Читать интересную книгу Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке - Валид Фарес

В августе 1991 г. просоветские режимы региона увидели последний лучик еще не до конца утраченной надежды. Саддам поспешил поздравить «красный Кремль» с отменой перестройки. Муаммар Каддафи выразил такое же удовлетворение. В Дамаске более осторожный Асад предпочел выждать несколько дней. Диктаторы, которые рассчитывали на советские поставки оружия и запчастей, торжествовали по всему региону. В Хартуме элита Башира тоже смогла вздохнуть с облегчением.

Но радость была недолгой. Заговор провалился, Горбачев вернулся к власти, путчисты оказались в тюрьме. Самый тревожный момент средневосточные диктаторы пережили, когда Борис Ельцин поднялся на танк и призвал армию и народ последовать за ним и свергнуть коммунистическую диктатуру. Тегеран, Багдад, Дамаск и Хартум увидели в этой сцене еще более зловещий смысл. Ельцин был членом коммунистической партии, но выступил против нее. А что если члены правящих партий Среднего Востока последуют его примеру? Ответ на этот вопрос отчасти прозвучал в 2005 г. в Сирии, когда некоторые высокопоставленные функционеры партии «Баас» бежали из страны, и в июне 2009 г. в Иране, где бывшие государственные лидеры во время тегеранских волнений выступили против Ахмадинежада.

В августе 1990 г. региональные режимы, наконец, осознали, что «холодная война» действительно закончилась, а советского «большого брата» не стало. Пришлось принимать срочные меры, чтобы воспрепятствовать любым попыткам своих гражданских обществ продвинуться по пути изменений, реформ и освобождения.

Борьба за подавление свободы

Может показаться невероятным, но в то самое десятилетие, когда в Европе и на большей части Азии рухнул «железный занавес», на Ближнем и Среднем Востоке он наоборот возник – вокруг гражданских обществ. Контраст между событиями в Восточной Европе и событиями в арабском и некоторых частях исламского мира поразителен.

После образования переходных демократий в европейских странах другие авторитарные правительства стали испытывать давление как изнутри, так и со стороны международного сообщества. Выступления западных официальных кругов и разговоры в ООН на тему антидемократических режимов и подавления свобод становились все громче. Международные конференции и законопроекты по вопросу прав женщин и меньшинств только подтверждали эту тенденцию. Однако на Ближнем и Среднем Востоке этот прорыв в будущее зафиксирован не был. Огромная часть планеты словно провалилась в черную дыру, множество стран оказались вне процесса развития демократии и соблюдения прав человека.

В Ираке Саддам Хусейн направил войска для подавления шиитского восстания на юге страны. Тысячи людей были убиты, их тела свалены в общие могилы. Тирания партии «Баас» в этой стране против собственного народа превратилась в одну из самых жестоких в мире. В Судане Национальный исламский фронт Хасана Тураби и исламистский режим полковника Омара Башира развернули масштабные этнические чистки в отношении чернокожего населения юга. Количество убитых африканцев исчислялось сотнями тысяч. Кроме того, южные провинции наводнили вооруженные формирования «Дифа Шааби», которые сеяли хаос и забирали тысячи людей в рабство. В Алжире стали объектом преследований берберы-кабилы, салафиты-исламисты творили злодеяния против остального гражданского общества. В Египте копты-христиане подвергались нападениям со стороны членов организации «Джемаа Исламия», но правительство оставалось глухо к их мольбам. В Ливане сирийские оккупанты подавляли гражданские свободы, тысячи диссидентов были брошены в тюрьмы или депортированы. В Иране, Сирии, Ливии реформаторов и оппозиционеров арестовывали, сажали в тюрьмы и казнили. В Афганистане «Талибан» установил настоящее царство террора.

По всему региону ликвидировались демократические права и основные свободы. Подъем фундаментализма и эскалация деспотизма создали из региона одну из величайших тюрем в истории человечества. В то время как вся остальная планета постепенно продвигалась в сторону расширения свобод или, по крайней мере, сохраняла статус-кво, Ближний и Средний Восток скатывался к жесточайшей тирании. Еще более усугубляло ситуацию то, что Запад, в отличие от своей политики в отношении стран бывшего советского блока, Латинской Америки и Азии, отказывался здесь поддерживать выступления в защиту прав и свобод.

