Читать интересную книгу Задание Империи - Олег Измеров

"Лишь бы хоть одна была целой."

В свете фар он увидел с десяток людей, которые беспомощно расползлись от авто в разные стороны. Кто-то тер глаза, кто-то молился; разглядывать эту картину было некогда. Первая машина ударилась капотом о столбик дорожного знака; парил радиатор. К счастью, вторая была цела, только немного погнут бампер и помято правое крыло о переднюю, лобовое стекло со стороны пассажира было побито и покрылось сеткой трещин, но со стороны водителя было цело. Виктор узнал марку: восьмицилиндровый "понтиак", с характерной хромированной полосой из реек на капоте, плавно стекавшей на округлый радиатор.

"А мощи будет, как у "Волги" семидесятого года. Нехило."

Ковальчук отпихнул стоящего на коленях у машины человека носком ботинка — просто руки были заняты — помог затащить Ступина на заднее сиденье, и сел за руль.

— Ключ! Ключ зажигания! — Ковальчук рванулся к шоферу, рывком оторвал его от примятой колесами пыльной щебенки; тот дрожащими руками вытащил из кармана бронзовую цепочку. Ковальчук метнулся обратно; неостывший мотор завелся с полоборота. Подполковник опять выскочил из машины, подобрав валявшийся брошенный "томми-ган", рванул крышку багажника первого авто, дал длинную очередь по стоявшей там рации, отскочил назад в "понтиак", кинув по пути автомат Виктору, захлопнул дверцу, врубил заднюю скорость и рванул с места с разворотом, чтобы объехать по обочине. Как только они миновали "форд", мелькнула белая вспышка: Виктор невольно оглянулся и увидел, как из открытых дверей машины брызнуло фосфорическое пламя с искрами; спустя секунду вспыхнул бензин и над кузовом поднялся высокий столб рыжего пламени.

Метров через сто Ковальчук затормозил, резко бросился наружу, не глуша мотора, и открыл заднюю дверцу.

— Смотрим, что с ним.

Ступин тяжело дышал, из его груди доносились хрипы и булькание, большое пятно крови расползлось по рубахе, которую Виктор так и не успел сорвать.

— Пуля в легком… Держите так…

— Его надо в больницу.

— Время! Сейчас выбрасываем вас, потом везем. Надо хирургу на дом, и деньги в зубы, чтобы молчал.

— А если не довезем? Каждая секунда на счету.

— А если… Есть приказ вас доставить, не считаясь с потерями!

— Не спорьте, — прохрипел Ступин, — доктор все равно выдаст… Здесь принято стучать властям… Все на самом деле хорошо, господа… Пасть в бою, от пули врага — что можно пожелать офицеру… Одна просьба… если это будет слишком долго, помогите… вы понимаете…

— Молчите, больной! — возразил Виктор голосом сердитой медсестры. — Вам сейчас нельзя разговаривать!

Наложенная повязка быстро набухала кровью.

— Дверь! — крикнул Ковальчук, бросив себя за руль и трогаясь. Виктор едва успел захлопнуть, и они снова рванули куда-то в темноту.

— А куда меня сейчас перебросит? — крикнул Виктор сзади. — В нынешнюю Америку?

— В Брянск, в пятьдесят восьмой! Есть асимметричные точки перехода…короче, там встретят и сразу отвезут к другой!

— Тогда мы сейчас его перебросим!

— Что?

— Там встретят и отвезут в операционную!

— У меня приказ вас перебросить!

— Но вы же советский человек! А. значит, должны поступать по христианским законам!

— Откуда вы нахватались этой демагогии? Вы понимаете, что я не имею права вами рисковать! Не имею!

— Мы перебросим его! — Виктор выхватил кольт из кобуры и щелкнул предохранителем.

— Вы собираетесь стрелять в меня? — хладнокровно спросил Ковальчук.

— Нет. В себя.

— Послушайте, вы, суицидальный террорист, сколько вы себя уже захватывали в заложники? Не надоело?

— Но вы же советский человек!

— Черт с вами! Перебросим! Только поставьте кольт на предохранитель, а то пальнете и поранитесь!

27. Нечеткий выбор.

Трава была по колено. Трава была по колено и мокрая от росы. Черная чаша неба накрыла их сверху, осыпав тысячами ярких звезд, и Млечный Путь тихо фосфоресцировал в прозрачном воздухе. После того, как Ковальчук выключил фары и мотор, вокруг машины не было ничего, кроме звезд и травы.

— Полковник, не умирайте! Александр Семенович! Уже немного! Держитесь! Помните, я в самолете песню дал записать — "Есть только миг, за него и держись…"

— Не помнит. Не было его в самолете.

— Ах да, я и забыл.

