Дункан засмеялся.
– Я всегда думал, что Кэмпбеллы – рьяные протестанты-реформисты, а посмотрите-ка, какие книги они читают! Конечно, это обнадеживает, но я все равно сомневаюсь, что твои родичи готовы пересмотреть свои религиозные убеждения.
– А вот эта моя любимая!
Девушка еще раз крутанула пюпитры и поймала тот, на котором стояла «Энеида» Вергилия на латыни в сафьяновом переплете оливкового цвета и с золоченым обрезом.
– Ты читала все эти книги? – удивился Дункан.
– Конечно! Иногда отец брал меня с собой, когда ездил по делам к герцогу. И я дожидалась, пока они закончат, тут, в этой волшебной пещере знаний!
– Ты читаешь по латыни? – невольно поразился он снова.
– Ну… не сказать, чтобы свободно. Так, знаю некоторые слова. У папы есть английский перевод «Энеиды» Гэвина Дугласа. А ты знаешь трагическую историю Дидоны и Энея?
– Нет, – признался Дункан с некоторым смущением. – Библия, несколько произведений Шекспира, Хенрисона и Расина – вот и все, что я прочитал.
– Ты читал Расина? Это француз, и он писал трагедии, верно?
Он засмеялся.
– Не знаю, надо ли тебе это рассказывать…
– Я сама решу!
– У нас одна-единственная книжка на французском – «Федра», и отец заставлял нас читать ее по ролям. Я читал за Ипполита, моя сестра Франсес – за Федру. Меня казнили добрую дюжину раз, но до конца мы пьесу не дочитали ни разу – Франсес наотрез отказывалась повеситься в финале!
– Вы разыгрывали пьесу по ролям? – вскричала Марион, с трудом сдерживая смех.
– Только никому не рассказывай, Марион Кэмпбелл, или я…
– Не успокоюсь, пока ты мне не покажешь!
– Тебе не повезло! Я сжег ту книжку.
– Что? Ты сжег книжку? Дункан, какой кошмар! Книги нельзя сжигать!
– Я был сыт театром по горло. Матери пришла в голову глупая мысль, что можно показать целое представление в доме у Макиайна. Ты себе это представляешь? Мне тогда было уже двенадцать, и оружие казалось мне куда интереснее, чем костюмы и высокопарные речи!
– Жаль…
Марион лукаво ему подмигнула.
– А откуда у вас вообще взялась эта книга? Украли во время рейда?
Дункан сердито посмотрел на нее.
– Нет. Отец несколько раз бывал во Франции, – не без гордости пояснил он. – Он хорошо говорит по-французски и хотел, чтобы мы научились тоже.
– У вас был домашний учитель? – спросила Марион, в изумлении приподнимая брови.
– Нет. Мать сама учила нас английскому, гэльскому и латыни, а отец долгими зимними вечерами – французскому.
В свете камина огненные волосы Марион отсвечивали, окружая ее лицо красивым золотистым ореолом. Дункан отвел мятежную прядку, упавшую ей на глаза, и ласково поцеловал девушку в губы.
– Ты любишь книги, mo aingeal?
– Очень! Книги, они…
Наморщив носик, она сняла книгу с пюпитра.
– Книги открывают нам двери мира и времени, – сказала она. – Иногда в них мы встречаемся с чем-то интересным, а иногда…
У них за спиной кто-то кашлянул. Дункан и Марион как по команде вздрогнули и обернулись.
– Вижу, вам понравилась моя коллекция эльзевиров![88]
– Эльзевиров? – повторила Марион, краснея.
В библиотеку вошел герцог Аргайлский в сопровождении двух великолепных шотландских борзых коричневого окраса. По пятам за ними бежал щенок, но какой он породы – ни Марион, ни Дункан не знали.
– Suidh![89] – приказал герцог собакам.
Борзые немедленно подчинились. Щенок же подбежал к гостям и принялся их обнюхивать.
– Seo! A Sheanailear, suidh![90]
Пес звонко залаял и попытался забраться мордочкой Марион под юбку. Девушка вскрикнула от изумления.
– Falbh![91] Falbh! – вскричала она, отталкивая щенка ногой.
– Sheanailear! – зычным голосом прикрикнул на собаку Аргайл.
Наконец щенок подчинился.
– Прошу прощения, он еще маленький.
– Очень… очень милый песик! – пробормотала Марион, рассматривая щенка. – Но какой он породы?
– Английский пойнтер. Великолепный результат скрещивания испанской борзой, фоксхаунда и грейхаунда. Меня заверили, что у него потрясающий нюх. Что до послушания…
Он пожал плечами, махнул рукой и по очереди посмотрел на молодых людей.
– Как я вижу, мисс Кэмпбелл, ваш интерес к книгам не угас!
Марион взглянула на фолиант, который так и остался у нее в руках.
– Шестое издание «The Colloquia». Церковь запретила эту книгу, поэтому она очень редкая. Она – часть моей коллекции эльзевиров.
– О, эти малютки очень красивые! – сказала Марион.
– И очень дорогие, – заметил герцог.
Девушка вернула книгу на пюпитр и придвинулась ближе к Дункану.
– Эту коллекцию я унаследовал от деда. Когда он жил в Голландии… Он оказался там не по своей воле, но… Так о чем я? Ах да, в Голландии, в Лейдене, он подружился с одним из сыновей прославленного печатника Эльзевира. Их книги очень ценятся, существует множество копий и подделок. Спасибо отцу, что у него хватило ума спрятать их в надежном месте, иначе наверняка бы украли во время того масштабного рейда в Атолл!
Он смерил Дункана высокомерным взглядом, даже не пытаясь скрыть враждебность. Юноша и бровью не повел.
– Мой отец тоже очень любил книги, – продолжил герцог.
– И не только книги, – с многозначительной улыбкой заметил Дункан. – Я слышал, он был весьма неравнодушен к женскому полу, причем до самой кончины.
Веки Аргайла дрогнули, взгляд стал ледяным. Ни для кого не было тайной, что девятый герцог Аргайлский, Арчибальд Кэмпбелл, был знатным волокитой. К великому огорчению супруги, супруг не просто изменял ей едва ли не с каждой юбкой, но еще и ухаживал за своими избранницами, дарил им подарки. Уже пребывая на смертном одре, он потребовал, чтобы его последнее увлечение, некую Пегги Элисон, оставили жить в одном из поместий. Однако герцогиня презрела приказ супруга, и, как только он испустил последний вздох, «потаскушку» вышвырнули за ворота.
– Я с грустью убеждаюсь, что представители клана Макиайна так и не научились вести себя пристойно!
Герцог резко повернулся, отчего взметнулись полы его богато расшитого камзола с золотыми петлицами. Он только что вернулся из Стирлинга и еще не успел снять мундир. По-военному чеканя шаг, он приблизился к полке, на которой в ряд выстроились графины с вином и бутылки виски.
– Марион, дорогая, – начал он, чуть повысив голос, – вам следует быть более внимательной в выборе спутников. Выпьете со мной портвейна или виски?
– Вина, благодарю вас.
Он по очереди перевернул вверх дном три стакана, взял графин с портвейном, проверил на свет свечи прозрачность напитка, после чего налил немного в один стакан. В два других он плеснул виски.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});