Лоботомия Запада

В 1990-х гг., читая в американских и других западных газетах заголовки типа «Ближневосточный кризис» или «Ближневосточный конфликт», можно было с уверенностью сказать, что речь в материалах пойдет об арабо-израильском конфликте, преимущественно о разногласиях между Израилем и Палестиной. О страданиях сотен миллионов людей в других частях региона и отсутствии у них элементарных прав и свобод на Западе не сообщалось. Американской и европейской публике было отказано в праве на информацию о попрании прав человека в целом регионе, протянувшемся от Атлантики до Индийского океана.

Неведение западного общества о том, что происходит в арабском мире, нельзя объяснить отсутствием интереса, как утверждают некоторые. Скорее, многие вопросы, связанные с демократией и свободами на Ближнем и Среднем Востоке, в западных академических, информационных и внешнеполитических кругах «убивали» сознательно. В период «холодной войны» и в 1990-е гг. американские и европейские студенты, неправительственные организации, законодатели, творческая интеллигенция, равно как и большинство граждан, с огромным интересом следили за событиями, связанными с советскими диссидентами, демократическими активистами из Латинской Америки, повстанцами в Южно-Африканской Республике и многим другим. Порывшись на полках книжных магазинов и библиотек в США, можно было найти множество книг о героях и борьбе против тирании по всему миру – только не на Среднем Востоке. Множество художественных фильмов было снято о восстаниях и сопротивлении – от популярного Рэмбо, который вместе с моджахеддинами в Афганистане воевал против Советов, до драм, разыгравшихся в бывшей Югославии, и антидиктаторских фильмов о Латинской Америке. Но до сих пор не существует ни одного фильма, посвященного борьбе за свободу против диктаторских режимов на Среднем Востоке. Голливуд, главный культурный воспитатель американского и всего западного общества, за десять лет, прошедших после развала Советов, даже не прикоснулся к этой темеXX.

Бросалось в глаза полное отсутствие сообщений о диссидентстве и сопротивлении авторитарным режимам на Среднем Востоке в западных средствах массовой информации. В то время как каждый инцидент на Западном берегу реки Иордан или в секторе Газа широко освещался в сетях кабельного вещания и газетах, о геноциде, имевшем место в Судане, в новостях почти не сообщалось. Газовую атаку на курдов в иракском городе Халабдже в конце 1980-х гг. почти не расследовали. Сирийское вторжение в Ливан и продолжающаяся оккупация представлялись как «стабилизация» ситуации. О студенческих протестах в Иране едва упоминалось. Публицистические статьи диссидентов почти никогда не появлялись ни в Washington Post, ни в New York Times. Знаменитый репортер телекомпании CNN Кристиан Аманпур, например, очень редко брала интервью у берберских, курдских, ливанских христианских, коптских или ассирийских лидеров. Британская газета Guardian игнорировала мольбы саудовских женщин и практически не освещала нападения салафитов на граждан в Алжире.

Нельзя не упомянуть один случай, имевший отношение к проблеме рабов в Судане. Доктор Чарльз Джейкобс, основатель находящейся в Бостоне Американской группы против рабства, выступал за освобождение южносуданских рабов. Он утверждал, что его статьи и выступления, «хотя и насквозь либеральные», систематически отвергались так называемой большой прессой мейнстрима. Кит Родерик, генеральный секретарь Коалиции за защиту прав человека в исламском мире, повторял то же самое: «С начала 1990-х гг. мы несколько раз пытались пригласить национальные СМИ на встречи, где давали показания жертвы преследований, коптские, суданские, ливанские, ассирийские, арабские диссиденты, а позже – и беженцы из Дарфура, но все тщетно. Ни одна телекомпания не появилась, ни один репортер из главных газет не написал ни строчки. Мы поднимали вопросы о наиболее тяжких со времен Холокоста преступлениях против человеческого достоинства. Но все это исчезало словно в черной дыре». Родерик добавляет: «Смешно, но единственной телекомпанией, которая появилась и настаивала на съемке, оказалось официальное государственное телевидение Исламской республики Иран».

Иранцев, конечно, интересовало не освещение встречи, они фиксировали ее участников, в особенности иранского происхождения. Как утверждали лидеры этнических групп, борцы за права человека, писатели, Запад систематически бойкотировал обращения диссидентов. О ливанском сопротивлении сирийской оккупации редко упоминалось в американских и европейских источниках. Том Харб, который был секретарем неправительственной Всемирной организации ливанцев, проживающих за рубежом, в 1998 г. задавался вопросом: «Критики израильской оккупации Палестины и представители оппозиции из Бирмы или Гаити получили бы час времени на C-SPANXXI, у них брали бы интервью на Национальном общественном радио, а критики сирийской оккупации Ливана и сирийские реформаторы никогда не получают такой возможности. Почему?»