тайными ходами в туннели под Новым городом. Раск указывал путь, а то и открывал, по мере необходимости. На лицах воров из Братства ясно читался страх, при том что на многих же чернел свежий пепел. Мужчины, женщины, в первую очередь грузчики, кожевники, литейщики и укладчики, рыбаки и коробейники, а уж потом – воры. Они пошли за Бастоном в Новый город, надеясь на избавление от сумасшедших богов, занявших Мойку, а теперь вот сами очутились вписаны в неведомую распрю. Сжимали розданные Гхирданой стволы и робко ступали в подземную темень.
Другие в воинстве Раска были сделаны из теста покрепче. Эшданские силовики, заслужившие пепел в пиратских набегах и заморских «делишках». Наемники и ветераны Божьей войны. Даже эти солдаты не без колебаний углублялись в туннели под Гвердоном, однако сегодня им было нечего бояться, ибо во время спуска к ним присоединилась третья часть армии. Упыри поджидали их в темноте, хихикая и подвывая. Они хватали воров и в сумасшедшем вальсе утаскивали в подземелье, тянули за собой по кромешным туннелям.
Раска сопровождал доктор Ворц, с явно оторопелой физиономией. В свете эфирного фонаря черты его бледного лица представали еще более неестественными, чем обычно. Какой-то упырь со смехом указал на слабый огонек в руках доктора.
– Выключите его, – сказал Раск. – Фонарь не нужен. Доверьтесь нашим провожатым.
Впрочем, во всем отряде только Раск мог сказать, где они находятся. Расположение Нового города за спиной он знал и ощущал как свою правую руку, а также смутно прозревал пять зажженных маячков впереди, пять камешков, спрятанных Бастоном в стенах «Манделя и Компании». Можно было ориентироваться в продвижении по подземному миру, определяя, насколько его физическое тело отдалилось от Нового города и приблизилось к этим пяти осколкам.
Понизу они пересекли черту Нового города, позади осталась Лириксианская Оккупационная Зона. Топай они по улице Сострадания, это было бы ударом по Перемирию и началом военных действий. Вместо этого они шли ста футами ниже Сострадания, по туннелям, прогрызенным упырями задолго до того, как улицы на поверхности обрели имена. Далее лежала Ишмирская Оккупационная Зона, в ее пределах упыри хором завыли – дикое, подземельное разноголосье призвано было скрыть поход от заглядущих богов. На этом отрезке не возникло никаких происшествий.
Хайитянская Оккупационная Зона сулила испытание потруднее – лабиринт туннелей под Священным холмом нынче патрулировали мертвецы. Во избежание столкновений упыри повели людей Раска в обход, длинной петлей, что прошла под северной частью Мойки, под литозорием Даттин, под древним Замковым холмом и из нерабочего рельсового туннеля ненадолго выглянула в ночь. Потом они снова нырнули под землю, вниз и вниз, в упырьи катакомбы, нашпиговавшие Могильный холм.
Шахта Святого Стайруса отсюда уже не так далеко.
Раск переместил свое восприятие в Новый город. Ощутив на мгновение зыбкую тень Шпата Иджсона, вроде того как человек, вошедший в комнату, мог понять, что кто-то недавно в ней был. Призрак скрылся, и был он слишком мал и слаб, чтобы находиться в сознании, не говоря о том, чтобы препятствовать их походу. «Наверняка опять заплутал в воспоминаниях», – подумал Раск. Пожалуй, это сыграло не менее ключевую роль в его победе, чем переливания и тинктуры Ворца. Шпата поглощали мысли о прошлом, тогда как Раск был устремлен только в будущее, к дням, когда Избранник дракона вновь воспарит к небесам. С высот Нового города он оглядел Гвердон. По периметру ИОЗ горело несколько свечных огней, куда больше сторожило «Манделя и Компанию» в Маревых Подворьях. Наверняка множество сальников поджидает внизу, в темноте, а также расставлено по постам дозора. Эти создания готовы пересечь город до ужаса быстро, перескакивая с крыши на крышу почти что со скоростью драконьего полета. Как только атака на Манделя произойдет, город охватит пожар их подкреплений.
Раск взглянул на юг.
Далекий свет. Костер над морем.
Пора.
