Читать интересную книгу Правдивые байки воинов ПВО - Сергей Дроздов

Потом эвакуированных ленинградцев погрузили на большой караван барж, который «цугом» должен был тянуть пароход вниз по Волге, к Астрахани. Тут им «досталось» по-настоящему. Прилетевшие «лапотники» (Ю-87) потопили и сам пароход и половину барж с людьми. «Народу погибло очень много там», – вспоминал отец. В баржу, на которой были отец с бабушкой, к счастью, бомбы не попали.

В общем, добрались они, со многими бедами и тяготами, до Алтая, к старшей сестре деда, которая там жила с мужем, и вела большое хозяйство. У них было пятеро сыновей, и все они уже воевали на фронте. Трое сыновей погибли, к моменту приезда бабушки с отцом к ним в эвакуацию. (Кстати, из этого села родом был Герман Титов, и отец с ним был даже немного знаком в те военные годы).

Бабушка стала работать в колхозе, а отец – научился водить грузовичок и работал водителем, без всяких «прав», конечно. Грузовичок был с газогенераторным движком. Бензин являлся тогда большим дефицитом, и использовался только для запуска двигателя, а потом ездили буквально «на дровах».

20 ноября 1943 года отца призвали в ряды Красной Армии. 688 стрелковый полк 103 стрелковой дивизии принял его в свои ряды. Исполнилось ему, к моменту призыва в армию, 17 лет и 3 месяца, он был уже единственный сын у матери. Шла война, и стране было не до сантиментов.

Везли их до части в открытых вагонах, без крыши, всю ночь в сильный мороз. Чтобы как-то согреться, ребята сбились в тесную кучу и согревали друг друга как могли. Несколько человек сильно обморозились за эту ночь, вспоминал отец. Случаев вопиющей бездушности, безалаберности, наплевательского отношения к людям и в то суровое время было немало…

Отца направили учиться на радиотелеграфиста. Он успешно освоил эту специальность.

(У него вообще был талант к радио– и электротехнике. Уже после демобилизации, в Ленинграде, он сам собирал и ремонтировал диковинные, в ту пору, телевизоры. Да и его друзья всю жизнь обращались к отцу с просьбами о ремонте и настройке всякой радиоаппаратуры).

Служили они в очень трудных условиях. Кормили тех, кто не на передовой, по третьей норме довольствия. («Всё – для фронта!» – это был лозунг, по которому «на деле» жила страна).

Одевали всех – тоже по третьей норме: гимнастёрки с шинелями, зачастую, были из госпиталей, прострелянные и рваные, после многих стирок и «прожарок». «Старшина дёрнет за воротник. Если он оторвался – поменяет гимнастёрку, если нет – носи дальше, солдат, штопай дырки!» – вспоминал отец.

Летом 1944 их в составе маршевого батальона повезли на фронт. Эшелон немцы разбомбили, отец был ранен осколком в колено и довольно долго лечился в госпитале. Значит, не судьба ему была повоевать на германском фронте.

После выздоровления отца отправили в Забайкальский военный округ, назначили начальником радиостанции средней мощности в 10-й отдельный батальон связи окружного подчинения. Уже полным ходом шла подготовка к войне с Японией.

С началом войны отцовская часть, в которой он служил, участвовала в переходе через Большой Хинган. На память о тех боевых днях отец бережно хранил фотографию, где он «снят» с боевыми друзьями и командиром роты.

Отец в верхнем ряду, третий слева. «Смотри, каких солдат японцы испугались!» – смеясь, говорил он потом маме, показывая этот снимок. Совсем молодые ребята на нём. Фотография характеризует дух той эпохи, и состояние дисциплины в армии. Все бойцы подтянутые, застёгнутые, одеты по форме, трезвы. А ведь они – только что вышли из боёв и тяжелейших маршей. Очень примечательна и подпись командира роты на обратной стороне фотокарточки:

«Поднятие бокала за мир во всём мире с боевыми товарищами, прошедшими тяжелый боевой путь с 77 рзд. до г. Шуанген – Пу (Манчжурия).

Благодарю Вас тов. Сержант Дроздов Б. П. за выносливость. 09.09.1945 г. ком. роты связи л-т Масалитинов»

На «Вы» пишет лейтенант сержанту и благодарит его «за выносливость» во время «тяжелого боевого пути»! Значит, было за что.

Отец всю жизнь был внешне щупленький и худенький, сказалась, наверное, блокадная юность и армейская голодная молодость. Но физически он был крепок и силён. Про таких в народе говорят: «двужильный».

