Лишь когда паук стал похож на ежа, усеянного иголками, только тогда ноги его подломились, и колыхающееся чрево плюхнулось на камни. Из него потекла мутная жидкость, унося паучью жизнь.
Лидриэль, зажимая рот, бросила раненого и соскочила с кентавра она разглядела паука поближе, в глубине полупрозрачного брюшка светились человеческие черепа, как семена в маковой коробочке. Солнечную танцовщицу выполоскало прямо на тропу.
— Вот расстроилась, — прогудел успокаивающе Файнос, придерживающий раненого мальчика, чтобы тот не упал. — Эка невидаль, гигантский паук…
— Это же чудовище! — всхлипнула Лидриэль. — Какой мерзкий!
— Зато он явно сожрал всех других, кто мог нам проход загораживать. Это ж хорошо! Давай имперца на землю спустим, пусть у камушка посидит, отдохнет. А я стрелы соберу. Они теперь вдвойне ценные, паучьим ядом пропитались.
Лидриэль глубоко вздохнула, трясущейся рукой достала фляжку с бодрящим отваром и сделала хороший глоток.
Потом подошла к кентавру и помогла снять раненого.
Пока кентавр собирал стрелы, она стояла на валуне и смотрела на путь, который они прошли за день. Далеко-далеко золотились эльфийские леса, синело озеро. Сухая равнина, которую они прошли, была какой-то серой, слегка тронутой бурым налетом, словно плесенью. Ветерок раздувал волосы солнечной танцовщицы.
— Будешь подставлять лицо солнцу — появятся веснушки! — предупредил кентавр, осторожно убирающий ядовитые стрелы в колчан.
— У эльфов веснушек не бывает! — возмутилась Лидриэль.
— А вот посмотрим. В лесу — не бывает, а на равнине, под солнышком, даже орки веснушчатые встречаются.
— Не верю! Они же зеленокожие.
— Честное, благородное слово! Хотя, может, это и не веснушки, может, это и прыщи были… Давай грузить человека
— Давай.
Они благополучно миновали проход и оказались с другой стороны гряды. Здесь спуск был более пологим, а равнина внизу резко отличалась от той, по которой они шли. Она была зеленой и необъятной.
— Видала? — гордо сказал кентавр. — Вот она, настоящая земля предков! А теперь держитесь!
И он понесся вихрем вниз.
Падший ангел Бетрезен, покинув свой замок, шагал по огненным подземельям преисподней Обычно оживленные, в такие минуты подземелья казались безлюднейшими местами на земле.
Глядя на Бетрезена, никто бы не подумал, что он умирает. Развевались белые одежды ангела, крылья — одно огненное, второе обугленное — были чопорно сложены на спине. Руки с тонкими, длинными пальцами задумчиво теребили черную, похожую на змею плетку.
Бетрезену нравилось гулять в ангельском облике. Ему лучше думалось во время прогулки. Даже легкая хромота в этом обличье уже не раздражала. Быть демоном за тысячелетия приелось, привычный облик переносился лучше, в нем не так чувствовалась тяжесть многолетнего заточения.
Бетрезен размышлял.
Мальчишка сбежал. Баронессы не смогли его остановить. И время ушло. Эта дура сказала, что беглец улизнул на поверхности. Значит, нужен тот, кто сможет догонять по следам. Баронессы безмозглы, только и годятся, что земли испепелять да жезлы втыкать куда велено.
Придется послать архидьявола… Здесь силой не взять, нужна магия.
Послы от этой пронырливой крысы де Лали добились-таки своего… Придется слать Легионы им на помощь. А Утер, подонок, где-то затаился.
Но кто был этот мальчишка? Как он вообще попал в сердце преисподней? Ну, зачем, зачем ему Тиамат, прикованная к трону? Ее же — взрослую — боятся даже Адские герцоги! Он безумец или мудрец? И мальчишка ли это? Он же плюнул в лицо князю ада, щенок!
От вопросов у Падшего ангела разболелась укушенная жабкой нога
А решение вернуть беглеца и допросить в пыточной только возросло.
* * *
Они ехали по зеленой равнине, и травы были кентавру по конское брюхо. Файнос Большой Лук распевал во всю глотку. Склоняющееся к закату солнце зажигало огни в золотых волосах Лидриэль и подсвечивало розовым бледное лицо мальчика.
