Как оказалось, это был особый вид таро. Крысы и козы, единственные обитающие на Рауле крупные представители животного мира, видимо, знают его коварные свойства, поэтому лжетаро беспрепятственно распространяется по острову.
Владимир Евгеньевич Соколов и Володя Семенов сегодня именинники. Наконец-то им удалось использовать предоставленную новозеландцами «лицензию» на отстрел козлов. Принесли в лагерь две туши. Ну и пришлось им помучиться. Володя оказался прекрасным стрелком. Вообще у него очень много на «Каллисто» разных обязанностей. Так обычно и бывает, когда у человека золотые руки.
Отрезали по кусочку шкуры от убитых животных и взяли для исследования часть одного черепа. Мясо передали повару-новозеландцу Джиму, и тот приготовил отличный ужин для всех.
Вечером провели международные соревнования. Естественно, по футболу. Каллистяне выступали против «зимовщиков». Команды играли в неполных составах, и матч завершился со счетом 5 : 2 в пользу гостей. Победила дружба.
15 января
С утра — свертывание лагеря. Потом ребята из команды стали переправлять грузы на «Каллисто», а ученые ушли завершать последние работы на Рауле.
Группа Шорникова на «Доре» брала пробы воды недалеко от берега. В океане шесть баллов, и мы на спасательном катере около часа ходили вокруг «Доры», подстраховывая водолазов.
Один из новозеландцев, выбирая наиболее удобную точку для съемки кадра переброски советских ученых в корзине от причала до бота, поскользнулся и уронил фотоаппарат в воду. Естественно, очень расстроился, аппарат был дорогой. И здесь на высоте оказался Павел Алексеевич Каплин, проделавший довольно рискованный трюк. Профессор нырнул рядом с причалом (а глубина там метров восемь), нашел на дне фотоаппарат и вынырнул довольно далеко от причальной стенки, чтобы не быть поднятым волной, которая могла, как щепку, бросить профессора на бетонные блоки. Аплодисменты новозеландцев были наградой поступку Каплина.
Наступил момент расставания с новозеландскими друзьями. Ученые и все свободные от вахты моряки поднялись на палубу, а по селектору передали прощальное послание начальника метеостанции Яна Макгрегора. Приведу из него несколько строчек:
«Когда вы отплывете, мы станем смотреть вслед вашему кораблю, пока он не скроется за горизонтом, и наши сердца будут вместе с вами.
Сегодня на острове Рауль останутся девять очень печальных мужчин. Я заканчиваю свое послание нашей шотландской пословицей: «Большого дыма вашей трубе».
Видно было, как девять «зимовщиков» поднялись на холмик около флагштока, где развевался новозеландский флаг, и выстроились в одну линию лицом к «Каллисто». Мы тоже, стоя на палубе, махали платками до тех пор, пока Рауль совсем не скрылся за горизонтом, пока на «Каллисто» не смолк последний, прощальный гудок.
Впереди нас ждут новые острова, новые высадки, новые исследования и, конечно, новые встречи с хорошими людьми.
КОММЕНТАРИЙ К ГЛАВЕ ТРЕТЬЕЙ
Пять дней мы проработали на маленьком вулканическом острове Рауль. Результаты получились интересные, а некоторые данные были просто необычайными.
Когда Ян Кьюрифи назвал Олегу Константиновичу и кустарник, и большие деревья одним именем — пахутакава, он не ошибался и не проявлял свое невежество. Действительно, и кустарник, и стелющиеся деревья, и деревья-гиганты имеют одно название, принадлежат к одному виду. В этом феномене проявляется одна из интереснейших особенностей развития островных экологических систем: одно и то же растение приспосабливается к различным условиям жизни. Дело в том, что на острове не так уж много видов растений, которые могли бы каждое занять свою экологическую нишу.
На маленьком острове Рауль пахутакава без особенно острой борьбы за жизненное пространство занимает все свободные участки. При этом растение, приспосабливаясь к различным условиям рельефа и почв, меняет свою форму, прикидываясь то кустарником, то деревом.
