Не отрывая от нее взгляда, он поставил пятьдесят фунтов на красное и еще пятьдесят на номер 9. Она немедленно сделала ставку на черное и, с вызовом, на номер 13. Мэтью выиграл в обоих случаях. Его взгляд не давал ей возможности выйти из игры.
За столом наступила тишина, когда все поняли, что между ними идет борьба. Шампанское лилось рекой, а Мэтью и княгиня, два могучих сцепившихся зверя, все продолжали повышать ставки. Скоро ее 500 фунтов кончились.
— Вы хотите прекратить игру, ваше высочество? — спросил Мэтью, заметив ее нерешительность.
Катарина увидела, что он уже гордо поднял голову и с вызовом смотрит на нее, язвительно усмехаясь.
— Вовсе нет! Но у меня кончились наличные. Вы согласны принять долговую расписку?
— Конечно. Как вы могли сомневаться?
Когда Мэтью, наконец, прекратил игру, Катарина проиграла 10 тысяч фунтов.
Ей удалось сохранить невозмутимость и спокойствие до конца вечера и тихо покинуть зал.
Когда гости разошлись, Мэтью закружил Джулию по комнате.
— Теперь уже не долго ждать, когда я потребую свою компенсацию!
Она продержалась месяц. До тех пор, пока кредиторы не отказались ждать. Тогда она вновь села за стол, посмотрела на стопку неоплаченных долгов и проанализировала свои варианты.
Она помнила, что есть и другие мужчины, которые хотели бы жениться на ней. Катарина мысленно проверила весь список вероятных претендентов и поежилась. Уж лучше было оставаться женой князя Раминского, чем выходить замуж за любого из них. Выйти замуж за кого-нибудь из них означало сменить одну позолоченную клетку на другую — только на этот раз золота будет меньше.
Такого другого мужчины, как он, не было — поэтому при любых условиях она должна заполучить его. С ощущением фатальности Катарина осознала, что так и должно было случиться, так было предопределено с самого начала. Он был ее судьбой, он загнал ее в угол, и она вынуждена была признать его превосходство.
Рядом со стопкой счетов лежала коробочка. Ее доставили на следующий день после игры в рулетку: сказочное колье из рубинов и бриллиантов и пара серег. Смысл послания был ясен. Катарина выжидала — она не вернула украшения, но и не надевала их. Сейчас она взяла коробочку и встала, гордо подняв голову. Если она вынуждена сдаться, то по крайней мере получит удовольствие от своего поражения, черт возьми.
Мэтью сидел в библиотеке в своем доме на Парк-Лейн. День был утомительным, но когда она прислала записку, что будет у него в десять, он сразу ожил.
— Ни при каких обстоятельствах прошу нас не беспокоить, — отдал он распоряжение дворецкому.
Когда она вошла, он стоял у горящего камина. Дверь закрылась за ней, и Катарина прислонилась к ней спиной. Безмолвно они смотрели друг на друга, как будто видели впервые.
Она была великолепна в наброшенной на плечи собольей шубе под цвет ее волос, ее шея и глубокая ложбинка между грудями были обнажены и украшены лишь драгоценным колье. Черные волосы Катарины были высоко подняты и схвачены гребнями, которые удерживали ее гладко зачесанные пряди. Высокая прическа подчеркивала правильный овал ее лица, глубину огромных карих глаз и стройность шеи. Сочетание блестящих волос, кожи цвета спелого персика и богатого меха создавало впечатление драгоценного бархата, на фоне которого горели огнем и переливались прекрасное колье у нее на шее и чудесные серьги в ушах.
Она была воплощением чувственного совершенства. Мэтью жаждал прикоснуться к ней, но стоял не в силах сдвинуться с места. Она приблизилась и остановилась в нескольких шагах от него. Рассчитанным движением ее руки скользнули в складки шубы, и она распахнула ее, как бы совершая особый ритуал. Когда меха бесформенной грудой упали на пол, вместо черного вдруг вспыхнул яркий цвет, когда приглушенный свет лампы и отсветы огня озарили рубиновый шелк платья Катарины. Мэтью непроизвольно шагнул к ней; желание жаркой волной поднималось в нем, когда он, наконец, осознал реальность ее присутствия. Многие месяцы он ждал этого момента, планировал его, добивался его. Сейчас они были одни, и ее капитуляция была несомненной. Украшения, которые были на ней, говорили о том, что она пришла сюда, чтобы отдаться ему, и он по-прежнему верил, что она хочет его так же сильно, как он ее. Тонкие бретели ее платья переходили в узкие полоски ткани, которые соединяли юбку с лифом и едва прикрывали грудь Катарины. Ее великолепные груди натягивали тонкий шелк так, что соски были четко видны. Юбка платья была широкой, но она плотно обтягивала бедра княгини, как будто между тканью и кожей существовало какое-то таинственное притяжение. В камине вспыхнули яркие искры, и в их отсветах темноволосая женщина вдруг стала ярким трепещущим существом. Огонь чувственности опалил их, но они стояли не двигаясь, как бы предвкушая то, что еще должно было произойти.
Наконец Мэтью сдвинулся с места. Он встал у нее за спиной и, обхватив руками ее высокие груди, стал ласкать их сквозь тонкий шелк. Катарина наклонилась назад и прижалась спиной к его телу, отдаваясь ласкам. Потом она повернулась к нему лицом, и их губы слились в жадном поцелуе, пока руки Мэтью лихорадочно срывали тонкий шелк с ее груди.
Они по-прежнему не проронили ни слова, издавая только невнятные стоны. Мэтью наклонился, чтобы поцеловать ее груди, розовые соски которых напряглись и затвердели от его ласки. Потом он приподнял ее длинную юбку и провел руками по ее стройным ногам вверх до бедер. Катарина напряглась, ожидая его реакции, когда он обнаружит, что на ней нет нижнего белья, и услышала, как он застонал, когда его руки коснулись ее гладких, округлых ягодиц. Она вновь прижалась к его губам с неутоленной страстью, пока его пальцы ласкали нежную кожу у нее между ног. Наконец он сорвал с нее платье и замер, пораженный ее красотой. Она с гордым видом стояла перед ним, зная, что он не найдет в ней изъяна. Еще никогда она так не наслаждалась восхищением в глазах мужчины, которые сейчас говорили ей то, что она уже знала: без одежды она была еще прекраснее.
Она стала неистово помогать ему снимать одежду. Когда он снял рубашку, она потерлась своими мягкими грудями о его обнаженную грудь. Потом Мэтью почувствовал, как ее руки слегка сжимают его член через ткань брюк, и ощутил непередаваемое наслаждение, когда ее прохладные пальцы скользнули к нему под одежду. Катарина возбуждала его, лаская внутреннюю поверхность его бедер и медленно двигаясь к пенису. Когда она прикоснулась к нему, их губы слились в новом порыве страсти.
Мэтью быстро сбросил с себя остатки одежды и увлек Катарину на соболью шубу, лежавшую у камина. Легкими движениями пальцев он стал ласкать ее гладкие плечи, стройные руки, возвышенности ее грудей, крутой изгиб бедер, плоский живот и длинные ноги, чтобы в конце добраться до холмика с треугольником темных волос. На ее обнаженном теле бриллианты и рубины горели собственным огнем, отражая свет камина, и Катарина вся затрепетала, когда губы Мэтью стали двигаться тем же волнующим путем, которым только что прошли его руки. Ее возбуждение достигло предела. Каждое мгновение было чудесным, но она молча побуждала Мэтью поспешить, ускорить тот момент, когда он раздвинет ей ноги и удовлетворит желание, переполняющее ее.