разбить лагерь и где в 1203–1204 гг. произошло сражение между византийцами и франками), над могилой аль-Ансари в 1458 г. возвели мечеть Султана Эйюпа. Она станет местом проведения церемонии вступления султанов на престол – эти особы носили на поясе меч, якобы принадлежавший лично Орхану Гази (возможно, это действительно было так). Здесь же проводили и церемонию обрезания. А благодаря тому, что тут бил природный источник, это место обрело исключительно священный смысл.
Утверждали, что в 622 г. Айюб вместе с пророком Мухаммедом ходил в Медину, а потом стал его знаменосцем. И вот ему вновь воздавали почести в этом квартале, связанном с целителями-мучениками Косьмой и Дамианом, христианскими святыми-чудотворцами. Толпы правоверных, скользя на плоскодонных судах по водам Золотого Рога, освежались в источнике и шли молиться у могилы Айюба, человека, который, по их убеждению, покоился здесь уже 800 лет. Мечеть Эйюп, наряду с Меккой и Иерусалимом, для многих мусульман стала одним из священнейших мест.
Кроме того, недавно завоевавшие Константинополь (на арабском – Костантинийя, или Аситане, т. е. «врата») жители утверждали, что Абу Айюб аль-Ансари был не один – еще 70 (число удачи) сподвижников пророка также погибли в этом городе, который отныне назывался «Ислам-булом», т. е. «наполненным исламом»{687}. Минареты стали символами победы Аллаха. Сочинялись дуа на арабском с мольбой о защите города. Совершаемые на улицах молитвы якобы возносились прямиком в «небесные покои». Позднее гости города рассказывали, как сразу 700 000 стамбульцев бок о бок с арестантами, отпущенными по приказу валиде-султан (матери султана), вместе взывали к Аллаху, моля его о дожде, пропитании, победе в сражении или избавлении от чумы.
Самоуверенность стоявших в городе янычар, этого специального войска, помогавшего мусульманам взять власть в Византии, способствовала развитию религии, что навсегда изменило мировую геополитику. Прознав, что султан Баязид II, пришедший к власти после Мехмеда Завоевателя в 1481 г., подверг пыткам одного из их товарищей, янычары, эти воины-невольники, в ярости окружили дворец, требуя, чтобы султан отказался от престола. Тот тем временем в беспокойстве глядел на них из зарешеченного окна.
Опальный младший сын Баязида II, Селим, тянул лямку, исполняя обязанности наместника в неспокойной провинции Трабзон (бывшей Трапезундской империи) на Черном море. Он давно положил глаз на столицу. В 1509 г. разрушительное землетрясение поколебало и уверенность Баязида II, и множество строений города. Под рушащимися зданиями погибло много людей. Это бедствие назвали «малым Судным днем». Благодаря произошедшему вслед за тем восстанию янычар, Селиму представилась благоприятная возможность – султан отрекся от престола. И в 1512 г. Селим ворвался в город, перебил своих братьев и племянников и заявил свои права на Стамбул.
Тут же возникли затруднения. На востоке два года назад персидский шах Исмаил I завоевал Иран, Азербайджан, южную часть Дагестана, Месопотамию, Армению, отдельные земли в Центральной Азии и Восточной Анатолии. А поскольку черноморские регионы Грузии были его вассалами, такой конкурент был весьма грозным.
Повторяя успешный захват Константинополя, Селим привел к дверям шаха Исмаила огнестрелы и пушки. Османы числом сильно уступали, но гонку вооружений в регионе они выиграли. Так что в 1514 г., победив в Чалдыранской битве, османы восторжествовали!
Египетские мамлюки, как и османы, были суннитами, однако якобы поддерживали шиитскую династию Сефевидов в Персии. Османы решили, что военный поход на братьев по вере под знаменем священной войны вполне оправдан. И армия Селима промчалась по землям Северной Африки и Среднего Востока, захватив священнейшие города – Мекку и Медину. Селим I первым делом прилюдно потребовал ключи от святыни Кааба, что стоит в центре Заповедной мечети в Мекке{688}. Из Каира в Костантинийю привезли лук и плащ Мухаммеда, а также несколько его мечей. И по сей день к музею Топкапы выстраивается безмолвная очередь из правоверных, пришедших посмотреть на них.
У султанов было множество титулов, но самым большим персональным и политическим значением обладал титул Хадим аль-Харамейн – «Служитель двух святынь». В течение следующих четырех столетий маршрут хаджа в Мекку находился под контролем Стамбула. Влияние этого города отныне распространилось на весь Средний Восток. А после завоевания мамлюкского Египта исламский муфтий обрел титул «Шейх-уль-ислам», т. е. Великий муфтий Османской империи, человек, который дает султану духовные советы и разрабатывает программу образования для всей империи.
В итоге принятые в Стамбуле идеи и подходы реализовывались в повседневной жизни обычных людей от Кавказа до Крыма. Цепочка событий, начавшаяся с того, что сыну понадобилось доказать свою состоятельность, привела к кардинальным сдвигам. С 23 января 1517 г. просвещенные османы вправе были утверждать, что Стамбул – новый европейский центр исламского халифата, а его султан – исламский халиф.
И вот в городе стали возникать новые религиозные традиции. Отныне процессия Сюрре, с которой по обычаю каждый год посылали подарки в Мекку и Медину (sürre значит «дары султана), ежегодно с большой помпой и торжественностью отправлялась не из Каира, а из Костантинийи. Белые верблюды были надушены и украшены. В садах султанского гарема этих вьючных животных (которые вплоть до 1950-х гг. оставались приметой города) с длинными ресницами и скверным характером нагружали множеством даров, сделанных руками султанских жен. После этого их на баржах отправляли через Босфор. Все это сопровождалось благочестивыми песнопениями. На носилки складывали персональные дары – благотворительные средства, уложенные в кожаные мешки и скрепленные печатью со словами: «Доброго пути и возвращения»{689}. Только во времена правления Селима в Мекку и Медину отправили 200 000 золотых.
Затем процессия Сюрре направлялась в Ускюдар (Скутари – в эпоху Средневековья и Хрисополь – в эпоху Античности). К месту зарождения ислама караван вез только что отчеканенные монеты и жемчуга, а также подсвечники, шелковые ковры, меха и рукописные экземпляры Корана.
Покровы для святыни Кааба (как и до восшествия на престол Селима) доставляли из Египта (с 1798 г., после вторжения Наполеона, священные покровы стали ткать во дворе мечети Султанахмет, отправляя их из Стамбула в Каир, а затем в Мекку). Через год покровы Кааба возвращали в Костантинийю, и там использовали в качестве надгробных покровов для семьи султана. Кроме того, от них отрезали лоскуты и продавали их верующим, дарили дипломатам или любимым политикам – точно так же, как и византийские реликвии. Их потом со всем почтением пускали на переплет Корана, вешали на стены или хранили в богато украшенных каменьями шкатулках. Хоть этим мероприятиям было далеко до бытовавших в Новом Риме представлений с «хлебом и зрелищами», во время проводов Сюрре тоже