Подобная экологическая пластичность вообще свойственна многим растениям, хотя пахутакава, очевидно, наиболее приспособляема среди них. На молодых с еще не сформировавшимся почвенным покровом пемзовых площадках вокруг кратерных озер острова Рауль пахутакава развивается как низкий кустарник, первым заселяющий пространство после извержения. На более зрелых почвах и крутых склонах она образует стелющиеся кривоствольные леса, а на сравнительно ровных площадках, защищенных от ветра, предстает перед нами в виде деревьев высотой до тридцати метров, с толстыми корявыми стволами. При этом форма и размеры листьев, особенности цветков различаются мало.
Интересно заметить, что старые, упавшие деревья пахутакавы быстро прорастают многочисленными придаточными корнями и побегами, которые свешиваются от стволов в виде бород, первоначально зеленых, а затем приобретающих бурую окраску. Эти придаточные корни и побеги причудливо переплетаются со стволами, и в целом лесные участки пахутакавы имеют совершенно фантастический вид, чем-то напоминающий декорации к сказкам о Кощее Бессмертном. Нужно сказать, что эта ассоциация возникает у меня не случайно. Благодаря тому, что из упавших, умерших деревьев вырастают придаточные корни, пахутакава оказывается практически бессмертным растением.
Наши ботаники изучали различные формы пахутакавы, открыли много интересных особенностей ее поведения.
Значительные выводы по исследованиям на острове Рауль были сделаны и представителями других специальностей. Однако читателю, очевидно, прежде всего интересны исследования Надежды Константиновны Христофоровой, с которой информационная группа совершала путешествие по берегам острова. На «Каллисто» два отряда изучали прибрежную зону, подступы к островам. Отряд Христофоровой собирал с осушек береговой зоны водоросли и моллюски совсем не для того, чтобы определять их вид и описывать систему. Надежда Константиновна биогеохимик, и ее интересовали не сами водоросли и моллюски, а химические элементы, усваеваемые организмами прибрежной зоны. Известно, что многие из этих организмов способны выборочно усваивать и концентрировать в своих тканях отдельные элементы, такие, как медь, свинец, цинк и другие, то есть элементы, которые являются загрязнителями природной среды и чаще всего привносятся в нее в результате человеческой деятельности. Прибрежные организмы — очень хорошие индикаторы загрязнения природы техногенными элементами. Так вот, Христофорова и ее сотрудники исследовали степень концентрации этих элементов в различных водорослях и моллюсках на всех изученных островах.
Отряд Евгения Ивановича Шорникова также работал у берегов островов, но в его задачи входило изучение биологических объектов, и в первую очередь коралловых рифов. Последние играют огромную роль в жизни тропических островов. Они окаймляют берега, защищая их от океанского прибоя, часто из них строятся большие участки платформ, которые при поднятии образуют отдельные острова.
Одним из важных выводов, сделанных этим отрядом, был тот, что в настоящее время многие коралловые рифы находятся в стадии отмирания, то есть воспроизводится колоний меньше, чем разрушается. Собственно, это заключение не явилось открытием. Мнение об угнетенном состоянии коралловых колоний в научной печати высказано несколько лет назад. Писалось также и о том, что кораллы уничтожаются хищной морской звездой «терновый венец». Однако в пределах окаймляющего рифа острова Багоман наши подводники звезд и следов их присутствия не обнаружили. Но обнаружили, что риф активно разрушается и новых молодых кораллов не появляется. Видимо, причина более существенна, более глобальна. Мы при обсуждении этого вопроса решили, что дело или в общей повышающейся загрязненности океана, или в том, что происходит постепенное похолодание его вод. Для подтверждения той или иной догадки необходимы более широкие специальные исследования на многих коралловых постройках.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Летающие лисицы Фиджи16 января
От острова Кермадек до столицы Фиджи порта Сува — 630 миль. По графику должны пройти их за шестьдесят три часа. Но «Каллисто» не железнодорожный экспресс, и указанное в графике ходовое время — понятие весьма растяжимое и относительное. Сегодня океан — шесть с половиной баллов, где-то слева не то зарождается, не то уже начал действовать циклон. Есть надежда уйти от него, хотя с нашим ходом...
Завхоз Таторин объявил по селектору, что после обеда начнет раздавать апельсины. По «пол-ящика на брата». Сначала все удивились такой щедрости, но скоро выяснили ее причину. Просто апельсины начали портиться, а так как большинство кают с холодильником, то завхоз решил: пусть каждый сам хранит полагающиеся ему на месяц фрукты.