Читать интересную книгу Великая Скифия - Полупуднев Виталий Максимович

– Наглые чужеземцы! Как вы смеете врываться туда, где стоит святыня города?! Совет и народ никогда не допустят надругательства над жилищем богини!..

И, не обращая внимания на предупреждения подруг, смелая воспитанница быстро накинула на голову покрывало, свидетельство ее девичьей чести, и смело пошла навстречу пьяной компании с твердой решимостью прогнать ее из пределов храмового двора.

– Вон отсюда! Уходите, иначе вы дорого заплатите за вашу дерзость!

Арменийцы оторопели на минуту. Остановившись, с пьяным удивлением смотрели на красивую девушку, так грозно изгоняющую их из храмового двора. Потом переглянулись и огласили воздух оглушительным хохотом.

– Хо-хо-хо! – веселился Архелай. – Вот это здорово!.. Кажется, у херсонесской Девы неплохие жрицы, если все они похожи на эту девчонку! Здесь, друзья, мы скучать не будем!.. Это то, что нам надо!

Смуглой рукой он схватил Гедию за плечо. Девушка с возмущением оттолкнула его и вновь потребовала, чтобы воины покинули храмовой двор. К ней подскочили еще двое, но Архелай отстранил их.

– Нет, друзья! Вы ищите себе других, а эта иеродулка моя! Мне нравится ее лицо и то, что она совсем не изголодалась!

– Я не иеродула, – возразила Гедия. – Я свободная гражданка полиса и требую от вас: уйдите отсюда, а то я позову стражу!

– Стражу? Хо-хо-хо! Какую такую стражу? Из голодных херсонесцев? Да мы разгоним ее ножнами мечей! Эй, друзья, поищите-ка, где у них подвальчик с винами, пока я разговариваю с этой сердитой иеродулочкой!

Арменийцы кинулись в поиски и первое, что нашли в ближайшем помещении, были воспитанницы храма. С торжествующими криками и двусмысленными шутками воины стали разбирать девушек. Слышались возгласы:

– Это моя, у нее совсем светлые волосы!.. У нас таких не всегда найдешь!

– Куда ты, Трдат, хватаешь двух сразу, такой жадный!

– Ох, ты! Царапается, как кошка! Нет, не уйдешь!

Несколько человек, более интересующихся выпивкой, чем женскими прелестями, уже поднимались по ступеням храма, решив во что бы то ни стало найти вход в заветный подвал с вином. Их встретила испуганная Лоха, которую разбудили крики и шум во дворе.

– Кто вы и что вам нужно в храме Девы? – спросила она понтийцев заплетающимся от страха языком.

– Вот, Ламах, – со смехом обратился один к другому, – тебе подруга! Настоящая ведьма!.. А ну, мамаша, покажи-ка нам храмовой винный подвал!

Старуха выпучила глаза от волнения, однако решительно загородила дорогу.

– Сюда нельзя! – прохрипела она. – Здесь нет вина, здесь живет богиня!

– Врешь, старая мегера! Здесь вы храните вина! Уходи в сторону, противная ведьма!

Сбив с ног старуху, молодцы вошли в храм.

Первым был подвергнут обыску чулан с недорогими посвящениями. Понтийцы шарили всюду, роняли на пол глиняные статуэтки, давили их ногами, разбрасывали снопики пшеницы и всю ту ритуальную рухлядь, которая имела ценность лишь для тех, кто приносил ее сюда с чувством благодарности или надежды, обращенными к бессмертным богам. Гулякам до всего этого не было никакого дела. Им нужно было вино.

– Ха-ха-ха! Посмотрите, какую дрянь хранят эти глупые колонисты в своих храмах!

– Проклятие! Здесь вина и духу нет!

– Зато есть деревянный конь, на котором старшая жрица катается по ночам!

Они вышли из чулана. Увидев мраморную статую богини, перемигнулись.

– Жаль, что она из камня, – пробурчал один из гуляк.

– Нашел! – весело крикнул другой, наткнувшись на окованную дверь опистодома. – Вот он, подвал! Ломай дверь!..

Но Лоха уже вскочила на ноги и, стоя на ступенях храма, подняла оглушительный визг и плач.

– Богиню опять хотят украсть! Тритон, беги, собирай народ!

Тритон, держась рукой за опухшую щеку, кинулся на площадь с криками:

– Помогите, помогите! Дева в опасности!

