видимости, в кустах — тихонько прошумели кусты.

Тридцать, сорок…

Значит, вот причина благородства моих похитителей — они хотят через меня выйти на Василия. Считают все-таки, что я с ним связана. Правильно считают. «Хвост», значит, оставили.

Шестьдесят, семьдесят…

Ну, ничего, вот досчитаю сейчас до ста и тогда с этим «хвостиком» поговорю. Я этот «хвостик» морским узлом завяжу, если он мне все, что меня интересует, не выложит…

Восемьдесят, девяносто…

Мой провожатый пошевелился в кустах — я отчетливо услышала — зашумело. Ну, держись…

Девяносто девять, сто…

Все.

— Сто, — проговорила я дрожащим голосом в прохладный ночной воздух и отодрала липкую ленту с глаз. Посидела немного на лавочке, это на самом деле был парк, я даже знала какой — культуры и отдыха имени Горького, мы часто здесь с тетей гуляли. Недалеко же увезли. Пожалуй, можно попробовать отыскать тот подвал, где меня держали…