Временами контролеры, вместо того чтобы просмотреть очередную порцию журналов, попросту выбрасывали их в мусорную корзину. Так к Кондору попала карикатура из архивного номера какого-то сатирического издания, вышедшего в свет в 1968 году, когда на улицах Парижа и Праги происходили политические события, которые можно было квалифицировать как революции, и, кроме того, бурлили Мехико и Мемфис, штат Теннесси. Однажды, через два месяца после своего освобождения из секретного заведения для душевнобольных, Кондор наткнулся на целую пачку журнала «Плейбой». Многие снимки, на которых были изображены полуобнаженные и обнаженные женщины в макияже, были вырваны, но не все. Одна из оставшихся привлекла его внимание. Это была цветная фотография размером в четверть журнальной полосы. На нем красавица в стиле 1970-х стояла, слегка облокотившись на спинку кровати из медных трубок. Зеркало, висевшее на стене позади нее, отражало рассыпавшиеся по плечам волосы темно-медового цвета. Талию красавицы охватывал пояс с резинками, поддерживавшими чулки. Ниже в зеркале были отчетливо видны округлые, идеальной формы ягодицы. Длинные стройные ноги женщины были обуты в черные туфли на невероятно высоких, кинжальной остроты каблуках. Лифчик почти не прикрывал полную грудь. На губах женщины застыла широкая улыбка, однако глаза, устремленные в объектив, были серьезными.
Кондор прикрепил это фото к стене на значительном расстоянии от вырезанной им из газеты репродукции картины какого-то художника с изображением другой женщины – черноволосой, в синей блузке без рукавов и с розовым бесформенным пятном на месте лица.
Один образ таит в себе очень много, другой – очень мало или вообще ничего. Расстояние между ними может свести тебя с ума.
И все же он выкрал обе вырезки и повесил их на стену, сделав в каждой по три крохотных отверстия, что означало: обратить внимание!
Но его работа состояла не в этом. От Кондора требовалось, чтобы он, осмотрев книги, быстро рассортировал их.
Тележка «А» отправлялась в постоянное хранилище.
Содержимое тележки «Б» – в специальную машину, которая превращала книги в сырье для целлюлозно-бумажной промышленности.
Кондор однажды уговорил сотрудников транспортной службы взять его с собой, чтобы посмотреть, что происходит с отбракованной литературой. В результате ему пришлось в течение тридцати семи минут трястись на сиденье грузовика рядом с двумя потными здоровяками, которые говорили о футболе, а сами с нетерпением ждали момента, когда же прибудут на место и смогут наконец закурить, – сделать это в кабине грузовика им мешало присутствие непонятно зачем навязавшегося им в компанию незнакомца. Над свалкой, куда они в конце концов приехали, летали стаи чаек. Кондор не мог не признать, что с точки зрения экологии места для установки машины по уничтожению бумажных отходов лучше не найти. На глазах у Кондора книги, которые он бросил в тележку «Б», свалили в зеленую стальную емкость, полили химикатами и измельчили с помощью специального механизма. Затем полученной массой должны были наполнить особые чаны, погрузить их на другие машины и вывезти куда-то еще, чтобы в конце концов превратить… А вот интересно, во что?
Правила запрещали Кондору оставлять для отправки в хранилище более одной тележки «А» в неделю.
Ему было морально очень тяжело нагружать тележку «Б» обреченными на уничтожение книгами. В полном соответствии с указаниями, он внимательно просматривал их страницы, пытаясь отыскать свидетельства того, что тот или иной конкретный экземпляр служил ключом для зашифровки и расшифровки сообщений. Искал пометки в тексте и на полях, которые, возможно, были сделаны агентами, и секретные документы, засунутые между страниц и забытые там. Он размышлял над тем, какова вероятность обнаружения чего-либо подобного в старых романах, сагах о вампирах, полицейских детективах, книгах, написанных в жанре научной фантастики или фэнтези. Книга могла заслужить спасение, обнаружив специфические признаки того, что ее так или иначе использовали в разведдеятельности, что у нее, как и у Кондора, есть свои секреты.
Каждый день Кондор открывал все новые и новые прибывающие ящики.
– Вы – читатель, – сообщила ему специалист по внедрению. – Считайте, что вы выполняете свое первое разведывательное задание.
– Вы хотите сказать, что это не ЦРУ устроило меня сюда и что люди из управления не знают, где я?
Специалист по внедрению улыбнулась, после чего помогла ему заполнить на компьютере личную анкету сотрудника Библиотеки Конгресса.
