Читать интересную книгу Наука любви - Публий Овидий Назон

Нет, запри свою дверь, труд незаконченный спрячь.

Что не готово, того не показывай взгляду мужскому —

230 Многих на свете вещей лучше им вовсе не знать.

Весь в золотых скульптурах театр — но вглядись, и увидишь,

Как деревянный чурбан тоненьким золотом крыт.

К ним не дают подходить, покуда они не готовы —

Так, вдалеке от мужчин, строй и свою красоту.

235 Волосы — дело другое. Расчесывай их беззапретно

И перед всеми раскинь их напоказ по плечам.

Только спокойною будь, сдержись, коли станешь сердиться,

Не заставляй без конца их расплетать и сплетать!

Пусть служанка твоя от тебя не боится расправы:

240 Щек ей ногтями не рви, рук ей иглой не коли,—

Нам неприятно смотреть, как рабыня, в слезах и в уколах,

Кудри должна завивать над ненавистным лицом.

Если же мало красы в волосах твоих — дверь на запоры,

Будь твоя тайна святей тайн Благодатных Богинь![96]

245 Помню, подруге моей обо мне доложили внезапно —

Вышла красотка, парик задом надев наперед.

Злейшим лишь нашим врагам пожелаю подобного срама,

Пусть на парфянских девиц этот позор упадет!

Стыдно быку без рогов и стыдно земле без колосьев,

250 Стыдно кусту без листвы, а голове без волос.

Вы не мои ученицы, увы, Семела и Леда,

Мнимый Сидонянку[97] бык по морю вез не ко мне;

Не о Елене пекусь, которую так домогались

Умный супруг — воротить, умный Парис — сохранить;

255 Нет, меж моих учениц есть получше лицом, есть похуже,—

Тех, что похуже лицом, больше бывает всегда.

Те, что собой хороши, моей не прельстятся наукой:

Данная им красота и без науки сильна.

Ежели на море тишь — моряк беззаботно отважен,

260 Ежели вздулись валы — помощь нужна моряку.

Редко встречаешь лицо без изъяна. Скрывайте изъяны

В теле своем и лице, если под силу их скрыть!

Если твой рост невелик и сидящей ты кажешься, стоя,

Вправду побольше сиди или побольше лежи;

265 А чтобы, лежа, не дать измерять себя взорам нескромным,

Ты и на ложе своем тканями ноги прикрой.

Если ты слишком худа, надевай потолще одежду

И посвободней раскинь складки, повисшие с плеч;

Если бледна, то себя украшай лоскутами багрянца,

270 Если смугла — для тебя рыбка на Фаросе есть[98].

Ножку нескладного вида обуй в башмачок белоснежный;

Голень, что слишком худа, всю ремешками обвей.

Слишком высокие плечи осаживай тонкой тесьмою;

Талию перетянув, выпуклей сделаешь грудь.

275 Меньше старайся движеньями рук помогать разговору,

Ежели пальцы толсты или же ноготь кривой.

Не говори натощак, если дух изо рта нехороший,

И постарайся держать дальше лицо от лица.

А у которой неровные, темные, крупные зубы,

280 Та на улыбку и смех вечный положит запрет.

Трудно поверить, но так: смеяться — тоже наука,

И для красавицы в ней польза немалая есть.

Рот раскрывай не во всю ширину, пусть будут прикрыты

Зубы губами, и пусть ямочкой ляжет щека.

285 Не сотрясай без конца утробу натужливым смехом —

Женственно должен звучать и легкомысленно смех.

А ведь иная, смеясь, неумело коверкает губы,

А у иной, на беду, смех на рыданье похож,

А у иной получается смех завыванием грубым,

290 Словно ослица ревет, жернов тяжелый взвалив.

Что не подвластно науке? И смех подвластен, и слезы —

Каждая знает для слез время, и меру, и вид.

Ну, а что уж о том говорить, как нарочно картавят

И по заказу язык нужный коверкает звук?

295 Этот невнятный лепечущий выговор — тоже ведь мода:

Нужно учиться болтать хуже, чем можешь болтать.

Все, что на пользу вам может пойти, на заметку берите:

Нужно бывает подчас даже учиться ходить.

Женская поступь — немалая доля всей прелести женской,

300 Женскою поступью нас можно привлечь и спугнуть.

Вот выступает одна, развеваются складки туники,

Важно заносит ступню, ловким бедром шевелит;

Вот другая бредет, как румяная умбрская баба[99],

И отмеряет шаги, ноги расставив дугой;

305 Эта — слишком груба, а эта — изнежена слишком:

Что ж, как во всем, так и здесь верная мера нужна.

Но непременно сумей обнажить свою левую руку —

Локоть открой напоказ, ниже плеча и плечо.

Это я вам говорю, у которых белая кожа:

310 Каждый к такому плечу рад поцелуем припасть.

В дальних когда-то морях чудовища жили сирены

И завлекали суда пением звонким своим.

Отпрыск Сизифа Улисс меж замкнувшими уши единый

Путы едва не порвал, их услыхав голоса.

315 Славная пение вещь: учитесь пению, девы!

Голосом часто берет та, что лицом не берет.

Пробуйте голос на песнях, которые петы в театрах

Или которые к нам с нильских пришли берегов[100].

Правой рукою — за плектр, а левой рукой — за кифару,

320 Женщина, взяться умей: вот пожеланье мое!

Скалы и диких зверей чаровала Орфеева лира,

И Ахеронтову зыбь, и трехголового пса;

Сын, отомстивший за мать[101], твоей оживленные песней

Камни послушные шли в кладку фиванской стены;

325 Рыбу немую и ту, если давнему верить рассказу,

Пеньем и лирной игрой славный пленил Арион,—

Так научись же и ты на струны игривые наблы[102]

Быстрые руки бросать: набла — подруга забав.

Знай и косского строки певца[103], и стихи Каллимаха,

330 Знай и хмельные слова музы теосских пиров[104],

Знай сочиненья Сафо (что может быть их сладострастней?),

И как хитрец продувной Гета[105] дурачит отца;

С пользою можно читать и тебя, наш нежный Проперций,

Или же ваши стихи, Галл и любезный Тибулл,

335 Или Варронов рассказ о том, как руно золотое,

Фрикс, на горе твоей послано было сестре,

Или о том, как скитался Эней, зачиная высокий

Рим, — знаменитей поэм не было в Риме и нет.

Может быть, к их именам и мое вы добавите имя,

340 Может быть, строки мои минут летейскую топь,

Может быть, кто-нибудь скажет и так: «Не забудь и поэта,

Что наставленья свои дал и для нас и для них,

Три его книги возьми[106], любовных собрание песен,

Выбрав, что можно из них голосом нежным прочесть,

345 Или сумей выразительно спеть одно из посланий[107]

Тех, которые он первым из римлян сложил».

Пусть это сбудется! Сделайте так, дорогие Камены,

Феб-покровитель и ты, рогом украшенный Вакх!

Далее, как не сказать, что надо уметь от застолья

350 В пляске пройтись, щегольнув ловким движением рук?

Гибкий плясун на подмостках всегда привлекает вниманье —

Так хороша быстрота и поворотливость тел!

О мелочах говорить не хочу — что надо и в бабках

Толк понимать, и в игре в кости последней не быть:

355 Надобно знать, то ли трижды метнуть, то ли крепко подумать,

Что принимать на себя, в чем, подчинясь, уступить.

Если играешь в «разбойников», будь осмотрительна тоже[108]:

Пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски,

Воин без пары своей и стесненный борьбу продолжает,

360 Вновь повторяя и вновь соревновательный ход.

Гладкие шарики пусть насыплют в открытую сетку —

По одному вынимай, не шевеля остальных.

Есть и такая игра, где столько прочерчено линий,

Сколько месяцев есть в быстробегущем году[109];

365 Есть и такая, где каждый выводит по трое шашек,

А побеждает, кто смог в линию выстроить их.

Много есть игр, и надо их знать красавице умной,

Надо играть: за игрой часто родится любовь.

Но недостаточно быть знатоком бросков и расчетов —

370 Нужно собою владеть, это трудней и важней.

Мы за игрой забываем себя, раскрываемся в страсти,

Как на ладони, встает все, что у нас на душе:

Гнев безобразный встает, и корыстолюбье бушует,

И начинают кипеть ссоры, обиды и брань;

375 Счет на упреки идет, оглашается криками воздух,

Каждый обиду свою гневным вверяет богам.

Запись забыта, все рвутся, божась, к своему и к чужому,

Слезы текут по щекам,— сам я свидетель тому.

О, всевышний Юпитер, храни от такого позора

380 Женщин, которые ждут случая вызвать любовь.

Эти забавы природа оставила женскому полу,

А для мужчин у нее дар оказался щедрей.

Им развлеченье — и меч, и диск, и дрот, и оружье,

И о короткой узде конная рысь по кругам.

385 Вам же, красавицы, нет ни Марсова поля, ни Тибра,

Ни леденящей воды, льющейся с девственных гор[110].