Навстречу им скакали три молодых кентавра с копьями в руках. Раскрашенных еще более причудливо, чем Файнос.
Они встретились посреди моря трав и затянули песню уже на четыре голоса
У диких кентавров в волосы были вплетены подвески из беличьих хвостов, деревянные палочки и орлиные перья. Бисерные браслеты украшали руки.
Допев, кентавры начали называть свои имена;
— Быстрый След!
— Крыло Вороны!
— Маленькое Копыто!
Файнос, в свою очередь, торжественно представил всадницу:
— Лидриэль, эльфийская принцесса!
Кентавры дружно отсалютовали Лидриэль копьями, и она засмущалась. Но к ее великой радости один из кентавров забрал раненого, понес на руках.
Солнечная танцовщица тотчас вскочила на ноги и с высоты крупа Файноса принялась осматривать новые места
Соплеменники Большого Лука вели гостей к роще, около которой виднелись яркие пятна шатров. Между шатрами горели костры.
Молодые кентавры с восхищением смотрели на лук в Руках Файноса и наперебой рассказывали ему новости.
— Воины ушли в набег на восход. Мохноногие похитили наших лошадей. В последнее время житья от них не стало, говорят, они продают краденые табуны оркам!
— А на севере спокойно? — спрашивал Файнос.
— На севере оживление. У старых развалин луну назад стал большой лагерь имперцев. Они что-то ищут.
— А почему имперцы, почему не нейтралы? — уточнил Файнос
— Они вывесили флаг, и отряд слишком большой для нейтралов, — почтительно доложил один из кентавров. Может быть, Крыло Вороны, а может быть, Маленькое Копыто. — Ребята подбирались к ним поближе, но их охранники стреляют во все, что движется.
— Испугались? — подначил Файнос Большой Лук.
— Нет! — возмутились молодые кентавры. — Там просто взять нечего! Были бы это торговцы или имперские чиновники…
— Шаман нас встречает! — вдруг воскликнул один из кентавров.
И остальные резко замолчали, лица их стали замкнутыми.
— Шамана нашего племени зовут Бешеный Конь, — полуобернувшись к Лидриэль, объяснил Файнос. — Он — самое влиятельное лицо здесь. Я не припомню, чтобы он выходил навстречу гостям.
Лидриэль тоже насторожилась, как и молодые кентавры. Она села и выпрямила спину.
Шаман кентавров был таким худым, что ребра выпирали — и человеческие, и конские. Запавшие глаза смотрели из глубоких глазниц. Седые волосы были вперемешку с черными. На плече шамана сидел мрачный ворон.
— Приветствую тебя, Бешеный Конь, — в голосе Файноса было уважение. И, пожалуй, робость.
— Духи сообщили мне о вашем прибытии, — вместо приветствия сказал шаман. — Кого привел ты, о Большой Лук, в наши шатры?
— Это высокородная принцесса Лидриэль, путешествующая по свету, — витиевато представил солнечную танцовщицу Файнос — Под королевским кленом ее семьи находится конюшня моего отряда.
— А что за труп держит Быстрый След? — сдвинул мохнатые брови шаман.
— Это не труп, это раненый, — слегка обиделся Файнос. — Мы подобрали его прошлой ночью. Волки чуть не загрызли. Это человеческий мальчик. Мы надеемся, что около наших костров он восстановит силы.
Шаман переглянулся с вороном.
Сказал загадочно:
— Костры кентавров горят для всех, но не всем они несут исцеление. Многие жаждут завершения пути, не понимая, что вступили на его начало.
Лидриэль хотела возразить, что ее искусство способно поставить мальчика на ноги за пару дней, но шалман уже развернулся и пошел.
Пока он не скрылся в высокой траве, никто из кентавров не пошевелился.
— Похоже, он вам рад, — наконец неуверенно сказал кто-то из молодых. — Он сегодня на удивление приветлив.
— Друзья мои, — обратился к Крылу Вороны и Маленькому Копыту Файнос — Езжайте вперед и попросите семью моего брата раскинуть для нас отдельный шатер, чтобы раненый мог спокойно отлежаться. Тем более нам придется дышать очистительными травами.
— Это еще что?! — возмутилась Лидриэль. — Чем нам придется дышать?