Бросаю взгляд в ложу. Штефани опустила голову. Она никогда не видела, чтобы я так проигрывал.
Позже я скажу ей: сам не понимаю, почему иногда, совершенно неожиданно, я так расклеиваюсь. Она делится со мной своим опытом: не думай, говорит она, положись на чувства.
Я слышал это и раньше. Это напоминает слова моего отца, только мягче и дружелюбнее. Когда это произносит Штефани, они наполняются особенным смыслом.
Мы много дней обсуждаем, что это значит - не думать, а чувствовать. Штефани говорит, что не думать - это лишь полдела. Надо разрешить себе чувствовать.
А иногда Штефани понимает, что говорить ничего не надо. Она касается моей щеки, склоняет голову, и я вижу, что она все понимает, что она со мной. И этого достаточно. Именно это мне и нужно.
На дворе 2000 год. Мы едем на Уимблдон. Я счастлив, наблюдая за Штефани, открывающей для себя Лондон. Наконец-то, радуется она, можно по-настоящему рассмотреть этот прекрасный город, который раньше скрывался от нее за туманом турнирного напряжения и травм. Теннисисты путешествуют не меньше других спортсменов, но стресс и напряжение игры не дает нам предаваться осмотру достопримечательностей. И вот теперь Штефани увидит все!
Она бродит по городу, заходя в магазины и парки. Она отправляется в знаменитый ресторан-блинную, куда давно мечтала сходить. Там подают 150 различных видов блинов, и Штефани ухитряется попробовать почти все, не беспокоясь о том, как это отразится на ее игре.
Я же, как полагается, из всего Лондона вижу лишь турнирную таблицу и пробиваю себе путь в полуфинал, где встречаюсь с Рафтером. Он сделал отличную карьеру. Дважды победитель Открытого чемпионата США, успевший побывать первым номером в мировой классификации. Говорят, он понемногу пытается оправиться после операции на плече, что, впрочем, не мешает ему мощно бить как с левой, так и с правой руки. Если он не подает навылет, он крепко держится за свою подачу, не пропуская ни единого мяча. Я пытаюсь посылать ему «свечи», стараюсь загонять его ударами, которые, кажется, невозможно достать, - и все же он всякий раз в нужный момент оказывается у мяча. Мы демонстрируем теннис высочайшего класса, матч длится три с половиной часа. Наконец, мы дожили до шестого гейма в пятом сете. Пытаясь хоть как-то усилить вторую подачу, я допускаю двойную ошибку.
Брейк-пойнт.
Я подаю, он резко отбивает, и я посылаю мяч в сетку.
Не могу ничего изменить. Он выигрывает очки с первой подачи в 74% случаев, и именно его первая подача приводит его в финал. Рафтер заслужил право встретиться с Питом в борьбе за чемпионское звание. Я мечтал сыграть с Питом, мечтал, чтобы за мной наблюдала Штефани, - но этому не бывать. Год назад я победил здесь Рафтера в полуфинале, когда он впервые почувствовал боли в плече. И вот теперь, полностью вылечив плечо, он возвращается и, в свою очередь, выбивает меня из полуфинала. Мне нравится Рафтер и симметрия. Я не могу спорить с судьбой, распорядившейся именно так.
Мы со Штефани летим домой. Мне надо отдохнуть. Однако на нас начинают сыпаться дурные вести. У моей сестры Тами диагностировали рак груди. Несколько дней спустя моей матери ставят такой же диагноз. Я отказываюсь от места в олимпийской сборной, отправляющейся в Сидней. Хочу проводить как можно больше времени со своими родными. Мне необходимо перестать играть на ближайший год или, по меньшей мере, до января.
Но мама и слышать об этом не хочет.
- Поезжай, - говорит она. - Делай свою работу. Играй.
Я стараюсь. Я лечу в Вашингтон, но играю так, как играю всегда, когда не могу сконцентрироваться. Играя против Алекса Корретхи, я в гневе ломаю три ракетки и проигрываю в двух бездарных сетах.
На Открытом чемпионате США 2000 года я посеян под первым номером. Все считают меня фаворитом. Вечером накануне турнира я сижу с Джилом в отеле Lowell, чувствуя себя последним неудачником. Это мог быть счастливый момент моей жизни. Я мог выиграть этот турнир, поразить весь мир. А мне все равно.
- Джил, зачем мне играть здесь?
- Может, тебе и не стоит играть.
- Почему я чувствую себя так? Вновь, как прежде?
Это, конечно, риторический вопрос. Касси полностью поправилась и мечтает о колледже. Но Джил никогда не забудет, как себя чувствуешь, когда родной человек лежит на больничной койке. Он заранее знает, что я хочу сказать. Почему должны страдать те, кого мы любим? Почему жизнь не бывает безоблачной? Почему каждый день на этой планете кого-то ждет потеря?
- Ты не можешь играть, пока к тебе не вернется вдохновение, - резюмирует Джил. - Такова твоя природа. Но вдохновение к тебе приходит, только если у твоих близких все в порядке. За это я тебя и люблю.
- Я подведу людей, если не буду играть. А если буду, подведу свою семью.
Джил кивает.
- Почему теннис так часто противоречит жизни?
Он молчит.
- Мы с этим закончили, да? Я имею в виду, мы закончили гонку? Мы в конце этого чертова пути, так?
- Не знаю, - отвечает Джил. - Я знаю, что у тебя внутри еще многое осталось невостребованным. И у меня - тоже. Если мы уйдем сейчас - ничего страшного. Но нам еще есть что сказать, и, насколько я помню, ты обещал себе играть до самого конца.
В первый день тренировок, играя с Брэдом, я не могу нормально подавать, даже если бы от подачи зависела моя жизнь. Я ухожу с корта, и Брэд понимает: не надо меня ни о чем спрашивать. Возвращаюсь в отель и два часа лежу в постели, уставившись в потолок, понимая, что не задержусь в Нью-Йорке надолго.
В первом круге играю с Алексом Кимом, студентом Стенфорда. Мой соперник сам не свой от волнения. Я сочувствую ему и все же выигрываю в двух сетах. Во втором круге мой соперник - Клеман. Стоит жара, мы оба обливаемся потом еще до розыгрыша первого очка. Я начинаю удачно, отбираю подачу и выхожу вперед - 3-1. Все в порядке. Однако вдруг будто превращаюсь в неопытного новичка. На глазах у всего зала полностью проваливаю игру.
Пресса вновь заводит песню о том, что Агасси пора уходить. Джил пытается объяснить журналистам мои проблемы. «Андре ведут эмоции, сердце, вера, - объясняет Джил, - он зависит от тех, кого любит. Когда у них проблемы, вы сразу видите это по его игре».
По пути со стадиона Артура Эша со мной заговаривает какая-то девочка:
- Мне жаль, что ты проиграл!
- Не стоит переживать по этому поводу, милая!
Она улыбается.
Я СПЕШУ ДОМОЙ, в Вегас, чтобы быть рядом с мамой. Но она вполне безмятежна, погружена в свои книжки и пазлы, как бы пристыжая нас своим непоколебимым спокойствием. Я понимаю, что все эти годы недооценивал ее, ошибочно принимая ее молчание за слабость и уступчивость. Я вижу, что мой отец натренировал ее, как и всех нас, и за ее внешним обликом скрывается многое, чего не заметишь с первого взгляда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});