тучами небо, и зубастые тени нависающих гор, и тусклую лужицу света, рождённую фонарём, закатившимся под валун. На миг Дамиану показалось, что некто схватил его тело и безжалостно вырвал что-то изнутри. Чудовищная боль заполонила всё существо, наполнив глаза слезами. Он точно слышал душераздирающий крик, но не был уверен, что тот не вырвался из его глотки. А потом раздался рокочущий гром и с неба хлынул ливень. Колкие ледяные капли вмиг достигли Дамиана, за секунду вымочив его до нитки. Но он будто бы даже не замечал всего этого. Жадно хватая воздух ртом, Дамиан наслаждался каждым вдохом. Его сознание пребывало в упоительной эйфории: жизнь продолжалась. И пусть вмиг продрогшее тело дрожало от холода, а под ногами уже собирались лужи.
— Надо выбираться! Ваше Величество!
Он не сразу понял, что кто-то нервно теребит его за плечо. Проморгавшись, Дамиан удивлённо уставился на встревоженную Лоу. Она склонилась над ним, застыв в нелепой позе. На её спине, свесив в бессилии руки, находилась Марианна. Принцесса постанывала и поскуливала, бормоча себе под нос нечто жалобное и обиженное. Сейчас она особенно напоминала маленького капризного ребёнка, который ненароком ударился, после чего, наконец, перестал озорничать и уткнулся в поисках защиты в плечо защитницы.
— Если ливень продолжится, нас здесь затопит! — настойчиво повторила Лоу и захлюпала по лужам к завалу. Теперь его высота уже не казалось серьезным препятствием, даже напротив, виделось истинным благом. Забравшись на вершину, вполне можно было выбраться наружу, чем и занялась Лоу. Она отыскала выроненную Дамианом кирку и фонарь, и, обвязав их всех взятой предусмотрительно верёвкой, начала медленное и осторожное восхождение. Ливень всё не утихал, и камни опасно скользили под ногами. Лоу выбивала киркой что-то наподобие небольших выступов-ступеней, которые позволяли покрепче зацепиться. Фонарь вновь был вручён Марианне, продолжающей безвольным мешком висеть на спине своей телохранительницы. Добравшись до половины пути, им пришлось поменяться, и теперь уже Дамиан выколачивал выступы, а Лоу, всё так же поддерживая принцессу, устало плелась позади. Однотипная работа помогала сохранить остатки разума. Мысли метались в голове, будто всполошенные муравьи из развороченного муравейника. Он тщетно пытался призвать их к порядку, но ничего не выходило. Его беспокоила судьба Рены и всего мира. Что мог принести этот жуткий Танец? И почему он вдруг превратился в бурю? Не имея никаких фактов, Дамиану оставалось только предполагать.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Дамиан только-только помог Лоу выбраться на поверхность, как тучи стали рассеиваться. Появившиеся на небосводе звёзды хитро подмигивали, то и дело прячась за облаками. Отдышавшись, Дамиан растерянно огляделся по сторонам. Он едва понимал, где находится, но его внимание привлекло странное зарево. Мягкий, мглистый свет напоминал отблески костра, и ноги сами понесли к загадочному месту. По пути выяснилось, что часть свода пещеры обвалилась, и теперь повсюду зияли чёрные дыры. Странный свет исходил как раз из одного из самых больших провалов. Остановившись у края, Дамиан задумчиво поглядел вниз. Свет разлился по котловану, и подобно светящемуся туману, скрыл всё находящееся внутри. Дамиан не смог определить его глубину и понять природу. Для воды он был слишком пористым, для пламени слишком текучим. Свет просто заполнял большое пространство и слегка колыхался, как живой, от ночного бриза.
Озадаченный необычным явлением, Дамиан всё не решался его исследовать, и, вероятно, ещё долгое бы время, переминался с ноги на ногу, если бы не выходка Марианна. Оказавшись у края пещеры, она заметно оживилась и, наконец, сползла со спины вымотавшейся Лоу. Заворожённо вглядываясь в необычную светящуюся гладь, она наотрез отказывалась слушать здравые рассуждения своей телохранительницы.
— Я уверенна, что это магический источник! — со всей горячностью заявляла она.
— Даже если и так, это вовсе не повод лезть туда. А вдруг вы ошиблись?! — возражала Лоу.
— Говорю же, ничего иного это быть не может! — упрямилась принцесса.
Дамиан не совсем понимал причину их жаркого спора, потому и не вмешивался, пока Марианна самым беспечным образом не сиганула вниз. На секунду у него ёкнуло сердце, и он готов был и сам кинуться следом, однако в том уже не было нужды. Потревоженный свет вдруг вспорхнул к небесам миллионами огненных мотыльков и рассеялся, будто дымка. Марианна, оказавшаяся на дне целой и невредимой, скакала в надежде ухватить хотя бы одну из них, но всё было тщетно. Дамиан едва успел перевести дыхание, как необычные бабочки растворились в небытие. Оказавшая в темноте на дне Марианна принялась ругаться и негодовать.
— Оставайтесь на месте, я сейчас к вам спущусь! — попросил Дамиан и потянулся за фонарём. Разыскав верёвку, он принялся прилаживать узел на выступающем камне, как новый крик принцессы чуть не вынудил его прыгнуть, позабыв о безопасности.
— Ой! Здесь, кажется, кто-то есть!
Лоу ринулась к краю, и Дамиан удержал её от опрометчивого прыжка. Но в следующий миг по котловану вновь растёкся призрачный мягкий свет, вот только теперь он исходил от лежавшей навзничь женской фигуры.
«Рена!» — сразу понял Дамиан и, спешно проверив узел, устремился ко дну.
Это и в самом деле была она. Её наряд был растерзан и растрёпан, волосы всклокочены, а по щекам от глаз тянулись застывшие полосы кровавых слёз. Странный свет исходил не совсем от неё, а от кристалла, зажатого в её руках. Он просачивался сквозь пальцы и мягко стелился, подобно туману, по покрывшемуся копотью полу котлована. Трудно было даже представить, что здесь происходило, но Дамиана куда больше волновало состояние Рены. Он поднёс руку к её носу, надеясь ощутить признаки дыхания и замер в отчаянии, не уловив и намёка.
«Неужели она… всё-таки…» — промелькнуло в его голове горестное осознание, но его тут же оборвали.
— Она жива! — произнёс озорной тёплый голосок.
Повернувшись на звук, Дамиан вздрогнул от удивления. Напротив него стояла огненная богиня. Искорка.
Глава IX. Буря в ночи. Виргуэль
Виргуэль:
Семнадцатый день месяца совы, первая ночь после возвращения короля Дамиана
Виргуэль нервно заворочался в постели. Сквозь сон ему отчего-то стало зябко и неуютно. Нечто странное и непонятное тревожило сознание, рождая липкий, острый страх, который стремительно расползался по телу, залезая будто бы под кожу колючими иголками. Воздух словно стал плотнее и темнее, и забивался в лёгкие тугими комками. Виргуэль уловил собственный судорожный вдох и попытался проснуться, но так и не понял, смог ли это сделать. Ему казалось, что он открыл глаза, но вокруг царила лишь кромешная темнота, в которой ничего невозможно было разглядеть. Что-то не так. Обычно даже ночью в его спальне оставалось