Карла очнулась в кромешной тьме. Избитая, каждый дюйм ее тела был в синяках и ссадинах, точно она скатилась с горы, а не…
А не…
Камень становился жидким, стоило его коснуться. Она тонула, а город, проносясь мимо, глотал ее. Пожирал. Хоронил заживо в оползне, который, казалось, не кончался годами.
Она закричала, и потолочные своды подземного ада отразили ее крик. А затем послышался голос, и этот голос издавал ее собственный рот.
– ПРИВЕТ, КАРЛА.
Вплотную завоняло упырем. Захрустели хрящи в мощных суставах – Крыс подсаживался на корточки по соседству.
– Я умерла?
Гнилой язык зашуршал по чешуйчатым губам. Слизнул слюну.
– ЕЩЕ НЕТ. МОЖЕТ, СКОРО. А ПОКА ВОТ ВОДА, ПРИГОДНАЯ ВАШЕМУ ПЛЕМЕНИ. А ЗДЕШНИЕ ТВАРИ ИЗ ТЕХ, ЧТО МНЕ ПОД СИЛУ УБИТЬ, ПРОТИВНЫ НА ВКУС. – Он что-то бросил рядом с собой. Карла потянулась, потрогала пальцами. Гладкий мех, липкая кровь… какой-то зверек. Но дальнейшая ощупь вслепую открыла лапки в перьях, хвост как у ящерицы и податливые, студенистые глазные яблоки там, где у нормальных существ не бывает никаких глаз. Порождение алхимического чана, забракованный результат недосмотра.
– Что тут за место?
– ЗАСТЕНОК ДЛЯ РАЗНЫХ ОПАСНЫХ СУЩЕСТВ. МЫ ДЕРЖАЛИ ЗДЕСЬ ПОСЛЕДНИХ ИЗ ЧЕРНЫХ ЖЕЛЕЗНЫХ БОГОВ. НО КОГДА КАРИЛЬОН УЕХАЛА, А ШПАТ ОСЛАБ, ЭЛАДОРА ДАТТИН УБЕДИЛА МЕНЯ ПЕРЕВЕЗТИ ИХ В ДРУГОЕ УКРЫТИЕ. Я ОШИБСЯ. НЕ СТОИЛО ЕЕ СЛУШАТЬ.
Крыс поднялся, отошел от нее в темноте. Слышно было, как поступь копыт стихает на неизвестном расстоянии, но голос, идущий из ее рта, не слабел.
– НО Я ВСЕ ПОПРАВЛЮ, И ДА, ВОТ ТОГДА ОТОМЩУ.
Он оглянулся, глаза оранжево светились во мраке.
– ЕШЬ, ДИТЯ. ЖИВИ И СНОВА ВЫБЕРИСЬ НА ПОВЕРХНОСТЬ.
– Предстоит заваруха, – пробормотал Синтер. Не в силах усидеть спокойно, он прошаркал к окну маленького кабинета в литозории. – Ну, падлы, давайте. Раньше начнем, раньше закончим.
Эладора Даттин подняла взгляд со страниц. Вздохнув, закрыла тяжелый том – «Азерия: пересмотр истории» Мондолина – и положила перо.
– Мы предоставили господину Хедансону обширное поле для принятия необходимых мер. Искренне жаль, что в качестве агента он принес лишь ограниченную пользу.
– Точно, едрить его. – Синтер опять пересек кабинет, выглянул в коридор с рядом камер. – А ведь раньше я не плошал. Десять лет крутил благими делишками Хранителей. Мог определить – из кого выйдет толковый исполнитель. Потянуть за верные струны. И вот не сумел заставить одного хваткого говнюка завалить другого. Если допустить, что он мог вообще справиться. Святого еще хрен убьешь, мне ли не знать.
– Такой настрой, – сказала Эладора, – вам не к лицу. – Она дюжину раз перечитывала одну и ту же страницу. Постоянно отвлекали шумы за окном. Любой выкрик с улицы, стук повозок и гул поездов темного города настораживали, предвещали опасность. Этой ночью, боялась она, и впрямь будет охеренная заваруха.
Синтер прервал свою нервозную ходьбу и вперил в Эладору насмешливый взгляд. Потом продолжил:
– Есть новости от его превосходительства?
Эладора махнула на один из эфирографов на