— Ага… Не собиралась. Я ведь теперь на его стороне. Хочу доказать Люциторуму свою преданность.
Мэйла встаёт с кровати, покачивается и изумлённо смотрит на меня.
— Доказать свою преданность? Ты из-за этого принца, что ли? Или на самого повелителя глаз положила? Да только они оба не твоего поля ягодки, Адалин. Поверь мне, они любить не умеют, бегать за тобой, как дурачок Байрон никто из них не станет, поэтому будь осторожна в своих желаниях.
— Я-то буду, — бормочу себе под нос я. — И всё-таки попробую. Попытка не пытка ведь.
— Могу только пожелать удачи. Если что получится, то с меня бутылка…
— Шоколадка.
— Чего? — удивляется Мэйла.
— С тебя большая шоколадка. К тому, что ты предлагаешь, я отношусь резко негативно. Вроде бы я уже говорила тебе ещё тогда, на кладбище…
— Какая бука. Ну ладно. Значит, шоколадка. Всё, прости… мне пора бежать. Поболтаем потом ещё. Сладких.
— Сладких.
Мэйла уходит, я откидываюсь на подушки и закрываю глаза. Стоит ли связаться с Байроном и предупредить его о слабости Люциторума? А что если это ловушка, и Мэйла специально «поделилась секретом», рассчитывая поймать меня на измене? Нет… Лучше держать язык за зубами, пока не уточню всё у Джеймса. Потом уже буду думать, что и кому сказать, а пока хочу отдохнуть. Устала я сегодня, аж сил не осталось почти. Вероятно, я ещё толком не восстановилась после получения силы принца Тьмы. Ещё и это клеймо связывает меня с Люциторумом. И что мне с этим всем делать?
— Адалин, пришло время для знакомства с тобой, — зовёт меня голос, который раньше звучал в голове, а теперь доносится со стороны.
Открываю глаза и вижу в зеркале красивую девушку с чёрными как смоль волосами, огромными глазищами цвета морской волны и полными алыми губами. Она похожа на фотомодель. Такая красивая, словно нарисованная. Слишком правильные, мягкие контуры лица. Девушка одета в белоснежное платье до пола, на вид лёгкое как облачко. Она улыбается, глядя на меня, а в мозгу уже стучится мысль, что она находится внутри зеркала. Как такое возможно?
— Кто ты? — спрашиваю, едва двигая пересохшими губами.
— Я часть тебя, Адалин… Первородная магия.
— Энергия?
Но ведь Джеймс говорил, что она мертва?.
— Верно, и я буду направлять тебя, Адалин. Я покажу верный путь и помогу тебе справиться со всеми испытаниями.
— Тогда расскажи мне правдивую историю всего. Чтобы довериться тебе, я должна понимать, как всё случилось на самом деле. Джеймс говорил, что ты погибла из-за неразделённой любви. В легендах о тебе осталось слишком мало информации. Кто-то постарался скрыть её.
— Конечно. Я всё расскажу тебе, Лин, но позднее. Я твой союзник — это то, что ты должна знать сейчас. Пока ты слушаешь меня, я могу сберечь тебя от неприятностей. За тобой внимательно наблюдают, и поверь мне, Адалин, Люциторум — последний, кого ты должна боятся.
Вот как? Очень интересно. Если чистое зло — последний, кого мне следует бояться, то от кого же ждать сильнейшего удара?
— Уж не твоего ли брата я должна опасаться сильнее остальных?
— Ты догадливая, Лин…
— Что? Джеймс хуже Люциторума? Мне от него нужно бежать?
Ответить на этот вопрос Энергия не успевает. Она исчезает, а по зеркальной глади расходятся остатки разводов, напоминающие рассеивающиеся клубы дыма.
— Тебе не спится? Общаешься сама с собой?
Принц Тьмы останавливается в дверном проёме, прислонившись к косяку плечом. Он внимательно смотрит на меня. Думает, что с ума сошла?
— Ко мне приходила Мэйла, — единственное, что приходит в голову.
— Мэйла? Возомнила себя твоей подружкой? Мне уже кажется, что нам следует снова закрыть это крыло защитным барьером, который мы преодолевать сможем, а никто посторонний не пробьётся.
Тогда и Байрон с Рэйрианом не смогут прийти ко мне. Так не пойдёт. В конце концов, мест, где мы с ними можем встречаться, слишком мало.
— Всё в порядке. Мы просто поговорили с ней. Ей не хватает общения. Она чувствуется себя изгоем среди тех, кому помогла вырваться на волю.