В это время городские воины толпами возвращались со стен и из окрестностей города, где они помогали понтийцам преследовать скифов. Многие из них уже зашли в свои дома и увидели, что их добро растащено или спущено за кусок хлеба понтийским солдатам. Слышались проклятия и возмущенные возгласы, даже крики и плач жен, у которых мужья требовали отчета в содеянном.

Гекатей только что расстался с отцом, сказав ему:

– Я скоро буду дома, только зайду в храм, посмотрю, все ли так в порядке.

Скимн нес в плаще конские внутренности и добрый кусок мяса.

– Не задерживайся, Гекатей, – наказывал он сыну, – я сейчас же начну варить и жарить. Эх, и обед будет у нас, на славу!

Тревожимый смутным беспокойством, юноша направился к центру города в сопровождении молодых воинов. Подходя к площади, он наткнулся на толпу людей, окруживших Тритона. Привратник задыхался от волнения, махал руками.

– Они ломают двери храма!.. Деве угрожает опасность! – взывал он истошным голосом. – Меня сбили с ног!..

Он показал всем раздувшуюся щеку.

Гекатей почувствовал в груди мгновенную острую боль, как от удара ножом.

– Что ты говоришь? – обратился он к привратнику. – Может ли быть, чтобы понтийцы, наши освободители, угрожали Деве и ломились в храм?

– О господин! Спешите туда!.. Они чуть не убили меня и сейчас причиняют насилие девушкам-жрицам!..

Это послужило сигналом.

– Братья, граждане! – вскричал Гекатей. – Все на помощь богине!..

Воины, бывшие с Гекатеем, случайные граждане – все устремились в сторону храма. Женщины бежали с выражением испуга и фанатического возбуждения на изможденных лицах.

– Спасайте Деву!

– Понтийцы надругались над богиней!

Каждый, кто слышал эти страшные слова, на миг замирал, словно пораженный столбняком, потом без замедления присоединялся к общему движению и сам начинал вопить. Херсонесцы, огрубевшие за время осады, озлобленные голодовкой, были настроены очень решительно.

– Они грабят нашу святыню!

– Грабители заслуживают немедленной казни!

– Подлые, они у меня дом разграбили!

– А у меня за кусок заплесневелого хлеба для детей вынудили жену отдать им новый хитон!..

Возмущение переходило в ярость.

– Братья! – крикнул Гекатей. – Грабителей и насильников хватать и вязать, но не убивать!

– Почему? Осквернители храма заслуживают смерти!

– Нечего жалеть храмовых воров! Бить их надо до смерти!

– Нет, нельзя! Понтийцы наши друзья и освободители, – разъяснял на ходу Гекатей. – Поэтому пусть виновных судит гелиэя, в которую войдут не только херсонесцы, но и понтийцы!

– Хороши освободители, грабят храмы!

– Скажи, Гекатей: а бить их кулаками можно?

– Можно, но не причиняя увечий!

Юноши опередили всех. Гекатей чувствовал, что сердце его хочет выпрыгнуть из груди, нервная дрожь охватила все тело. Вбежав во двор храма, он сразу увидел картину, приведшую его в бешенство.

Гедия, вырвавшись из рук пьяного арменийца, бежала через двор с быстротою степной козы. Архелай догонял ее, но, будучи во хмелю, плохо поспевал за лучшей бегуньей Херсонеса.

– Не уйдешь! – рычал понтиец.

Гекатей налетел на насильника и сбил его с ног ударом кулака.

– Измена! – вскричал тот, падая на землю.

Воины и народ быстро освободили воспитанниц из неожиданного плена, избили пьяных арменийцев и перевязали их веревками.

Хуже получилось в храме. Здесь наводили порядок разъяренные горожане и горожанки. Они похватали всех, кого нашли в храме, обезоружили, разорвали на них одежды, избили, а потом, раскачав на руках, бросали вниз со ступеней храма.

– Не убивайте! Не убивайте воинов царя Митридата! – кричали воины, помня наказ Гекатея.

Но обозленных херсонесцев остановить было невозможно. Правда, после расправы арменийцы остались живы, но большинство не могли пошевелить ни руками, ни ногами, настолько их помяли да вдобавок нещадно, по-скифски, скрутили веревками.

Шум в периболе храма привлек внимание многих. Сюда набежали жители города, гоплиты, возвращающиеся со стен, рабы. Понтийские воины, сообразив, в чем дело, сунулись было освобождать своих собратьев, попавших в беду, но их встретили палками и камнями, а у храмовых ворот преградили путь вооруженные воины-ополченцы.