После победы рота, где служил отец, около года стояла «на сопках Манчжурии», где было пролито столько русской крови еще в Русско-японскую войну 1904 – 1905 годов.

Места там были бандитско-партизанские. Манчжурия в Китае долгое время была неким подобием Сибири в России. Туда ссылали убийц, каторжников и преступников. Многие из них сбегали и сбивались в банды, численностью в сотни и тысячи головорезов. Их называли «хунхузами».

Характер местности (леса, гаолян, горный рельеф) и свирепость местных нравов способствовали тому, что эти банды успешно противостояли войскам императорского Китая. Даже японцы, славившиеся исключительной жестокостью по отношению к китайцам, мало что могли с этими хунхузами поделать.

Красная Армия, после нескольких нападений хунхузов на её гарнизоны, навела там порядок раз и навсегда, к немалому изумлению местных жителей. Сделано это было без особого «гуманизьма», но зато быстро, доходчиво и эффективно.

Потом отца отправили служить в монгольские бескрайние степи, на «точку», которую сами же солдаты строили и оборудовали. Место дислокации было где-то в районе Халхин-Гола. Жили они там в землянке, выкопанной своими руками, зимой топили печку. Морозы, кстати, в Монголии лютые, с пронизывающим ветром. На пост заступала пара часовых, чтобы посматривали друг за другом. Обморозить нос или уши можно было моментально, вот и глядели на товарища, чтобы не побелели незаметно у него нос, или щёки. Наверное, от тех караулов у отца осталась шуточная присказка: «Железяку на пузяку – хоп!». «Железякой» был автомат ППШ, наверное.

Зимой, заступая на пост, они одевали по 2 полушубка, один – шерстью наружу, другой – внутрь, и всё равно замерзали «как цуцики».

Было у них на точке 2 американские «ленд-лизовские» радиостанции, которые отец хвалил за надёжность и удобство работы. Даже «ключ» телеграфистский там был не такой, как на наших станциях. На нашем телеграфисту надо было «стучать» ключом сверху вниз, а на американской станции: вправо-влево. На этих станциях они несли круглосуточное боевое дежурство. Задачей его было принять информацию от маломощных станций, на которых работали наши агенты в Китае и передать её «наверх» по назначению.

Нечего и говорить, что ни «проспать» сеанс связи, ни ошибиться в приёме-передаче они не имели никакого права. Это рассматривалось бы как невыполнение боевой задачи, со всеми вытекающими, для того сурового времени, последствиями.

Кроме этого на точке имелось: 2 автомашины, запасы еды, топлива и воды на год.

Самое интересное – это то, что они годами (!!!) служили там без офицеров, только солдаты – срочники.

Так, отец, будучи сержантом, несколько лет был командиром этого поста. Раз в год к ним приходил караван машин. Привозили продукты, питьевую воду (на год, подсеребрённую, чтобы не портилась), ГСМ, одежду и всё остальное, что требовалось для жизни в дикой пустыне, где они и располагались. В этот приезд, который длился примерно неделю, всех бойцов «точки» ещё и проверяли по знанию дисциплин боевой и политической подготовки. От политподготовки – до стрельбы и физкультуры. Поблажек никаких не делали никому.

Отец вспоминал, что в ежегодный заезд на точку всегда привозили бочку спирта. Его использовали для регламентных работ на радиостанциях и даже разрешалось выпить для «согрева», когда температура воздуха опускалась ниже 40 градусов Цельсия.

«Метеостанции у нас нигде в округе не было, и я, как командир поста, имел право сам списывать этот спирт „для нужд личного состава“, на основании показаний нашего термометра. Никто проверить реальную температуру у нас всё равно не смог бы», – рассказывал отец.

Порой они выпивали зимой вечерком по 50 грамм «для сугрева» и настроения. НО: это никогда не разрешалось делать тем, кто был в карауле и нёс боевое дежурство. «Да они и сами бы не стали пить на дежурстве!» – с удивлением ответил он на мой вопрос о возможных «злоупотреблениях». «Все знали, что головой отвечают за точность приёма и передачи информации, дураков пить на дежурстве не было!».

Вот такое самосознание имели солдаты 40-х годов…

(Мне страшно даже представить, что бы случилось, если бы в 70—80-е годы оставить на точке 15 солдат без офицеров и с бочкой спирта на целый год!!! Там бы через неделю никого не осталось! Про более поздние времена и думать не хочется).

Там же людям доверяли, как это ни странно звучит сейчас. Было доверие, был и строгий спрос, разумеется, а значит – была и ответственность с дисциплиной в той армии.