материально и что, следовательно, все «психическое», душевное и духовное по-настоящему вовсе не существует или существует только как производное проявление материальных вещей или процессов, как продукт материального мира или как видимость того, что на самом деле материально». Но это не соответствует фактам. Психическое по своему содержанию глубоко отлично от материального и не может быть тождественно ему. Чувства, мысли, настроения, представления, желания – все, что составляет нашу душевную жизнь, так же мало похоже на материальные вещи или процессы, как звук – на цвет или как круг – на квадрат.
Наши наблюдения подтверждают зависимость психического от материального, а также и обратную зависимость: телесных процессов – от душевных.
«Допустим, – говорит профессор Франк, – что материя действенно производит психическое, рождает его из своих собственных недр или, как это еще иначе формулируется, что психическое есть только «свойство», «функция» материального. Тогда материализм опровергает сам себя. Ибо что же это за «материя», которая с самого начала одарена способностью рождать психическое? Или в которой в качестве одного из основных ее свойств является психическое? Тут кончается уже всякая определенность понятий. Материя есть материя в подлинном смысле, только если мы отличаем ее от психического и противопоставляем ему. Если же материя в своих основных свойствах содержит и психическое, то это уже не материя в обычном смысле этого слова, а нечто гораздо более глубокое и загадочное, объемлющее обе стороны бытия – материальную и психическую».
«Вы видите, – говорит Франк, – что материализм, сколько-нибудь точно выраженный, должен прийти к сознанию, что он вовсе не есть материализм. Если бы весь мир, все бытие состояли сплошь из одних слепых сил, в мире не было бы ни нужды, ни подлинно нравственной борьбы. Животному существу, стоящему как бы на одном уровне с природным миром и насквозь состоящему из его сил, бессмысленно было бы проповедовать трезвость, ибо трезвость предполагает наличие некой духовной инстанции, предписавшей правило или закон духовной гигиены».
Проповедники материализма – не скептики, а, скорее, невежды. Они утверждают, что то, что мы называем проявлениями души, суть «продукты» нашего тела, что наши мысли и чувства – только функции мозга. Материалисты игнорируют тот факт, что если некоторые функции души и зависят от тела, то все же духовные функции высшего порядка являются совершенно обособленными от тела и ни в коем случае не могут быть связаны физиологическими узами. То, что мы воспринимаем из окружающего нас внешнего мира, мы воспринимаем средствами наших непосредственных чувств, но более глубокие действия нашей души – память, разум, суждение, совесть, воображение – могут быть действиями только духовными. Передовые физиологи не допускают возможности возникновения нашего сознания из материальных функций мозга. Они единодушно признают, что сущность сознания для них совершенно темна.
Человек, этот венец земных созданий, царь природы, до сих пор еще не познал самого себя. «Человек, – говорит Паскаль, – удивительнейшее в мире создание: он не может понять, что такое тело, еще меньше может понять, что такое дух, и меньше всего – каким образом дух может находиться в соединении с телом; это для него кульминационный пункт трудности понимания, и все же – именно в этом его сущность!»
Кант показал с изумительной очевидностью, что самая сущность души никогда не будет познана человеческим умом. У нас нет соответствующих органов познания, которые были бы способны охватить всю многообразную мощь и свойства нашей души. Мысль, чувство и воля не поддаются исследованию различными приборами и аппаратами. К ним можно применить только внутренний опыт, связанный с верой.
В ежедневном житейском обиходе мы пользуемся словом «душа» так часто и иногда с такой убежденностью, что трудно было бы заподозрить нас в неискренности или не признать за нами серьезных познаний о душе, подкрепленных личным опытом.
Вспомним хотя бы такие выражения, как «тайники души», «без души человек», «душа болит», «душа радуется», «отзывчивая душа», «тяжело, грустно на душе» и др. Кто найдет во всей этой «душевной» терминологии что-либо непонятное, неприемлемое? Кто скажет, что все это пустые слова, случайные фразы, без смысла и значения? Напротив, люди не возражают против существования души, верят в нее, но верят с некоторой осторожностью, серьезно опасаясь, чтобы вопрос о душе, со всеми утверждениями и выводами, как-нибудь не скатился в область религии. Не в этом ли кроется причина, почему до нынешнего дня душа никогда еще не являлась главным предметом изучения? Философы и ученые всех рангов и положений старались как бы обойти душу, отделываясь общими фразами из опасения, что, признав собственную свою душу, они должны будут признать и вытекающую из этого признания ответственность перед Создателем их души. Люди эти сравнительно мало интересовались собственной душой, не пытались проникнуть в ее сущность, не следили за ее развитием, не задумывались над ее запросами, склонностями и побуждениями. Не странно ли, что вопрос, который должен был бы интересовать человека больше всего прочего, остается в каком-то преступном пренебрежении? «И вот приходят люди, – говорит блаженный Августин, – и дивятся высоким горам и широким морским приливам, шумным потокам и океану, течению небесных светил, но о самих себе забывают». Людям некогда думать о душе. «Человеческое несчастье состоит в том, – говорит Метерлинк, – что человек живет вдали от своей души, стремится быть в стороне от духовной жизни». При таком безрассудном удалении человека от всего самого насущного надо ли удивляться, если он заявляет о своем неверии открыто? На вопрос: «верите ли вы в бессмертие души?» человек, никогда не интересовавшийся душой, отвечает из боязни обнаружить свое невежество: «Что за вздор? Конечно, не верю!» И невежество звучит тогда «модно» и «научно».
Одно время скептики утверждали, что у человека «нет души», ссылаясь на существование в мире идиотов, юродивых, слабоумных. Но вскоре было установлено, что в подобных случаях мы имеем дело не с отсутствием души, а с поврежденностью мозгов, через которые душа проявляет себя. Это своего рода «фальшивый аккорд поврежденной арфы».
Напрасно люди пытаются разрешить загадку человеческой души своими силами и средствами. Напрасно люди подбирают ключи или действуют отмычками в духовных вопросах. Христос – истинный ключ, легко и просто открывающий все тайны невидимой духовной жизни. «Я – свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Этот свет Божий освещает и вопрос нашей души.
Священное Писание открывает нам, что человек состоит из духа, души и тела. Об этих трех ипостасях человеческой сущности мы читаем в Послании апостола Павла к фессалоникийцам: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух