Язык Юстина становится еще более саркастическим, когда он нападает на заповедь обрезания. Этот знак свидетельствует о том факте, что евреи в самом деле были не таким народом, как другие, но как «не народ», по словам пророка Осии (1:9). Этот знак служит для отделения евреев, т. е. только им следует претерпеть наказание, которого они заслуживают за свои грехи. Вот как об этом пишет Юстин[71]:
«Плотское обрезание, принятое от Авраама, было дано вам как знак, которым вы были бы отделены от других народов и от нас, и чтобы вы одни терпели те бедствия, которые ныне постигли вас по справедливости, и чтобы страна ваша была опустошена и города пожжены огнем, плоды ваши были истреблены в ваших глазах врагами и никто из вас не смел входить в Иерусалим… И никто из вас, я думаю, не осмелится отрицать, что Бог предвидел и предвидит будущее и что он приготовляет каждому участь, сообразную с его заслугами. Поэтому достойно и справедливо постигли вас те бедствия, ибо вы убили Праведного… и проклинаете в своих синагогах верующих во Христа»
(16:2–4).
Страдание преследуемых христиан середины II в. ясно проявляется в этом отрывке, но оно не может притупить резкость формулировки Юстина. Ответ последнего на изумление Трифона, вызванное тем фактом, что христиане не отделяют себя от других людей, резок и определенен: отделены евреи, потому что они не исполнили возложенного на них. Такие экстраординарные меры потребовались лишь для евреев, чтобы изолировать и наказать их. Ученики и последователи Иисуса, конечно, не нуждаются в таком отделении: ни для угрозы, ни для наказания.
Объяснение Юстином причин, по которым евреям были даны заповеди, может также служить ответом на вопрос, почему заповеди были даны именно в это время. Юстин подкрепляет свое заявление еще двумя фактами: 1) ничто не указывает на то, что Бог или природа следуют заповедям; 2) заповеди отвергались или отменялись даже в рамках иудаизма, что доказывает, что они скорее зависят от обстоятельств, чем носят абсолютный характер, как пытаются представить это евреи. Посмотрим, как Юстин формулирует свои утверждения.
Во–первых, говорит Юстин, мы видим, что стихии не бывают праздны и не соблюдают субботы, а если не меняется природа, то и человеку следует быть таким же (23:3). Это утверждение выражено довольно изящно, хотя ему и не хватает определенного христианского отпечатка. В этом случае Юстин не прибегает к Библии за подтверждением, так как его доказательство имеет вид эмпирического и он, видимо, воспринял свое утверждение уже в готовом виде из языческой критики иудаизма. Евреям оно должно было показаться не очень убедительным, потому что, как известно, природе никогда не было приказано отдыхать в субботу (О реке Самбатион см. далее.).
Более интересной представляется попытка Юстина показать, что и Бог не отдыхает в субботу: «Не досадуйте, не укоряйте нас за необрезание телесное, которое сам Бог установил, и не ужасайтесь, что мы и в субботу пьем горячую воду, потому что Бог и в этот день управляет миром, так же как и во все прочие, и первосвященникам повелено приносить жертвы и в этот день, как в прочие» (29:3). Повеление приносить жертвы в храме и общий для всего Творения порядок свидетельствуют о том, что суббота не отличается от других дней. Аргументы, касающиеся принесения жертв и порядка Творения, связаны друг с другом, но различаются по характеру. Довод, связанный с субботними жертвами, предназначен для того, чтобы опровергнуть утверждение евреев о том, что заповеди вечны, демонстрируя таким образом, что еврейская система законов претерпевает изменения и трансформируется. В другом месте Юстин будет опираться на факт превосходства заповеди обрезания над заповедью о соблюдении субботы как на еще один пример такой трансформации (27:5)[72] [73]. Еврейские источники много дискутируют об условиях, при которых одна заповедь отменяет другую. Конфликты и противоречия между заповедями доказывают, согласно Юстину, что у Бога не было намерения узаконивать их для всех поколений, потому что, если бы Он хотел, Он несомненно смог бы предотвратить такой нежелательный эффект.
Доказательство, что Бог не отдыхает в субботу, могло удивить и даже смутить еврейского слушателя. Повелевая соблюдать субботу, Бог напоминает евреям: «потому что в шесть дней сотворил Господь небо и землю, а в день седьмый почил и покоился» (Исх. 31:17). Юстин же пытается доказать, что Бог не соблюдает Свои субботы. Евреи, конечно, знали, что Бог не был обязан соблюдать заповеди, но, быть может, им могло показаться обидным замечание, что они отдыхают в субботу в память о Господнем покое, в то время как Сам Бог больше не соблюдает его[74].
Юстин старался лишить еврейские заповеди того авторитета, которым они обладали в иудаизме, но полностью не отвергал — авторитет переходил к христианам, соблюдавшим «новую Тору» (kainos nomos). Мне думается, что основным фактором является здесь отвращение Юстина к преувеличенной, по его мнению, вере евреев в соблюдение заповедей и получение за это награды: «Новый закон повелевает вам соблюдать всегдашнюю субботу, а вы остаетесь при одном дне и думаете, что вы благочестивы, не соображая того, почему дана вам эта заповедь» (12:5). Согласно Юстину, у еврея, соблюдавшего заповеди, нет никакой причины гордиться этим фактом. Евреи должны понять не только то, что заповеди были даны им как наказание и как особое средство против болезни, поразившей их, но и то, что соблюдение ими заповедей не является истинным исполнением Божьей воли. Чтобы исполнить Божью волю, евреи берутся то за одну заповедь, то за другую, в то время как христиане исполняют эту волю непрестанно.
Нигде в «Диалоге» мы не находим по–настоящему серьезных попыток иудея ответить на эти обвинения. Вместо того чтобы защищать веру отцов, Трифон молчал.
Теперь посмотрим, в какой мере аргументы, выдвинутые Юстином, отражаются в раввинистической литературе этого периода. Существует ли в ней связь с темами, затронутыми Юстином в «Диалоге»? Можно ли найти там какие–то «ответы» на вопросы Юстина?
5. Идеологическое состязание: диалог между евреями и язычниками в Берешит Рабба
В предыдущей главе мы рассмотрели, какие аргументы против соблюдения субботы выдвигал в споре с Трифоном Юстин. Трифон ничего не отвечал. В этой главе предметом нашего анализа будут талмудические источники и их отношение к проблемам, затронутым Юстином. Следует оговориться: мы не думаем, что авторы Талмуда были знакомы с «Диалогом» Юстина. Наша задача заключается в том, чтобы выяснить, способствует ли наше собственное знание доводов, приведенных Юстином, более адекватному прочтению мидраша. Другими словами, можно ли найти в раввинистической литературе попытки опровержения аргументов такого типа, как встречающиеся в сочинении Юстина? Внимательно прочитаем раздел Берешит Рабба, который полностью посвящен субботе; этот отрывок имеет форму открытого спора.
Берешит Рабба — самый древний из мидрашей амораев[75], составленный, очевидно, в V в. Глава 11 полностью посвящена субботе и, в сущности, рассматривает один стих: «И благословил Бог седьмый день, и освятил его» (Бытие 2:3). Эта глава основывается на более ранних толкованиях таннаями сочетания «И благословил Бог… и освятил». Соответствующие тексты впервые появились в мидраше таннаев Мехильта де рабби Ишмаэль. Вначале мы сопоставим параллельные отрывки из этих двух мидрашей, чтобы иметь возможность более внимательно проанализировать подход, свойственный Берешит Рабба, а также то, в какой мере этот мидраш следует первоначальному источнику — Мехильте.