стоящего Владимира. Он откидывал третью пачку сигарет в сторону, приступая к четвертой.
— Что?! — воскликнула я, мечтая провалиться свозь землю. «Как давно Орлов сидел тут? Зачем? Почему?» — вопросы вторгались в голову, ответов не наблюдалось.
— Говорю, — рыкнул тот, на этот раз требуя ответа, — тебя можно поздравить с успешной брачной ночью?
Этот взгляд… Он сжимал мою шею, душил до потери сознания… Но сейчас к общему пугающему настрою Владимира примешалось нечто еще. Нечто тревожное.
— Да, — кивнула я, улыбаясь. Приняв единственное правильное решение, что лучше съем свои волосы, чем признаюсь этому мужчине, что в первую брачную ночь муж не желал секса со мной. — Спасибо.
Он хмыкнул, спокойно, даже равнодушно. И все же его пальцы разорвали на двое пачку сигарет, словно это листок бумаги.
— Что же, — усмехнулся он, как опасное животное, грубо отчеканив по слогам: — Проваливай.
— Что, простите? — от тона разговора Орлова стало мерзко, жутко.
— Вернись. В. Свою. Спальню, — рыча, отделяя каждое слово, не моргая, поставил перед фактом Орлов. Мы встретились взглядом, и я поняла: не сделай этого, произойдет нечто плохое. Орлов больше за себя не ручался. Оскалившись, он хлопнул в ладоши, отчитывая мое время. — Живо!
И я исполнила просьбу, но ночью так и не смогла сомкнуть глаз.
Отъезд
— Что значит, — сделав краткую паузу из-за осевшего на нервной почве голоса, я прочистила горло и продолжила более смело, — «мы уезжаем»?
Марк лишь развел руками в сторону, активно продолжая паковать чемодан с улыбкой на губах:
— То и значит, малыш. Кажется, я по-русски говорил, нет?
Насвистывая песню из рекламы себе под нос, муж складывал рубашки уголок к уголку, с особой заботой расправляя воротник. Я наблюдала за этой картиной, размышляя о моих первых пяти днях замужества. В первое утро после свадьбы я разбудила парня горячим поцелуем, позволив себе снова погладить рукой то, до чего так и не дошли наши отношения. Проснувшись, он едва ли не упал с кровати от шока, обвинив меня в бесчеловечном поведении и попытке довести его до инсульта. Тем же вечером начались женские дни, мой муж, только лишь увидев запакованный тампон, опорожнил желудок в унитаз. Тема секса была временно закрыта.
Отчасти я понимала Марка — дом давил на нас. И пусть спальню ограждали стены и огромное пространство, вечно встречающиеся на пути Валентина с Владимиром настрою не добавляли. Вчерашним вечером муж долго смотрел на меня с задумчивой улыбкой, а когда я непонимающе пожала плечами, мол: «Что случилось?», он лишь туманно прошептал: «Жду не дождусь, когда тяжелый период останется позади и мы будем одни».
— У нас тяжелый период? — совершенно не поняла я, разворачиваясь корпусом к парню и внимательно заглядывая в его глаза. Он словно знал намного больше меня, но не желал вдаваться в детали.
Марк тогда не ответил, а лишь поцеловал меня. Так жарко, как никогда до этого. Впервые я ощутила любовь мужа, его желание. Мы стали обычной парой, одежда сама по себе слетела на пол, и ровно в этот момент в комнату постучала горничная. Пока я открывала для нее дверь, забирая поднос с ужином, Марк ушел разговаривать по телефону и вернулся уже за полночь.
В тот день, когда Марк рассказал об отъезде, я собиралась расставить все точки над «и», наконец перейдя из статуса девушки в женщину.
— Знаешь, — вынуждена была признать я, — наверное, это не такая уж и плохая идея…
— Великолепная, малыш! — радостно воскликнул Марк, бросив свой чемодан и закружив меня вокруг, заставляя завизжать от страха и адреналина. — Отец наконец все глубже вводит меня в курс дела. Еще немного, и я смогу полноценно руководить отделом.
— Надеюсь, — многозначительно поиграв бровями, обвила шею парня, — в этой поездке у тебя найдется место жене?
Марк замер, непонимающе нахмурившись. В растерянном тоне так и сквозило полное недоумение:
— Конечно, я буду тебе звонить.
Настала моя очередь оторопело сделать шаг назад, задыхаясь собственными надеждами.
— Я думала, что еду с тобой, — наивно прошептала, пока Марк смотрел на меня, как на истинную идиотку. — Ты сказал «мы уезжаем». Теперь я понимаю, что это ты и Владимир.
— И снова все неверно поняла, моя натуральная блондиночка, — ударив меня пальцем по носу, Марк быстро пошагал в ванну, крича уже из нее. Благо он не мог видеть, как сильно ранил своими словами. — Я еду с мамой, как всегда.
— Мамой?.. — глаза мои округлились так, что едва ли не выпали из орбит.
— Именно, — заверил меня муж совершенно спокойным голосом, словно и не было в этом ничего странного. — Сама понимаешь, как важная женская рука, когда ты постоянно работаешь. Нет, я могу, конечно, заказать услуги… Но никто не погладит рубашку ровнее мамы. Никто не приготовит вкуснее, не соберет портфель грамотнее. Мне продолжать или ты сама все поняла?
Застыв в дверях ванны, я оперлась об косяк, чтобы не свалиться в обморок от новостей, камнем упавших на голову. Не в силах сдерживать то, что копилось почти как неделю, прокричала:
— Марк, я твоя жена! Это все могу делать я!
Муж посмотрел на меня с осуждением, хмурясь. Качая головой, он хлестнул меня словами:
— Раньше ты не была склочной, Каролина. Не поторопились ли мы со свадьбой?
Новый удар, болезненный и постыдный. Я опустила взгляд и поморщилась, по щеке скатилась слеза. Проходя мимо, Марк потрепал меня за щеку, равнодушно хмыкнув:
— Не плачь, я же пошутил.
Он ушел, а я сгнивала в собственных тревожных мыслях. Речь теперь шла не только о моем счастье, но и жизни сестер, родителей. Поплотнее затянув на талии шелковый халат, я бросилась за Марком буквально в одних тапочках.
— Господин Орлов уже вышел, — кратко осведомила меня прислуга перед входными дверьми.