- Можно. Осиновый кол в сердце - и все. Отмучался. Только сам ты этого сделать не сможешь - по себе знаю. Пробовал. А еще можно тихо загибаться тут без пищи. Ты будешь жить - хотя мы и не живем по-настоящему, но лучшего слова пока никто не придумал - так вот, ты будешь жить так долго, очень долго, но голод постепенно сведет тебя с ума, и ты уже будешь готов на все, будешь готов убить даже родную мать, чтобы только прекратить это - но у тебя уже не будет сил, чтобы добраться до чьего-нибудь горла… Ну как, нравится?
Они долго молчали.
- Значит - убивать - или умереть самому? - подал наконец голос парень в кресле.
- Именно так, - кивнул я.
- А если - зверей? - с надеждой спросил мальчик на топчане. - Мне кажется, я бы смог…
Кажется ему! Он даже не смог произнести слово «убивать»!
- Зверей - можно. Только это довольно противно, и все равно долго не продержишься.
- А может… консервированная кровь? С донорских пунктов? Как в том фильме…
- Забудьте! - одним взмахом перечеркнул я повисшую было в воздухе надежду. - Консервированная кровь - это для плохих фильмов и комиксов! Кровь - это скорее символ. Выпивая кровь жертвы, мы пьем ее силу, ее жизнь - и делаем ее своей! Вот за счет чего вампир поддерживает свое существование. А консервированная кровь - просто жидкость, не более. Забудьте о ней. Она вам не поможет. И о том, что можно выпить кого-то не до конца, сохранив ему жизнь - тоже забудьте.
- Я… попробовал один раз, - глухо произнес парень в кресле. - Я думал - я его ненавижу. Он… а, не важно! - махнул он рукой. - Но когда я увидел его мертвым… Нет, я не смогу еще раз! - он снова закрыл лицо руками, содрогаясь всем телом.
- Ну что ж, тогда мне больше нечего вам сказать. Вы можете стать настоящими вампирами и регулярно убивать людей; вы можете долго и мучительно умирать здесь - но такойсмерти я не пожелаю и врагу! И, наконец, вы можете разом прекратить свои мучения - но для этого вам нужен кто-то, кто поможет вам в этом. Я все сказал. Выбирайте.
И я повернулся к выходу.
- Постойте! - это произнес мальчик с топчана.
Я обернулся, остановившись в дверях.
Серая, с темно-лиловыми прожилками, обреченность. Но вместе с ней - и решимость.
- Вы… можете помочь мне умереть насовсем?
Да, чтобы принять такое решение, надо тоже обладать немалым мужеством! Недооценил я его.
- Могу. Но я бы советовал тебе хорошо подумать.
- Я уже все обдумал. Я не смогу убивать других. И я не хочу мучаться - этоуже начинается, я чувствую! Прошу вас…
- Хорошо. Я приду завтра, и если ты не передумаешь - я помогу тебе уйти.
- Спасибо, - прошептал он серыми губами. - Только обязательно придите. Вы обещаете?
- Да, я обещаю, - твердо ответил я.
* * *
Всю обратную дорогу мы с Эльвирой молчали, подавленные случившимся.
- Влад, я не хотела. Я не знала, что такое может случиться! - подняла она на меня полные слез глаза, когда мы уже входили в мой подъезд. - Может быть, им все-таки можно помочь?
- Только одному - тому, что сидел в кресле. Второй обречен. Теперь ты знаешь, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?
Она молча всхлипнула, но я не обратил на нее внимания, потому что увидел: дверь моей квартиры приоткрыта! А я точно помнил, что тщательно запер ее, уходя!
- Заходи, Влад, заходи, не бойся! - я узнал голос Генриха и слегка перевел дух. Впрочем, радоваться и вздыхать с облегчением было рано: если Генрих заявился ко мне вот так, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее; к тому же, раз он не только «вычислил» мое место обитания, но и смог открыть дверь в квартиру - значит, грош цена такому убежищу! Надо срочно менять место дневки.
Мы вошли, и я тщательно запер дверь. Все замки были в порядке.
- О, да ты не один! - криво усмехнулся Генрих, вынув изо рта свою неизменную сигару. - Впрочем, я мог бы и сам догадаться. Что же ты? Представь меня даме!
- Это - Генрих Константинович, мой Отец, - обернулся я к замершей на пороге Эльвире. - А это - Эльвира. Моя «дочь».
- И любовница, - закончил Генрих. - Ого, да вы еще не разучились краснеть, леди! Не надо смущаться, я не хотел сказать ничего плохого. А у тебя прекрасный вкус, Влад. Впрочем, не могу сказать того же о вкусе твоей дамы. Ну да ладно, присаживайтесь. Есть новости, и очень нехорошие. Я не вполне понимаю, что происходит, но подозреваю, что кое-что поможете прояснить мне вы.
Мы с Эльвирой молча уселись в свободные кресла, и я потянулся к лежавшей на журнальном столике пачке сигар. «White Owl». Да, у Генриха губа не дура! Я вынул из пачки сигару, содрал с нее целлофановую обертку, с наслаждением понюхал и аккуратно прикурил от зажигалки Генриха.
- Итак? - я выжидательно посмотрел на него.
Посмотрел изнутри.
Однако Генрих «закрылся», так что кроме серой брони его внутреннего «щита» и чуть насмешливой улыбки, я ничего не увидел. И все же я почувствовал, что моему Отцу сейчас не до смеха.
- Пропали Безумная Нищенка и Виктор. Я подозреваю, что их ликвидировали.
- Может быть, они просто сменили убежища?
- Нет. У меня есть свои способы проверки. Их наверняка убрали. Или пытались убрать, и они ушли на дно; впрочем, это маловероятно - они бы дали знать об опасности.
- Ты подозреваешь, кто мог это сделать?
- Я не подозреваю - я знаю! Один из нас может погибнуть случайно, но сразу двое - никогда! Значит, Бессмертный Монах здесь и идет по следу.
Эльвира переводила растерянный взгляд с меня на Генриха и обратно - я ничего не успел рассказать ей о Бессмертном Монахе.
- Но это не все, Влад, - Генрих в упор посмотрел на меня. - Бессмертный Монах никогда не появляется просто так. Должно было произойти что-то, что вызвало его появление в нашем городе. Он чувствует наших, но не настолько, чтобы примчаться издалека, пока все идет, как обычно - а, по моим сведениям, в последнее время он находился в Англии. Значит, был всплеск, который привлек его. ЕеПриобщение? - Генрих посмотрел на съежившуюся в кресле Эльвиру. - Навряд ли… Значит, было еще что-то. Что? Я должен знать!
- Есть еще двое. Их приобщили за последнюю неделю, - тихо произнес я, глядя в сторону.
- Я так и знал! - Генрих ударил кулаком по подлокотнику кресла, и подлокотник жалобно хрустнул. - Это ее работа! - его желтый прокуренный ноготь на указательном пальце уперся в Эльвиру. - Ты бы до такого не додумался! Ты, конечно, разгильдяй и пижон, но не до такой же степени!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});