— Ты ведь тоже остаешься?
— Это мой народ. У меня нет выбора и…
Он подумал о Линдвин. Он не бросит ее в беде. Камень альвов не должен попасть в лапы троллей. Он обязан оставаться рядом с волшебницей!
— И что? — не отставал Оримедес, протягивая ему бокал с вином. — Надеюсь, ты окажешь честь и выпьешь с таким варваром, как я.
Олловейн принял кубок.
— Ты не…
Бокал кентавра со звоном коснулся его бокала. Вино брызнуло в разные стороны, угодило на рукав Олловейна, стекло по ткани, не оставив ни следа.
— Не нужно мне ничего рассказывать, эльф. Я хорошо знаю, что ты думаешь обо мне и мне подобных. Ты терпеть не можешь никого из тех, кто хоть разок нагадил в бальном зале твоей королевы. — Кентавр широко ухмыльнулся. — Мне тоже очень жаль, но некоторые вещи просто сильнее меня. — Внезапно он посерьезнел. — Я пришел поблагодарить тебя. Если бы не ты, я умер бы в Вахан Калиде.
Мастер меча отмахнулся.
— Мы оба всего лишь служили королеве.
— Не говори глупостей. Ты был готов принести свою жизнь в жертву, когда мы вышли из цистерн. А ты доверил мне жизнь Эмерелль, несмотря на то что я — всего лишь неотесанный варвар. Я достаточно знаю эльфов, чтобы понимать, что большинство приняли бы иное решение. Они послали бы меня и моих ребят на троллей, вместо того чтобы доверить нам королеву. Это было одно из самых значительных мгновений моей жизни. И за это мы сейчас выпьем!
Оримедес поднес кубок к губам, и Олловейн сделал то же самое. Вкус был отменный. Аромат винограда хорошо сохранился и даже стал еще тоньше благодаря лесным ягодам и легкой примеси меда.
— Было бы действительно очень жаль, если бы это вино выпили тролли.
Оримедес довольно кивнул.
— Я же говорил. Что ты думаешь о людях? Ну, эта затея с кораблями довольно безумна. Я знаю, что ты вырастил Альфадаса, но его план… Такая идея не пришла бы мне в голову, даже если бы я был пьян в стельку.
Олловейну вспомнился спор, возникший в военном совете из-за ледяных парусников. Но в конце концов герцогу удалось настоять на своем.
— Я думаю, хорошо в его плане именно то, что он настолько безумен, что тролли никогда не догадаются, что их ждет.
Оримедес рассмеялся, в лицо эльфу полетел дождь мелких брызг.
— Собака тоже никогда не догадалась бы, что блоха в ее шерсти задумала ее убить. А если бы и знала, то не особенно обеспокоилась бы.
Олловейн отхлебнул большой глоток, подержал вино во рту, чтобы как следует распробовать. Замечания Оримедеса были справедливы. Но если удастся план Альфадаса, то Филанган и не будет осажден. Стоило рискнуть.
— Давай, осуши кубок до дна! — подбодрил кентавр. — Голова от этого вина тяжелой не будет.
Но, возможно, поможет забыть… Олловейн посмотрел на мост, затем обхватил металл обеими руками и выпил.
Оримедес дружески хлопнул эльфа по плечу.
— Должен тебе кое в чем признаться. Я тебя обманул. — Кентавр заговорщицки улыбнулся. — Я знаю, что впереди нашего народа бежит слава, будто бы мы пьяная банда грубиянов. Быть может, в этом есть доля правды… Но у наших пиршеств — строгие правила. Если двое мужчин пьют одно и то же вино до дна, то с этого момента они становятся друзьями, они уже не чужие друг другу.
Оримедес наклонился и заключил изумленного Олловейна в объятия.
— А теперь, когда все выяснено, можешь мне спокойно довериться. И знай, что я скорее откушу себе язык, чем выдам хотя бы одну из твоих тайн.
Олловейн озадаченно смотрел на кентавра.
— О чем ты говоришь?
— Может быть, я и варвар, но я еще не ослеп. Ты уже не тот мужик, которого я оставил у звезды альвов в Землях Ветров. Что-то тебя гложет. Выговорись! Пить и разговаривать — это помогает. Доверься мне. Послушай совета закоренелого пьяницы и болтуна. — Оримедес подлил вина.
Эльф невольно улыбнулся. Может быть, то, о чем говорит его новый друг, правда. А даже если и нет?.. Для всех в этой крепости дни сочтены.
— Все дело в Линдвин… Она… Она воспользовалась нашим бегством, чтобы украсть у Эмерелль камень альвов. И она… Это… — Он отчаянно пытался подыскать слова, чтобы описать то, чего сам еще не понимал.
— Вот ведьма! — проворчал его новый друг. — Я сразу понял, что ей нельзя доверять.
— Я в нее влюбился.
Оримедес поперхнулся вином. Закашлялся, пытаясь перевести дух. На миг воцарилось неловкое молчание.
— М-да… — осторожно произнес он. — Иногда именно ведьмы и кружат нам головы. А вы уже… Ну, ты понимаешь. — Последовал неприличный жест.
— Да, — коротко ответил Олловейн. — И мы поссорились. С тех пор я ее больше не видел. — Он рассказал кентавру обо всем. И действительно, когда он говорил о Линдвин, становилось легче. Он чувствовал правду, ощущал то, что находилось по ту сторону обмана. И понимал, что боль не облечь в слова. — Я пытался забыть ее, но… Она тронула мое сердце. Я…
Оримедес мягко положил руку ему на плечо.
— Боюсь, ты пропал, друг мой. — Он понимающе улыбнулся. — Ты влюблен. Отыщи ее, это единственное, что ты можешь сделать.
— Но где? — в отчаянии воскликнул эльф.
— Ландорану наверняка известно.
Олловейну вспомнилась юность. Разочарование в глазах отца, когда он не смог научиться творить чары, как ни старался. Он не был тем сыном, которого хотелось иметь князю нормирга. И отец отчетливо дал это понять. Ландоран никогда не поможет ему!
— Филанган хранит тайну. Происходит что-то, что скрывают от нас нормирга. И мой отец втянул Линдвин в это.
Кентавр задумчиво провел рукой по бороде.
— Мои ребята немного побродили по крепости. Нужно же знать, в конце концов, что защищаешь, — извиняющимся тоном произнес он.
— И нужно знать, где находятся запасы вина.
Оримедес громко рассмеялся.
— Вижу, мы родственные души. От Небесного зала ведет большая лестница. Если спускаться по ней, через некоторое время путь преградит стража. Думаю, ты найдешь то, что ищешь, если сумеешь пройти мимо нее.
— Ты имеешь в виду, что они держат Линдвин в плену? Это невозможно, Оримедес. У нее камень альвов, и она волшебница. Никто в этой горе не мог бы удерживать ее против воли.
— А если она находится там, внизу, добровольно? — заметил кентавр. — Она…
— Что?
Оримедес словно окаменел. С открытым ртом он смотрел на озеро. Будто в трансе поднял руку и указал на воду.
— Рыба. Ты только посмотри!
Из темных глубин на поверхность поднимались призрачно-бледные тела. Рыбы безжизненно плавали белыми брюшками вверх, покачиваясь на мягких волнах. Вскоре их стали сотни.
— Что там происходит? — Оримедес отошел на шаг от берега, словно опасался разделить участь рыб. — Озеро! Должно быть, оно отравлено. Их все больше и больше. Все мертвы!