Демон Бетрезен увидел пустой зал.
Только расправленная пантеровая мантия красовалась в углу в гордом одиночестве.
— Догнать и вернуть! — топнул белым сапожком прекрасный адский ангел.
Глава четвертая Побег
Меньше всего Рету мечтал покинуть преисподнюю верхом на подставке для мантий Адских герцогов. Но выхода не было: запущенная в полет волей Муммульфа стойка неплохо справлялась с ролью метлы.
Покинув замок Падшего ангела, она пронеслась над огненным морем преисподней и стала петлять по таким извилистым лабиринтам, что Рету время от времени зажмуривал глаза в полной уверенности: сейчас их с жабкой расплющит об очередную скалу.
Очень скоро в свист лихо рассекающей воздух стойки вплелся низкий яростный вой.
Рету обернулся и увидел, что его преследуют Адские баронессы, те самые, что безжалостно выжигают земли и превращают в пепел всех на них живущих.
Они летели стаей и переговаривались между собой, собираясь окружить Рету, как окружают волки добычу.
Рету спасало то, что слишком узкими были тоннели, по которым они летели, негде было развернуться в загонную сеть.
Стойка, похоже, в прошлой жизни своей была проводником по адским территориям: она шла как по ниточке, не тормозя и не отклоняясь от какой-то одной ей известной цели. Баронессы не отставали, но и приблизиться не могли.
Лабиринты сменила цепь пещер, просторных, высоких, гулких. Пламя преисподней, прорывавшееся из многочисленных трещин, окрашивало их стены во все оттенки красного: от бурой запекшейся крови до чистого алого заката.
Вой баронесс стал торжествующим — они рассыпались веером, собираясь настигнуть Рету, но тут стойка для мантий лихо сделала мертвую петлю и нырнула в неприметную дыру на своде одной из пещер.
Это было похоже на бесконечный колодец, лаз, проделанный каким-то упрямым кротом в самые недра земли. Рету чувствовал, как волосы его и коленки чиркают по стенкам, он старался распластаться по стойке, стать таким же длинным и тонким. Иногда ему казалось, что он перепутал, и этот лаз ведет не на поверхность, а наоборот, к самому центру земли, где они с жабкой и застрянут навсегда, хуже, чем проклятый Бетрезен (да забудется его имя!), которого Всевышний поначалу заточил в кристалл.
И когда они все-таки вырвались на поверхность, Рету сначала и не понял, что преисподняя окончилась. Потому что на земле царила ночь, свистел ветер, и плотные грозовые тучи закрывали звезды.
Прячась в тучах, стойка понеслась прочь от дыры, куда- то на юго-восток.
Совсем немного отстав от добычи, Адские баронессы тоже начали вылетать одна за одной из лаза. Покружив над дырой и не обнаружив жертву поблизости, стая разделилась, беспощадные охотницы парами полетели на все стороны света.
Сначала ветер помогал беглецам из преисподней, дуя в спину и словно подгоняя, но затем коварно изменил, переметнулся на другую сторону — и небо начало постепенно очищаться.
Рету смотрел вниз и никак не мог понять, что за земли они пролетают. Горы остались позади, внизу была какая-то дикая мешанина из всего на свете. Терраморфингом, похоже, тут и не пахло, никакого порядка не наблюдалось, ничейные земли, кто сильный, тот и хозяин.
Ветер еще усилился, он гневно рвал в клочья последние тучи. Небо очистилось окончательно, нависло над головой бездонной чашей, украшенной мерцающими самоцветами. Выбралась затаившаяся луна, засветила ярко. Внизу, по земле, понеслась за летящим Рету темная тень, пугая выманенных луной оборотней. Заунывный вой тоскливо зазвучал над равнинами.
И погоня плотно села беглецам на хвост.
Это был длинный, нескончаемый кошмар. Чистое ночное небо озаряли огненные всполохи.
Две Адские баронессы мчались за Рету, пытаясь на ходу опалить и обездвижить его, чтобы торжественно кинуть затем к ногам Падшего ангела.
К ярости баронесс стойка для мантий оказалась серьезным противником: то набирала высоту, то камнем ухала вниз, а то начинала выписывать такие загогулины, что Рету давно бы слетел, если бы не упирался ногами в ножки подставки. И без таинственных заклинаний герцога Муммульфа здесь не обошлось: Рету словно кто приклеил к стойке.
