- Черта с два, - донесся сонный голос Иштвана из соседней комнаты. Через мгновение он сам появился в проеме двери. Вид у него был помятый. - Я сровняю этот крысотрон с землей. Цветов там насажу.
- Вы все слышали? - холодно поинтересовалась Альма.
- К сожалению, только про кровь. Наверное, самое интересное пропустил. Вы позволите? - Иштван налил себе минеральной воды и сел в кресло рядом с Альмой.
- Значит, они намеренно отрезали ему руку! - взволнованно сказал Скальд. - Они пытались обезопасить себя на тот случай, если все-таки решат провести медицинское обследование жокеев. Значит, они должны были на сто процентов быть уверены в биопротезе господина Хайца. Они собирались перехитрить службу идентификационного контроля... Интересно, сколько может стоить такой протез?
- Цифра шестизначная, - нехотя сказала Альма. - Я видела один такой протез. Это чудо биотехники. В нем пульсирует настоящая кровь. Ее меняют раз в шесть дней. Протез разработан на Дарраде.
Скальд с пораженным видом откинулся на спинку кресла.
- Да, не стоит недооценивать Даррад... Больше я не стану употреблять по отношению к нему эпитет "отсталый".
- Я рассказала вам все, что знаю о господине Хайце. Теперь ваша очередь, - нетерпеливо обратилась Альма к детективу. - Но меня не воодушевило появление господина Дронта.
- Я настаиваю на том, чтобы он присутствовал при нашем разговоре, твердо сказал Скальд. - Он сторона пострадавшая и заинтересованная. - Альма нехотя кивнула. - Прошу вас, Иштван, простить меня, если моя откровенность заденет ваши чувства, - сказал Скальд, взглянув на сидящего в кресле напротив юношу. - Поверьте, это не со зла и не от желания покрасоваться. Я собираюсь изложить свое мнение о том, что происходит на Вансее, и не считаю возможным лукавить - иначе какой смысл во всех моих действиях? Ничего, мой друг, - ободряюще добавил он, - за этот год вы научились противостоять трудностям. Самое плохое уже позади.
Иштван слабо улыбнулся. Скальд перевел взгляд на распахнутое окно, помолчал, собираясь с мыслями, и снова заговорил:
- Судьбе крупной финансовой компании с Вансеи, интересы которой меня пригласили защищать, нельзя было позавидовать. Целый год какой-то злой рок преследовал ее. Шпионаж - вещь очень неприятная, особенно если он ведется против вас. Срываются важные сделки, главу компании приглашают на ковер в Галактический Совет для выяснения обстоятельств странной гибели одного космического корабля... - Альма настороженно слушала Скальда. - Иными словами, тайны перестают быть тайнами, и жизнь рушится. И это в наше время, когда технические возможности шпионажа практически исчерпаны. Я очень хотел разгадать эту загадку, я приложил к этому все свои силы. Шпионаж в пользу планеты-соперницы оказался необычным. Информация не только утекала из компании "Дронт. Дронт. Другие", но и активно, я бы даже сказал, агрессивно, поступала в нее извне. Я имею в виду историю организации крысиных бегов. Проникнуть в любую тайну соперника, расстроить его планы, поживиться за его счет, навязать ему проведение разрушительной по своим масштабам акции, чтобы одним махом покончить с ним и переключиться на поиски новой жертвы - эту голубую мечту любого проходимца почти удалось осуществить Дарраду.
Скальд говорил негромко. Альма и Иштван слушали, не сводя с него глаз. Голографические занавеси на окнах и мягкие ковры на полу поменяли цвет на янтарно-золотистый - словно вставшее над Вансеей солнце торопливо перекрасило все вокруг по своему вкусу.
- Список лиц, участвовавших в создании проекта "Крысиные бега" обозначен в самом названии компании: "Дронт" - покойный господин Лоренцо Дронт, "Дронт" - господин Иштван, "Другие" - покойный господин Лем. Логичнее всего было искать шпиона среди этих троих, что я и сделал.
При этих словах Иштван сильно покраснел и хотел возразить, но Альма резко предостерегла его:
- Вас просили сдерживать свои эмоции, господин Дронт.
- Могу представить себе ярость и недоумение господина Лоренцо Дронта, - продолжал Скальд, - не доверявшего после всех неудач прошедшего года уже никому, кроме двух самых близких ему людей, и получившего именно от них самый сокрушительный, последний удар... - Иштван слушал, опустив голову. Глава компании только формально участвовал в создании проекта, так что я исключил его из претендентов на роль шпиона. Оставались двое: господин Иштван и господин Лем. Несмотря на свой юный возраст, господин Иштван производит впечатление человека с большими интеллектуальными способностями. Он не похож на сумасшедшего, задавшегося целью погубить Вансею и родных ему людей, - у него не было для этого мотива. Стыд, который он испытывал перед отцом за совершенный промах с бегами, не похож на раскаяние преступника или зло пошалившего ребенка. Отчаяние в его глазах - это отчаяние невиновного, искренне пытающегося понять, в чем была его ошибка. Я ясно видел это. Поскольку у всякого заранее спланированного преступления должен быть мотив, я начал искать его у господина Лема, с которым, к сожалению, уже не успел познакомиться. Вопрос, которым я задался, был достоин древней трагедии: мог ли верный друг воспылать ненавистью и предать? Разорить, опозорить, уничтожить? Была ли у господина Лема причина для столь разрушительного желания, каким является месть? Преданность и предательство Лема - вот что занимало мои мысли. Отсутствие времени не позволило мне изучить архивы компании досконально, но и беглый обзор помог понять очень важную вещь. Как пчела, дни и ночи господин Лем трудился на благо родной компании. Он легко вникал в любую, даже самую незначительную проблему, разрешая ее с энтузиазмом любящей матери, и благодаря его самоотверженному труду компания невероятно обогатилась. Мог ли он желать уничтожить труд и смысл всей своей жизни? Нет. Иначе я совсем не разбираюсь в людях. Мог ли господин Лем отомстить за то, что его невеста ушла к господину Лоренцо Дронту? Давняя история, но ведь есть люди, которых не лечит время от нанесенных когда-то душевных ран. Я подробно обсудил с отцом господина Иштвана этот щекотливый вопрос. Господин Лем сам расторг помолвку со своей невестой, а свадьба родителей господина Иштвана состоялась через три года после этого события. Стоит только взглянуть на кадры, запечатлевшие господина Лема, занятого возней с маленьким Иштваном, чтобы понять - он любил его, как собственного сына. За день до того, как свести счеты с жизнью, он подтвердил у нотариуса свое завещание в пользу господина Иштвана. И вообще, - грустно вздохнув, сказал Скальд, - человек с такими глазами не мог предать. Словом, я не нашел ни у одного из троих организаторов крысиных бегов мотива к самоуничтожению. Сознательно никто из них не мог привести компанию к такому печальному финалу. Тогда каким образом господа Иштван и Лем так ловко загнали себя в западню? Ведь это господину Иштвану пришла в голову мысль о проведении бегов, а господин Лем очень успешно принялся воплощать ее в жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});