Сейчас, сейчас!
«Сейчас так сейчас», – ответил он новым призракам. Был вторник, и он сидел за своим столом неподалеку от раскрытой двери в Могильную пещеру. В 9:51 он бросил в корзину «Б» роман о стрелке с Дикого Запада, вернувшемся в свой родной городок, и посмотрел в дверной проем.
Он ждал.
Где-то за стеной, слева от него, в коридоре раздалось цоканье каблуков. Оно звучало все громче, шаги явно приближались.
Ну что ж, вот и она.
Ты уже был здесь раньше.
Чтобы добыть хоть какие-то сведения о ней, пришлось немало поработать. Но чем больше знаешь, тем больше нуждаешься в дополнительной информации. Ей пятьдесят три года. Она родилась в Год дракона. Никогда не была замужем, не имеет иждивенцев. Все это не имеет смысла. Проработала в Библиотеке Конгресса восемнадцать лет плюс три года по обмену в Смитсоновском институте. Согласно резюме, первым местом ее работы был аппарат сената американского Конгресса. Она пробыла на должности референта пять лет. В то время она была молодой и симпатичной. Когда она, направляясь в офис, цокала каблучками по тротуару, пассажиры проезжающих мимо такси бесстыдно пялились на нее и посвистывали. Сейчас она живет в съемной квартире. За время работы в Библиотеке Конгресса ее дважды повышали в должности.
Вот она появляется перед открытой дверью.
Светлые волосы, седеющие у корней и образующие на лбу небольшой выступающий треугольник, который почему-то называют «вдовий мысок». Полная грудь в вырезе черного делового платья. Ярко-синий плащ, перекинутый через ремень висящей на плече сумки. Полнеющая талия, мускулистые от занятий йогой ноги в черных туфлях, обтянутые черными чулками, мерно раскачивающиеся при ходьбе руки. Прямоугольной формы лицо, загорелая, смуглая кожа, прорезанная довольно глубокими мимическими морщинами. На губах никакой помады. Взгляд устремлен прямо вперед.
Не обратив на Кондора никакого внимания, женщина миновала дверной проем и исчезла из виду.
Снова цоканье каблуков по полу – на этот раз удаляющееся. Шум лифта.
А ты продолжаешь неподвижно сидеть за столом.
Опять.
Сейчас или никогда.
Резко повернувшись во вращающемся кресле, Вин выскочил из Могильной пещеры как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрылись двери лифта. Его пальцы лихорадочно забарабанили по медной кнопке вызова. Бросив взгляд на табло над дверью лифта, Вин увидел, как на нем зажглась буква G – индикатор этажа.
Двери второго лифта разъехались в стороны. Прыгнув в кабину, Вин нажал на нужную клавишу.
Вон она! Проходит кордон безопасности. Надевает ярко-синий плащ.
Приблизившись к ней и к группе ее коллег, Вин услышал, как она сказала: «Ненавижу холод».
Она выходит на улицу через высокую узкую дверь черного хода.
Оказавшись на улице и вдохнув всей грудью прохладный весенний воздух, Кондор увидел, как женщина свернула направо в конце подковообразного проезда, ведущего к Адамс-билдинг.
Никакой белой машины, припаркованной на другой стороне улицы, не было и в помине.
Ты не видишь их, потому что они хорошо умеют прятаться на городских улицах.
Она направилась к Пенсильвания-авеню с ее многочисленными кафе и барами.
Вин последовал за ней, стараясь не бежать. Он знал, что должен действовать именно так, независимо от того, что сумеет вспомнить.
Сократи дистанцию. На светофоре перекрестка, к которому подошла женщина, загорелся белый разрешающий знак «ИДИТЕ», а для тебя – оранжевый «СТОЙТЕ». Вот черт! До женщины в синем плаще всего пятнадцать – двадцать метров. Она пересекает Пенсильвания-авеню и открывает дверь в кафе «Старбакс». Звякает дверной колокольчик.
«Кофе, – подумал Вин. – Она собирается выпить кофе».
Вокруг седовласого мужчины, неподвижно стоящего на тротуаре, бурлила толпа. Многочисленным прохожим, среди которых было немало туристов, приходилось обходить его. Он представлял собой идеальную цель.
Вин открыл дверь в «Старбакс». Над его головой снова тренькнул колокольчик.
Десять часов – самое подходящее время для чашки кофе. Однако интересующая его женщина все еще стоит в очереди у прилавка.
Она бросила на него взгляд сапфирово-синих глаз и сказала: