этого будет неплохой навар.
Я никогда не задумывался о том, откуда к нам приходят деньги после таких стычек. Всем этим всегда занимался мой старый знакомый, с которым мы встречаемся только во время чемпионатов и открытых шоу. Это удобно. Это выгодно. Это в очередной раз делает толпу, которая считает, что права, всего лишь методом заработать денег для тех, кто эту толпу ведет за собой!
— Ты же понимаешь, что мы просто так не уйдем? — интересуется он, специально накаляя события. — Ты же понимаешь, что на этот раз мы точно прервем шоу?! — Джимми снимает нас в этот самый момент. — Ты же понимаешь, что так больше не может продолжаться?!
Мой старый знакомый поднимает обе руки, и толпа за его спиной начинает ликовать, как футбольные фанаты после того, как их команда забивает мяч.
— Сомневаюсь, дорогой… сомневаюсь! — улыбаюсь я. — Спонсоры будут не очень рады такому развитию событий, — достаю средство мобильной связи, тем самым намекая, что разговор надо заканчивать как можно скорее, иначе я очень сильно встряну со сроками и таймингом.
— Какие такие спонсоры?! — спрашивает он, разворачивая ладонь пятерней к толпе и таким образом давая понять, что надо утихнуть. — Подробнее!
— Ну, как, неужели ты не знаешь, что этот чемпионат любезно согласилось проспонсировать государство… — улыбаюсь, наблюдая за тем, как толпа делает шаг назад, понимая, что события принимают немного другой оборот. — А если быть прямо совсем точным, то наше министерство обороны и технологических разработок, которое таким образом может обкатать некоторые из своих образцов, не прибегая при этом к живым организмам, — я продолжаю нести ахинею. — Нет, если вы и ваши правозащитники готовы выдвинуть кого-нибудь из живых на опыты, думаю, государство не будет против, даже наоборот, будет готово возвести их в ранг чуть ли не мучеников, что пожертвовали собой во имя величия страны! — и смеюсь.
Знакомый делает несколько шагов назад, правдоподобно отыгрывая испуг, хотя я знаю, насколько он на самом деле рад тому, что я так быстро и так ультимативно поставил мат в словесной баталии. Мне же, на самом деле, было бы прикольно посоревноваться с ним в злословии, но сейчас неподходящий момент и времени совсем нет… Продолжение сегодняшнего чемпионата уже минут как десять должно быть в эфире.
— Серьезно?! — спрашивает, он подавшись корпусом чуть вперед, и толпа сурикатов, словно повторяя его движение, вытягивается в моем направлении.
— Серьезно, — отвечаю я голосом, полным стали. — Так что стоит вам только начать создавать реальные проблемы, и тут начнется бойня, из которой процентов восемьдесят отправятся в следственный изолятор до выяснения обстоятельств. Если вас такое устраивает, пожалуйста, громите! Но у вас на все про все есть буквально пара минут, потому что если через пять минут я не вернусь в рубку и не продолжу шоу, плохо будет всем и вам в первую очередь. Выбор за вами, дамы-ы-ы-ы и господа-а-а-а!
— Ты же знаешь, что мы еще вернемся! — быстро переобувается мой знакомый, направляя свою толпу на выход. — Ты же понимаешь, что и сейчас мы недалеко уйдем… просто к выходу, чтобы встречать всех твоих гостей порицанием! — обращается он ко мне с хрипом ярости в голосе, но я-то понимаю, что таким образом он говорит мне: «Жди, в следующий раз приведу еще людей и нормально попилим. А сегодня выводи зрителей через черный ход, а то мои настроены очень радикально, пусть и не хотят сталкиваться с военными».
Они уходят, а я цепляю Джимми за шиворот, и мы быстро направляемся к арене.
— Так, давай вниз, а я в рубку… сука… покурить некогда со всеми этими…
Долго, с наслаждением я ругаюсь всю дорогу до рубки и перед тем, как вновь начать трансляцию.
— А вот и мы! Простите за небольшие технические неполадки. Они были связаны в первую очередь с ареной, с нашим холодосиком! — кричу я. — Каким-то чудом небольшой болтик от одного из наших предыдущих претендентов попал в вытяжку, оттуда по вентиляции спустился в техническую комнату и к чертям пробил цистерну фреона и… Ну, я думаю, вы были бы не в восторге от запаха, который быстро начали бы источать наши бойцы! — смеюсь я, и мой смех встречает дружное «не-е-ет!» — Вот и я о том же! Так что все задержки — для общего блага! Для вас, мои родные и любимые! — я откашливаюсь. — Вот и настал тот момент, которого мы так долго ждали! — нажимаю на одну из кнопок на пульте управления ареной, и из-под купола начинают сыпаться блестки. — Хэллсинг и его гнилушник Батори! — кричу я, встречая того, кто должен выиграть этот бой. — Этот человек в широкополой шляпе уже не раз показывал, что его «графиня» способна совершать чудеса! Интересно, что же она приготовила в этот раз?! Будет ли это долгий бой, или он закончится в несколько движений?! — замолкаю, давая толпе возможность поработать на камеру при помощи голосов, кулаков, лиц, после чего спустя несколько секунд произношу: — Но ведь все мы знаем, что вы хотите длинный и кровожадный бой!
Зрители, восседающие на высоте пяти или около того метров над ареной, вновь радуют меня своими голосами, заставляя в уме считать, сколько я заработаю за эту ночь. А ведь это немалая сумма.
— Батори! Вы только посмотрите на неё! Вот что значит: ухаживать за бойцом и вкладывать в него силы и средства! — кричу я. — Некрос! Слышишь, Некрос! Учись! И тогда твоя возлюбленная всегда будет пылать холодным огнем! Всегда будет юной и прекрасной, как и тогда, когда ты её впервые встретил! А пара шрамиков и швов — не в счет! И ведь всем мужчинам известно о том, что тонкий шрам на попе зачастую будоражит фантазию куда больше, чем просвечивающиеся под мокрой белой майк… Ой! Я не туда и не о том! — наигранно смеюсь. — Но давайте поприветствуем и второго нашего кандидата на возможную победу в третьем поединке!
Я радуюсь тому, насколько сильно меня бесит Джимми, потому что без него и без того проеба с камерой, который тот совершил, думаю, уже сдулся и комментирую не так воодушевленно.
— Второй наш претендент будто бы вырвался из глубин ада! Неподражаемый новичок, которого никогда раньше не было на большой арене! — завожу я толпу сильней и сильней. — Новичок! Любитель длинных ножей и мечей! Опаленный в прошлом! Закованный в стальные латы! — толпа уже орет: «У-у, у-у, у-у, у-у». — Довакин и его труповод Скайрим! — объявляю я. — Вы представляете! Этот парень глумится над игровой индустрией как только можно, сравнивая все происходящее с большой и странной игрой! И ведь