Что-то стало происходить.
Слабая вибрация заставила его тело задрожать.
«Господи, Господи, Господи».
Доктор быстро огляделся по сторонам. Светосфера раскачивалась на шее и мешала рассмотреть все как следует.
— О, нет! Что еще? — закричал он, и новая, более сильная волна ужаса накрыла его.
У него возникло странное ощущение, будто он движется… но как это может быть? Его почти полностью онемевшие руки пока еще не отпустили выступ, да и ноги надежно опирались. Нет, он вовсе не сползал вниз навстречу голодным тварям.
Вовсе нет.
Когда вибрация прекратилась, доктор, хотя его положение и оставалось по-прежнему ужасным, поздравил себя. Ему удалось еще немного подтянуться наверх.
И в тот же миг все снова задрожало, но на сей раз сильнее.
Сначала он подумал, что это подземные толчки, своего рода землетрясение. Но мысль почти тотчас улетучилась, когда мужчина понял — движется именно он, а не храм.
Центральная каменная панель, на которой доктор висел, стала медленно запрокидываться. Под его тяжестью она наклонилась вперед, прямо в стену храма.
— Помогите! — завопил доктор.
Все произошло слишком быстро, он даже понять ничего не успел. Стены превратились в размытое пятно, и доктор тут же решил, что барельеф сорвался с креплений и падает. Но он не мог видеть, что наклоняется только верхняя половина панели, как раз чуть ниже его ног.
И хотел доктор того или нет, он двигался вместе с ней. Ее падение ускорилось; в считаные секунды Берроуз, продолжая крепко держаться, горизонтально лег на ее верхнюю часть. Панель крутанулась дальше, до упора, и с громким звуком удара камня о камень резко остановилась.
Доктора выбросило вперед. Он полетел, несколько раз перевернувшись в воздухе. Полет был недолгим и закончился, едва успев начаться. У доктора едва дух не вышибло, когда он упал на спину. Задыхаясь и кашляя, он попытался восстановить дыхание, а руки в это время хватались за что-то мягкое под ним. Ему повезло — песок смягчил падение.
За спиной раздался громкий стук, и по лицу с резким шипением хлестнуло чем-то влажным.
— Что?..
Доктор Берроуз заставил себя сесть и обернулся назад, в полной уверенности, что на него сейчас набросится орда клещей. Однако во время падения он уронил очки и теперь ничего не мог разглядеть во тьме. Мужчина пошарил руками вокруг и, найдя очки, тотчас надел их.
Он тут же услышал какое-то царапанье за спиной и быстро обернулся. Неподалеку валялась членистая нога одного из пылевых клещей. Размером она была чуть меньше лошадиной и, похоже, была отсечена от тела жука где-то в районе «плеча». Неожиданно она резко распрямилась и затем тотчас снова сложилась, причем с такой силой, что даже подскочила на песке. Нога двигалась так, словно обладала собственным разумом, и насколько доктор Берроуз знал, так вполне могло статься на самом деле.
Он отполз назад, подальше от конечности, и поднялся, слегка пошатываясь. Дыхание постепенно приходило в норму, но мужчина все еще хрипел и кашлял. Он с тревогой огляделся по сторонам — клещи могли напасть в любой момент.
Однако их нигде не было видно, впрочем, как и самого храма; только мертвая тишина, голые каменные стены и темнота.
Голова гудела от падения. Доктор пытался понять, что же произошло на самом деле. Он будто очутился совершенно в другом месте.
— Где я, черт возьми? — пробормотал Берроуз и наклонился вперед, положив руки на бедра. Через некоторое время ему стало легче, и он вновь выпрямился, чтобы осмотреться. Доктор вспомнил, как панель начала крениться под его весом, и вскоре сообразил, что произошло. Поняв, как невероятно ему повезло, он заговорил:
— О, спасибо тебе, спасибо.
Доктор сложил руки в краткой молитве, а глаза его заполнили слезы благодарности.
Он почувствовал еще один порыв влажного ветра. И едва не задохнулся от резкой, нечеловеческой вони. Берроуз осмотрелся, чтобы понять, откуда идет запах.
Где-то в двух метрах над землей из стены выступали блестящие, изуродованные останки пылевого клеща. Его, очевидно, расплющило захлопнувшейся панелью. Голубоватая прозрачная жидкость сочилась из разорванных суставов, некоторые из которых были диаметром с водосточную трубу. Пока доктор Берроуз смотрел на это месиво, из останков хлынула новая струя, заставив доктора отскочить назад. Словно открылись клапаны какой-то дикой машины, чтобы выпустить пар и промыть трубы.
Доктор вдруг сообразил, что голова этого клеща тоже может быть неподалеку. И ее жвала по-прежнему могут перекусить его, ведь оторванная конечность так и не перестала дергаться.
Он не собирался оставаться здесь, чтобы убедиться в этом наверняка.
— Ты старый дурак! Тебя едва не нашинковали, — сказал себе доктор, ковыляя подальше от расплющенного клеща. Он был еще немного не в себе, когда, вытерев рукавом потное лицо, увидел впереди, в сводчатом коридоре, уходящие вниз широкие ступеньки… много ступенек, и он начал по ним спускаться, по-прежнему бормоча бессвязные слова то ли молитвы, то ли благодарности.
Глава 40
Сара была подавлена. Она сидела на берегу, обняв поджатые ноги и положив голову на колени. Женщина теперь совсем не скрывалась — фонарь горел на полную мощность. Бартлби сидел рядом, и они оба смотрели, как набегающие волны обрушиваются на берег.
Она сделала, как ей приказали патрульные, и пошла дальше вдоль береговой линии, хотя прекрасно понимала, что те просто хотели убрать ее с дороги. Нет никаких причин для того, чтобы ей здесь находится.
Пока они шли, Сара заметила, что былая живость покинула Бартлби — не было следа, по которому можно было идти. Она больше не могла злиться на кота за его поведение. Та преданность, с которой он следовал за своим хозяином, тронула ее. Она все время напоминала себе, что охотник был настоящим другом Кэла и, по правде говоря, провел с ним больше времени, чем она. А ведь она — его мать!
С пробудившейся теплотой Сара наблюдала, как завораживающе поднимаются и опускаются лопатки зверя, пока он крадучись шел вперед. Они и в лучшие времена резко выступали из-под его просторной безволосой шкуры, но сейчас, когда шея кота была опущена, выпирали еще больше. Голова Бартлби находилась всего в нескольких сантиметрах от земли, и хотя женщина и не видела его глаз, кот явно не интересовался окружающим. Его бесцельное движение красноречиво говорило само за себя — охотник выглядел точно так же, как Сара себя чувствовала.
И сейчас, сидя на пляже, она не могла сдержать нахлынувшего отчаяния.
— Нелепая «гусиная охота», — буркнула она коту. Бартлби в это время чесал ухо лапой, словно ему там что-то мешало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});