Махнула им рукой и исчезла в клубах пыли.
Мягкий скок верхового кота мои ребра почти не растряс – за то их (котов, а не ребра) и ценят. Бегать Рапси любил, а воду не очень. Странно: как же его дикие родственники рыбу-то ловят? Так или иначе, лопард остановился подальше от линии прибоя. Я слезла с его спины и со стоном опустилась на камни – все-таки «боевые ранения» давали о себе знать.
Чтение эмоций. Возможность узнать, что о тебе думает тот или иной человек. Интересно, если предложить столичным магам эту «определялку» – они быстро сумеют сделать копию? И мир снова изменится, можно подумать, мало ему проблем. Конечно же, будет доступна эта штука только избранным...
И эти избранные – богачи? Дворяне? Сильные маги? – смогут знать, что думает о них любой человек на улице. Или родственник, или друг… А ведь нельзя не испытывать ни к кому неприязни. Просто невозможно. Будет ли легче кому-то, если он будет знать: такой-то меня ненавидит? Будет ли ему сложнее, если он будет знать: такая-то меня любит? А каково будет самим «жертвам определения»? Это… это как в чьем-то белье копаться. В грязном, в чистом. Или личный дневник читать.
А если никому не показывать? Если пользоваться самой? Да чего себе врать: есть несколько людей... ну, может, основной – один... или все-таки несколько… чье мнение о себе я хотела бы знать. Даже если оно будет не таким приятным, как мне бы хотелось – пусть.
Но будет ли это честно? Скорее похоже на попытку стянуть из кармана кошелек, пока владелец не смотрит – даже если ты просто пересчитаешь монетки и положишь кошелек обратно. Не твое. Не трогай. Нельзя. Это будет... будет неправильно. Просто неправильно. Смогу ли я после этого смотреть им в глаза?
«Герой – это тот, кто однажды сталкивается с тем, что может изменить мир. И принимает решение.»
Я не герой. И никогда не хотела им быть.
К западу от города на берегу в основном мелкая галька, подходящий большой и удобный камень отыскать непросто; но я отыскала-таки. Несколько раз ударила им со всей силы по маленькому циферблату, ломая стекло, сминая стрелку и мягкий металл. А потом, отведя руку как можно дальше, со всей силы зашвырнула «определялку» в Ори. Камень полетел следом.
Обратно в город мы ехали шагом. И мне казалось, будто в голове у меня звучат странные слова. Чужие, не мои, может – случайно залетевшие из другого мира; впрочем, с этим Хаосом, действительно, все может быть. Слова говорили:
Вот открывается дверь холма, входит седой волшебник. Вот из Убежища путь на свет – в жаркий пустынный яд. Молния-шрам, драгоценный меч, слышишь, смеется небо? Избран – и значит, шагай вперед, слава и сталь твоя.
Только вот – места не хватит всем в рамках тугих пророчеств, кто-то не назван ни там, ни тут, ни на полях томов. Кто-то не рыцарь, не паладин, и не посланник ночи – просто прохожий, пальто и зонт, тусклый осенний смог. Просто не избран, бывает так, к службе не каждый годен, роза, шиповник, чертополох, пыль в золотом луче.
Если «не избран» – послушай, брат, значит – что ты свободен, ты выбираешь себе судьбу, шпагу, девиз и честь.
Вовсе не к каждому приходил светлый чужой посланник, в белом плаще, на лихом коне, яростен и крылат. Мальчик однажды шагнул за дверь – мир оказался странным, фермерский домик в сухой степи буря с собой взяла. Если не избран – решаешь сам, верно, что так страшнее. Кроличьи норы ведут, ведут прямо сквозь зеркала. Лес, пробужденный смешной игрой, тигры, мартышки, змеи. Не убоишься идти один топкой дорогой зла?
Книжные полки до потолка, можно по ним подняться? Чтобы спасти тех, кого ты сам выбрал себе в друзья? Сколько не-избранный стоит здесь, может, и рупь за двадцать, только тропинка бежит вперед, значит – по ней и я. Чьи-то следы по сухой пыли, ноги, копыта, лапы, дремлет стрелок у костра в ночи, думая ни о чем. Пусть на девизе нечеткий текст, знамя – обрывок тряпки, Элли шагает сквозь свой Канзас, свет за ее плечом.
Нет, я не знаю лица и слов – хэй, есть ли ты на свете? – я выбираю тебя, мой друг, я выхожу искать. Ехать верхом через этот край – пара десятилетий, кто-то по башне крутой идет, вечный плетет рассказ. Белый дракон улетает вдаль, черный – в зенит и выше, время не-избранных, слом эпох, хрупкий сухой листок. Станешь великим и мудрым львом, или отважной мышью, шпага готова (а может – хвост), курс на чужой восток!
Ставит Алиса флакон на стол и открывает дверцу. Я выбираю тебя, мой друг, слышишь ли ты меня? Единорог на дыбы встает, бьется стальное сердце. Падают медьки на грязный пол, катятся и звенят. Чьи там подвески, на чьей груди – разве так важно, сэры? Ждет самолетик своих друзей где-то в пустых местах. Ты выбираешь себе любовь, правду, богов и веру, тот, кто за нами следит с небес – пусть не скучает там.
Светлый посланник, гони коня, путь для других проложен. Время не-избранных, ранний