Читать интересную книгу Белая Длань - Valeriys

лица, скрытый полупрозрачной серебристой вуалью, но не позволяющий как-либо четко разглядеть черты лица богини. Леди, а не кто иной кроме неё данная фигура быть не могла, была завернута в полотно похожее на млечный путь и напоминающее собой древнегреческую тогу, которая подчеркивала собой все изгибы богини на грани дозволенного, но не позволяли разглядеть что-либо большее, оставляя за собой ощущение желанного, но не доступного образа.

Сама богиня сидела в позе закинутых друг на друга ножек и раскрытых будто бы для объятий ладоней, лишь слегка выглядывающих из своеобразной одежды на ней. Трон, на котором та сидела был чуть изящнее и тоньше остальных, напоминая собой о девичьей натуре, принадлежащей владелице. Лишь приглядевшись можно было заметить своеобразные изысканные узоры неизвестных созвездий, покрывавших структуру божественного места богини любви и смертных мечт. С одной стороны Эдмунд чувствовал к ней невероятное притяжение, а с другой у него не могло и возникнуть в голове ничего кроме желания уберечь данную персону от каких-либо немыслимых бед.

- Хватит. – остановил Отец смех богини, словно бы пожурил родную дочь за провинность, ибо не было в его голосе ни гнева и ни злобы, а только родительский укор. – Мы рады приветствовать тебя здесь, в этом сакральном месте Старых и Новых богов, наш чемпион. Как и было предсказано нами, ты явился в обещанный срок, за семь полных дней и ночей до нового года. – трудно было сказать какие эмоции выражал собой глава андальского пантеона произнося эти слова, последнему Гарденеру казалось, что он становится меньше с каждым словом произнесённым божеством.

- За семь дней до чего? Почему Марвин не сказал мне ничего об этом? Я, конечно, понимаю, что в этом мире только смена времен года имеет хоть какое-то значение, но всё же, чтобы это случилось так точно? – немного сбивчиво и сумбурно начали вылетать из Гарденера вопросы, который растерял весь свой настрой после произошедших одно за одним событий.

- Меньше. Слов. Юнец. – проговаривая каждое слово по отдельности, буквально выбил из него весь дух и желание продолжать сбивчивую речь своими словами Отец. – Для тебя это ничего не должно значить. Это время нашей силы. Нашей власти. – набатом звучали слова главенствующего лика веры Семерых, отдаваясь звоном в ушах и разуме их чемпиона. – И мы недовольны тем, что ты привел сюда посторонних! - было не трудно понять, насколько обвинительными звучали эти слова.

- Разве это так важно? Их же всё равно сейчас здесь нет! Да и как я мог ожидать подобного рода встречи с вами? – стараясь пересилить божественное воздействие, сорвался Эдмунд невольно на крик. – Я ожидал знака или чего-то вроде этого, а не личной встречи!

- Ожидать. Не ожидать. – послышался знакомый старческий голос со стороны фигуры, завернутой во множество тканей, имевших структуру космического полотна. – Думать надобно.

Это была никто иная как Старица, что сидела, в соответствии с положением Неведомого, на обратном краю ряда божественных мест. Знаком на вершине её трона, напоминающего космическую пыль, был как раз таки раскрытый глаз. Само лицо Старицы было покрыто морщинами, за которыми даже не было возможно разглядеть её лица. Как ни странно, но данная богиня держала в руке знакомый Эдмунду из недавнего путешествия фонарь, что был неотъемлемой частью образа проводника, который помог Гарденеру встретиться с воспоминаниями его родных и близких, только сияющий бледным золотистым светом. Подобное совпадение не могло не натолкнуть просторского принца на мысль о том, что не только Неведомый мог знать о его душевном срыве, но и богиня мудрости также могла быть задействована в тех событиях.

- Как тут думать, если ваши замыслы столь туманны, что обычному человеку ни в жизнь о них не догадаться? Чем помешает присутствие архимейстера и рыцаря? – пришёл Гарденер в себя, с вызовом отвечая на слова богини мудрости.

- Не дерзи. – властно заставил его замолчать Отец из-за чего Эдмунд буквально потерял физический дар речи.

- Тебе было сказано добраться до острова. Ты добрался в срок. Срок, что был нами высчитан. – продолжила Старица, когда Отец заставил Гарденера замолчать. – Мы не говорим о том, что присутствие юного выходца из дома Корбреев нами нежелательно, но присутствие вероотступника вызывает вопросы. Крайне нежелательные для тебя вопросы, последний Гарденер. – покачала богиня мудрости своим длинным словно сухая ветвь пальцем, выражая таким образом недовольство принятым наследником Дубового трона решения.

- Разве не вы сами послали Марвина на мой путь? Чем он мешается вам теперь? – недовольно поинтересовался Эдмунд, чувствуя возможность снова взять слово.

- Он полезен. – подтвердил свою причастность к появлению Марвина Отец, говоря за всех. – Но также и опасен. – веско дополнил он.

- Его знания и опыт весьма ценны в твоём деле, последний Гарденер. – подтвердила слова главенствующего лика Старица. – И всё же за ним тянется шлейф из следов разнообразных сущностей и сил, которым мы здесь не рады. Потребовалось немало хитростей, чтобы притупить бдительность этих сил, которые в алчности и любопытстве своём последовали за ним на эту землю. – покивала для важности своей головой богиня.

- И пока эти жалкие твари получали своё, Старые боги решились напасть на тебя исподтишка, нарушая все наши мыслимые и немыслимые договоренности, почувствовав, как и каждая крыса свою безнаказанность, возможность ударить. – грозно и яростно отозвалась словам Старицы фигура в закрытом шлеме, напоминающий собой некий спартанский стиль, прекрасно знакомый Эдмунду по воспоминания Луи МакМёрфи.

Держащий в руке громоздкий двуручный меч, Воин был с ног до головы закован в доспехи, прекраснее и величественнее которых Эдмунд не видел никогда в своей жизни. Казалось, те были выкованы из живой стали, на которой можно было легко разглядеть живые картины красочных битв и поединков, которые, если приглядеться, никогда не прекращались и велись неустанно, как и подобает человеческой натуре. За шлемом бога воинов не было видно лица, а только несколько сверкающих в остальном свете угольно-черных огоньков, застывших в вечности. Естественно, что при таком образе только ему мог принадлежать трон, на вершине которого был изображен клинок, торчащий вверх.

- Ты мог бы погибнуть здесь, юное дитя. – печальной заботливой мелодией пронеслось над священным местом встречи Семерых и их чемпиона. – Если бы не твой отчаянный зов о помощи, то ты бы нашёл свой бесславный приют в этом покинутом месте. – обвинительно указала последняя женская фигура на него, от чего Гарденеру