— Он без сознания. Осторожно. Тяните сюда.

— Вы точно помните?

— Да. Я днем вешку ставил, вот она. Кладите его вот так, отходим.

— Записку надо написать.

— Все, уже меньше минуты. Разберутся.

— А его это… у вас не расстреляют?

— А раньше не могли подумать? Нет. Не расстреляют. Пока будут лечить, успею вернуться.

— А если не…

— Что если не?

— Ничего. Это я так.

— Все. Время.

Ковальчук посветил фонариком. Возле вешки не было ничего, кроме примятой травы.

— Перешел. Правда, если бы сразу появился обратно здоровый, было бы спокойнее.

— А что это значит, если сразу не появился?

— Подходящей точки не нашли, чтобы в то же место, — сказал Ковальчук и выключил фонарь. Стало совсем тихо.

— М-да. Бартини бы еще неизвестно сколько времени голову бы ломал, чтобы понять, как материя смогла осознать свое бытие…

— Это Бартини рассчитывает?

— Принял участие. Была у него такая статья по теории шестимерного мира… Вроде как видим мы его трехмерным, а если над этим подняться, то такого можно увидеть… Кстати, большой ребенок. Если бы он мог хотя бы элементарно организовывать свою жизнь, такого бы достиг… А я вот жизнь организовывать умею, а вот в квантовании хроногенов… Ну все, идемте.

— Куда? — машинально спросил Виктор.

— Едем к Обиличу. Следующая точка перехода на территории России.

— Так что же вы…

— А приказано было через эту. Ладно. Разберемся.

Они поехали обратно той же дорогой; вскоре Виктор увидел в свете фар и догорающего "форда" своих бывших преследователей. Теперь они собрались месте, сбились в кучу — видимо, шли на голос. Услышав шум мотора, они начали махать руками и кричать, зовя на помощь — видимо, приняли за случайного водителя или подкрепление. Ковальчук осторожно объехал их и последовал дальше. Виктор боялся, что они будут стрелять, но этого не произошло: преследователи были настолько подавлены, что не попытались этого сделать. Жестокие люди, оказавшись беспомощными, быстрее теряют волю к жизни. Их силуэты на фоне огня какое-то время виднелись в заднее стекло, но потом исчезли за очередным поворотом.

Здесь автор снова напомнит, что в детективах сюжетные линии требуют завершенности. Положено разъяснить, что это были за люди и почему напали. Однако Виктор, к сожалению, попал не в сериал про сыщика Коломбо, поэтому дальнейшая судьба этих странных личностей, как и Хуммеля, как и Джейн с Сэлинджером и многих других, осталась для него неизвестной.

"Почему было приказано именно через эту точку, раз есть запасные? Чем отличается запасная? Рискованно лететь через полюс? Или?"

— Приготовьтесь, — снова подал голос Ковальчук, — сейчас будет место, где они встретили нас у броневика. Попытаюсь этих тоже ослепить, еще есть несколько зарядов. Если со мной что-то случиться — ведите огонь на любое шевеление. Берите "Коробов" на переднем сиденье, он лучше пробивает машину.

— Знаю, — ответил Виктор, — Николай Савельевич разъяснял. Мечта чикагских гангстеров.

— Да. Жаль его. Прекрасный человек был.

Однако на указанном месте ни инкассаторской машины, ни мотоциклиста не оказалось, словно сквозь землю провалились.

— Да где ж они?

— Может, засада?

— Не стали бы тогда машины двигать. Скорее, их просто привлекли, а потом отослали. А то и вообще, как свидетелей… Смотря кто это был.

— Кстати, а что это за странный пистолет, если не секрет? Боевой лазер?

— КПЛ, космический пистолет Леппа. У нас в шутку называют — "Комсомольский прожектор". Создавался, как возможное будущее оружие экипажей пилотируемых космических кораблей. "Взрывающаяся проволочка", смесь магния с окислителем и еще кое-что.

— А Лепп — это кто?

— Довольно известный изобретатель с Таллинского завода. Создавал новые приборы еще до присоединения. В газетах его портреты печатали… Разве у вас о нем не слышно? Черт, где бы одежду сменить… С таким видом одна надежда на панику.

На шоссе метались машины, и дорожные патрули уже не проверяли документы, а только растерянно махали жезлами, пропуская водителей. Кстати, машины с помятыми бамперами и погнутыми крыльями редкостью не были, а Ковальчуку приходилось внимательно следить, чтобы какой-нибудь лихач не добавил "понтиаку" особых примет. Вообще казалось, что для американцев в эту ночь перестали существовать ПДД и беспокойство за сохранность шинокопытного друга; была лишь толпа, где расталкивают друг друга локтями.