– «Ты знаешь, где проходит черта, которую нельзя переступать. Знал – и нарушил ее» – в голосе синего пони, за клацающим металлом, мне почудилась затаенная боль – «Сколько раз я вытаскивал твою черную задницу из ваших уличных передряг, пока, наконец, не лишился карьеры офицера полиции за попустительство? Сколько раз я платил за тебя залог, служа в Иностранном Легионе и находясь за полмира от тебя, брат? И после всего этого, даже после смерти – ты вновь нарушил черту».
– «Прости, Стиви-мэн» – пробормотал наконец пришедший в себя Моу, старательно отводя глаза и трогая копытом наливающийся синяк на скуле – «Ты же знаешь, что мы всегда были как братья, но это улицы, мэн…».
– «Говно это!».
– «Нет, не говно!» – вдруг вскинулся серый земнопони, поднимая глаза и смело заступая дорогу проходящему Стиву – «Ты же помнишь, бро, как я гордился, что у меня есть ты! «Белый брат Стиви», опекающий «трудного подростка», гордость района и школы! Но когда ты улетел в Африку, а я остался тут, без шиша в кармане, без дома – мне был только один путь. К черным братьям».
Остановившись, Стив долго рассматривал стоявшего перед ним земнопони, словно видел его в первый раз. Наконец, тяжело вздохнув, он повернулся, и молча пошагал по черной, слегка присыпанной снежком дороге. Лежа у него на спине, я видел глаза бредущего за нами Моу, которые он периодически вскидывал на неестественно прямую спину своего «братана». В них было недоумение и обида, словно он тоже никак не мог узнать своего друга детства и каждый раз, поднимая взгляд, ему приходилось видеть кого-то другого, кого-то, кого он совсем не знал. А вот во взглядах, которыми он одаривал мою обессилено раскачивающуюся тушку, было только одно – чистая, незамутненная ненависть.
– «Ну вот, почти на месте» – глухо проговорил Стив, подбрасыванием крупа поправляя на своей спине мою сползающую тушку. Позади остались километры ухабов и промоин, обледеневшая дорога и ненадежная, опасная тропинка среди черных, скрученных деревьев, словно нарочно петлявшая по самым опасным местам. И болото – каждый шаг приходилось делать с большой осторожностью, чтобы не оказаться по шею в черной, дурно пахнущей, ледяной воде. Вытянувшись гуськом, подельники осторожно шли вперед, скользя на косогорах и осторожно спускаясь с обледеневших склонов, хватаясь зубами за ветки деревьев, тем самым вызывая к жизни миниатюрные снеговые лавины, сходящие с заснеженных крон. Побывав под снежным душем, я было попытался возмутиться, злобным фырканьем выказывая свое недовольство таким обращением, однако пара чувствительных затрещин убедила меня немножко потерпеть, и вскоре, я лишь вздрагивал, когда на мою спину обрушивался очередной снегопад. Казалось, этому не будет конца, но наконец, похитившее меня трио вышло на относительно ровную местность, по которой, как и в начале нашего пути, проходила…
– «Дорога. Ебать мой мозг, мы наконец пришли!» – выразил свою радость серый земнопони, подходя к Стиву – «А вон и огни! Как думаешь, ворота еще открыты?».
– «Скорее всего, ненадолго, поэтому нужно торопиться» – буркнул Стив, почувствовав, как я завозился на его спине, пытаясь приподняться и оглядеться вокруг, и метким тычком задней ноги под ребра разубеждая меня в этих опрометчивых намерениях – «Скоро темнеет, и нам повезло, что ночь не застала нас на этих болотах. Но раз там есть огни – то есть и патруль, а это значит, что…».
«Это значит, что «тела» закончились еще не до конца» – мрачно подумал я, с трудом удерживая в себе нервную дрожь. Мое путешествие подходило к концу, и я все чаще бросал взгляд на темнеющее небо, мерно раскачивающееся в такт движению спины тащившего меня Стива. Заходящее солнце вновь окрашивало небосклон роскошью багрянца и пурпура, но с востока уже наползала холодная синь темноты, смывая с зимнего неба теплоту прощальных лучей дневного светила и крепко-накрепко прибивая студеную тьму серебряными гвоздиками звезд.
Кажется, это были руины. Подсознательно, я был готов встретить в этом месте развалины замка или вход в древний курган с катакомбами – и предчувствия меня не сильно обманули, когда из сгущающейся темноты выплыли древние, разрушенные какой-то яростной силой, развалины стен. Оплывший, застывший причудливыми разводами камень, казалось, плавили напалмом, впечатавшим в каменные обломки следы когда-то бывших здесь ворот. Проскрипев колючим снегом по казавшейся такой надежной и гладкой дороге, похитители резво вбежали в огромный зал, освещенный вереницами ярко горевших факелов. Балконы, переходы и множество дверей, пропускавших по себе вереницы бредущих куда-то пони всех окрасок и мастей, придавали ему вид оживленного транспортного терминала и в первый момент, меня посетила шальная мысль попытаться затеряться в этих вереницах разноцветных тел. Однако, я отбросил эту идею как заведомо невыполнимую – слишком много глаз обратилось к вновьприбывшей тройке, и в нашу сторону уже спешила какая-то четырехногая фигура, по самые ноздри закутанная в нелепый черный балахон.
– «Скажите шефу, что задание выполнено, но мы потеряли Фазиля» – сказал Стив стоявшей прямо перед ним фигуре в балахоне – «И не пытайтесь ее развязывать – у этой лошадки, оказывается, есть крылья. Мы взмокли, пока гонялись за ней по этому сраному лесу».
– «Крылья?» – опешил неизвестный, старательно зашуршав чем-то напоминающим по звуку бумагу – «Не должно было быть никаких крыльев!».
– «Да-да, еще какие!» – не преминул внести свою лепту Моу, стягивая меня за хвост на холодный, мощеный каменными плитами пол – «Огромные, как парашют, и пиздец какие сильные – нас троих подняла и сбросила, как говно с лопаты!».
– «Ну вы тупы-ы-ые!» – обреченно произнес говоривший, и я буквально почувствовал, как незнакомец приложил копыто к морде – «Вот тут у меня четко отображены данные вам инструкции, духи: «Кобыла по имени Ржаная Глазурь, цвет шкуры – гнедой, находится в Кант… так-так-так… Нет. Никаких крыльев вам не указывали, и пятен вот этих быть на ней не должно! Вы что тут притащили, а?».
– «Мы взяли того, кого нужно, господин Солт» – произнес Стив, отстраняя негодующего подельника движением ноги – «Ваш агент вывел нас прямо на нее. Для верности, мы утащили ее прямо с концерта, где она должна была петь. Уже потом, в пути, выяснилось, что шкура у нее крашенная, а на спине – огромные крылья, но возвращаться было поздно. Может это то, что называется «сценический образ»? Но в любом случае – больше поющих кобыл, подходящих по описанию, не было, если верить вашему засланцу в Кантерлоте».
– «А что говорит она сама? Кто она вообще такая?».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});