Адские баронессы, выполняя волю своего повелителя, не отставали, брали беглеца в клещи.
Они сумели так приблизиться, что очередная вспышка слегка подпалила Рету волосы, а плащ его запылал, рассыпая колючие искры.
Уверенная, что огненный удар настиг цель, Адская баронесса в полете радостно вскинула свой жезл и издала торжествующий клич.
Но охотница несколько поторопилась праздновать победу.
Словно почувствовав опасность, стойка с мальчиком свечкой ушла в ночное небо, врезалась в единственное облако, до которого еще не добрался ветер.
Влажный туман окутал Рету с ног до головы. Намокли волосы, потух плащ. Стойка для мантий кружила внутри облака, как взбивалка в яичной пене, а баронессы закладывали петли сверху и снизу, карауля спрятавшуюся добычу.
Рету чувствовал, как хлопья тумана проникают за шиворот. Кругом была серая липкая пелена Жабка в мешке не подавала никаких признаков жизни. Уж что-что, а прогулка для нее получилась весьма необычная.
Адские баронессы, никуда не торопясь, летали вокруг облака и гортанно перекрикивались, сообщая друг другу последние новости. Они отдыхали.
Через некоторое время баронессам надоело ждать, и они изменили тактику: одна стала врезаться в облако, полосуя его, как нож масло, а вторая следила, не выскочит ли вспугнутая дичь.
Стойка для мантий, словно почувствовав это, резко набрала скорость, по-прежнему не покидая туманного укрытия.
Луна поднялась высоко, стала маленькой и ослепительно яркой, холодной. Сверху в ее свете облачная оболочка казалась тусклой, оловянной. Внизу тень от облака закрывала большое озеро и развалины старого храма на его берегу. Там, где на пути лунного света ничего не стояло, каждая травинка была хорошо различима и казалась вырезанной из серебряной фольги. Земля спала.
Адская баронесса пробивала облако, как пронзает пуховую подушку обоюдоострый кинжал, но добыча упрямо ускользала.
Вторая охотница расслабленно парила в вышине, готовая в любой миг коршуном ринуться на дичь.
Отчаянно мечась по облаку, Рету заметил кое-какие изменения, которые напугали его не на шутку: стойку начало потрясывать мелкой, противной дрожью. Еще не зная, к чему это приведет, Рету вполне догадывался, что скорее всего тот запас адских сил, что придал мирному предмету герцог Муммульф, не может быть бесконечным, и должен наступить миг, когда стойка станет тем, чем и была всю свою жизнь: деревянной подставкой под мантии, добротной, крепкой, но далеко не летучей. И очень скоро он, Рету, вывалится из спасительной туманности прямо в лапы Адских баронесс
Адские баронессы тоже это знали.
Одна устала колоть туман своим жезлом, вторая сменила ее. Она решила действовать по-другому: покружив сверху, баронесса заметила, когда стойка пробороздила поверхность облака, и нырнула вслед за ней на глубину, как альбатрос за рыбешкой, как акула за тюленем.
Вторая охотница оказалась куда опаснее первой. Она словно приклеенная неслась за Рету, и плотный туман был ей не помехой. Стойка уже не тряслась, она безостановочно дрожала, готовая взорваться в любой момент.
В тумане и так ничего не было видно, но Рету зажмурился. Крепко-крепко.
Стойка на мгновение остановилась, вздыбив переднюю часть, потом резко дернулась вперед, понеслась с удвоенной скоростью, ловко оторвалась от Адской баронессы, сделала лихую восьмерку во влажном тумане — и лоб в лоб врезалась в охотницу.
Точнее, не лоб в лоб, а лоб в верхнюю деревянную перекладину.
Ярчайшая вспышка пламени окутала темное облако.
Адская баронесса, парящая в небе, молнией кинулась вниз и испепелила выпавшую из облака тень.
Рету выбросило во время взрыва не вниз, а вверх, он пролетел по длинной дуге и упал в озеро.
Когда он, чихая и кашляя, выбрался на берег, то в камышах наткнулся на свой собственный дерюжный мешок. Слегка потрепанный, слегка обгорелый, без завязок, но целый и невредимый. В котором жалобно и обиженно урчала жабка с серебряной лапкой.