Читать интересную книгу "Полная история регги: от истоков до наших дней - Дэвид Кац"

Он решил, что мы занимаемся саботажем. Но потом Багга Уолкер и другие музыканты убедили его, что для них лучше иметь вот такой звук, чем плоский».

В конце концов Браун устал от повторяющихся конфликтов с Доддом и вернулся на Дромилли-авеню. «После паранойи мистера Додда я начал больше заниматься с Табби, потому что Табби был более образован технически. Мистер Додд – нет, и когда мы давали ему рекомендации, он всегда думал, что мы пытаемся саботировать. Я, мальчишка, говорил этой великой иконе звукозаписи: “Мистер Додд, это устарело, и нам нужна калибровка аппаратуры”, но он не хотел слушать. Когда я почувствовал, что талант мой пропадает, я просто ушел и продолжил работу у Табби».

Ли Перри на студии Black Ark был пионером живого выравнивания звука; во время записи у него инструменты вживую пропускались через эффекты «эхо» и «фазер». На Studio One применение Брауном «живого» эквалайзера дало трекам новый высококачественный звук. Так, это сообщило барабанам Фредди Макгрегора, его машине Syndrum и тарелкам усиленный акцент на высоких частотах. Эта техника особенно заметна на таких треках, как Nice Up The Dance, хите номер один Michigan & Smiley, которые взяли напрокат для дэнсхолла старый риддим рок-стеди Real Rock.

Апокалиптическая вещь Armaggideon Time Вилли Уиль ямса также сделана на почти оголенный ритм Real Rock, который оставляет еще больше места для его приглушенного голоса.

В коридоре анонимного отеля на окраине Лондона Уильямс вспоминает, что его связь со Studio One началась в эпоху рокстеди. «На студию меня привел Боб Энди. Я жил рядом с тем местом, где они снимали дом с Марсией Гриффитс, в Вашингтон-Гарденс. Мы стали друзьями и начали гостить друг у друга. По воскресеньям они всегда ходили к Тайрону Эвансу, играли на пианино и пели вместе».

Дебютная сессия Уильямса принесла ему хит Calling, который потом был выпущен на альбоме Studio One – Party Time In Jamaica, а также оставшуюся на полке Prisoner of Love; эта же сессия дала группе The Gladiators их первый хит Hello Carol.

Уильямс тогда учился еще в школе, но музыка всегда была его главным фокусом. «Я родился недалеко от того места, откуда родом Боб Марли. Мой папа был плотником, но он умер рано. Мне было семь, когда я приехал в город, в Тренчтауне я жил с моим братом и его женой. Со Слаем Данбаром мы ходили в один класс. У нас с братьями была своя звуковая система под названием Triple Tone, размещалась она в Духани-Парк; любовь к музыке побуждала меня к тому, чтобы и мои собственные песни звучали на сете. Песни, которые я пел, большинство владельцев студий не хотели записывать – говорили, что они слишком революционны, поэтому я пошел к Харри Джи, примерно в шестьдесят девятом, и сам спродюсировал Prisoner of Loneliness на лейбле The Soul Sounds, я там с Бобби Калфатом, Бенбоу и Элбертом Гриффитсом, который играл на гитаре и пел».

В начале 1970-х, после еще нескольких несущественных мелодий, Уильямс начал продюсировать других артистов, в том числе Делроя Уилсона и поздний состав группы The Versatiles, которые реформировались после ухода Джуниора Байлса и Луиса Дэвиса.

К концу 1970-х, после того как он получил важный опыт живых выступлений в Торонто, Уильямс выпустил свою самую запоминающуюся работу. «Я съездил в Канаду где-то в семьдесят четвертом, встретился там с Джеки Митту, мы наладили дружбу и начали работать вместе. Я был вокалистом его группы вместе с Лордом Танамо, мы давали концерты в отелях. Но я устал от этого через некоторое время, потому что хотел представлять собственные вещи: именно тогда я снова вернулся в студию с Ллойдом Парксом, Бенбоу и Бобби Калфатом, и мы сделали Messenger Man и Unity. Мы сыграли ритм на Channel One, а голос и микс сделали у Табби. Messenger Man в итоге стал альбомом. Песня эта игралась на регулярной основе в Нью-Йорке. Коксон услышал песню и захотел начать снова работать – это был семьдесят девятый год. Джеки Митту и я вернулись на Ямайку и начали делать альбом, который стал называться Armagideon Time».

Подобно Ябби Ю, который позже станет его близким партнером, Уильямс – дред, который поклоняется Иисусу и не признает божественности Селассие. Armagideon Time, еще одна песня, которая покорила панк-аудиторию и в конечном счете была перезаписана The Clash, частично является трансляцией библейского пророчества.

Фредди Макгрегор стремится подчеркнуть общее единство, основанное на вере. «Я, Шугар Минотт, Джонни Осборн, Дженнифер Лара – мы делали большинство гармоний к трекам Studio One еще со времен Кена Бута. Мы ответственны за все, что там происходило, потому что мы на самом деле всем управляли в студии. Мы все пели гармонии друг для друга. Багга и Паблов были музыкантами в то время, и мы были очень, очень близки, потому что все мы – члены “Двенадцати колен израилевых”, а значит, связаны воедино. Мы создавали общую атмосферу и делились идеями».

Репутация Макгрегора возросла после его гастролей с группами The Generation Gap и The Soul Syndicate, но борьба за признание была долгой. «В 1972 году я жил в доме Эла Кэмпбелла на Делакри-лейн, в гетто, и это был еще один опыт для меня. Я был с прической афро, в брюках-клеш, в кармане лежала расческа. Я не был плохим, я занимался музыкой. Жить в гетто было трудно для деревенского мальчика: там нет места, где ты можешь что-то получить. Я был подавлен, потому с каждой песней, которую ты выпускаешь, ты связываешь надежду, что она станет чем-то, но этого не происходит. Иногда я думал о том, чтобы найти другую работу, например, пойти в газету, но я не подхожу для работы, потому что всегда возвращаюсь к музыке. Это всегда тяжело – уповать на надежду, но я не хотел возвращаться в деревню.

Однажды вечером я услышал, как на улице заиграли трубы. Откуда ни возьмись возник Лерой Хорсмаут и сказал: “Слушай, у меня есть один парень знакомый… у них там группа, и мы к тебе пришли, потому что ты настоящий певец из гетто”. Я прыгаю с ним в фургон и попадаю на прослушивание с какими-то молодыми людьми из Верхнего города, студентами, – для меня они были как инопланетяне. Я спел Black Magic от The Stylistics [версию Билли Пола], Me & Mrs Jones — все из Топ-40. И меня взяли. Моя первая зарплата была тринадцать с половиной долларов в неделю. Мы сыграли в каждом месте по всей Ямайке, в Верхнем городе, в центре города, в Мидтауне. Мы