— А чего она ожидала от демонов? Приспешники тьмы — надменные существа. Ждать, что станешь их другом, точно не следует. Я вообще удивлён, что твоей подружке такое пришло в голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Она тоже обладает даром тьмы, ведь некромантия — это…
— Брось, Адалин… Она обладает какими-то слабыми отголосками некромантии и ничего серьёзного сделать бы не смогла. Не забивай себе голову. У Мэйлы нет значимого тёмного дара, а дружить с ней себе во вред не следует. Она подставит в любой момент. Уже однажды практически сделала это.
— А ты? Ты тоже обманул меня.
Джеймс стискивает зубы и закатывает глаза. Он цокает языком, выражая своё недовольство, и устремляет на меня разочарованный взгляд.
— Да что ты за человек такой упрямый? Я же сказал, что просто недоговорил тебе правду. Это не обман, сильно отличается от него, поэтому на твоём месте я бы не был столь категоричен. Мне нужно проверить твой магический уровень. Присядь, пожалуйста.
Послушно выполняю просьбу Джеймса, словно он пользуется принуждением. Мне не хотелось делать это, но я всё равно сажусь. Свыкаюсь с ролью игрушки? На всякий случай кошусь в сторону зеркала — следа от встречи с Энергией не осталось. О ком она говорила? Испугалась, что Джеймс увидит её, потому и исчезла? А может, именно он и лишил её жизни? За то, что наделила Люциторума магией, и тот стал выше принца Тьмы? Бредовые мысли, конечно, посещают голову, но следует обдумать все варианты.
Джеймс обхватывает мою голову руками. От его прикосновения всё тело покрывается мурашками. Мне хочется, чтобы руки парня скользнули ниже, чтобы он прижал меня к своей груди и снова поцеловал. Нет!.. Нельзя. Я совсем не знаю его. Джеймс что-то скрывает, сам делает всё, дабы держать меня на расстоянии. Не могу я любить его. Не должна.
Странно это всё как-то… Я раньше не задумывалась об отношениях, хотела просто получить образование, выстроить карьеру. Мне никто из парней серьёзно не нравился, а сейчас я разрываюсь меж двух огней, испытывая тёплые чувства к тому, кто был моим истинным, и к тому, кто предал меня. Что-то нужно делать с этим, дабы сосредоточиться на главной цели — уничтожении Люциторума.
Интересно, если Энергия показалась мне, есть ли шанс вернуть её к жизни? По сути, она продолжает жить… А вдруг её тело точно так же заперто где-то, как и тело Джеймса? Может, она рассчитывает на мою помощь? Я бы могла вернуть девушку. Вместе у нас получилось бы дать отпор Люциторуму. Ага, сейчас!.. Мечтай больше, Адалин! Если Энергия и вернётся, она будет слишком слаба. Вряд ли она сумеет одержать победу над абсолютным злом. Уже однажды у неё ничего не получилось.
— Ты ещё слишком нестабильна, — сокрушается Джеймс, отпустив меня и отстранившись. — Магия слишком сильна для тебя. Придётся какое-то время походить с печатью тьмы. Прости за такое неудобство, но я обещаю, что Люциторум не тронет тебя. Сейчас у него полно других забот и до презрения одной ведьмочки ему точно нет дела.
— Он не тронет. А ты? Зачем я нужна тебе, Джеймс? Я уже выполнила твою просьбу и вернула тебе тело. Теперь мы с тобой никак не связаны, но ты продолжаешь возиться со мной. Не проще ли было отправить меня в темницу? Отдать на растерзание демонам?
— Какая же ты глупая, ведьмуля. Такая юная и наивная, раз многого не понимаешь. Вспомни, что я говорил тебе на балу. А если вернуться к твоему вопросу, зачем ты мне? Я сам не знаю. Наверное, идиот, раз разделил свою силу с простой смертной? Как думаешь?
Поджимаю губы, приоткрываю, чтобы поспорить, но что-то не даёт мне выдавить из себя ни слова.
— Сегодня был слишком насыщенный день, ведьмуля, а завтра будет ещё круче, поэтому спи, — повелевающим голосом говорит Джеймс, и мои веки тяжелеют. Хочется спать: с этим желанием просто невозможно бороться. Оно пришло словно по щелчку пальцев, но вот уже ласковые руки укладывают меня так, чтобы было удобно, голова касается подушки, а поверх тела ложится воздушное облачко — одеяло.