Насколько иначе действовала Англия в аналогичных вопросах, касавшихся морского могущества. Там уже много веков принят принцип, согласно которому все действия британских морских офицеров берутся под защиту перед лицом внешнего мира, если только эти действия достаточно энергичны.
5
В декабре 1915 года австрийское правительство, которое в связи с потоплением «Анконы»{222} одержала значительную и вполне заслуженную моральную победу над Вильсоном, по настоянию германского правительства было вынуждено принести повинную. Однако приблизительно в тот же период во взглядах германского военного командования на подводную войну произошли изменения. Фронты застыли и достигнуть решения исхода войны становилось все более трудно. Вероятно, под этим впечатлением 30 декабря 1915 года и 5 января 1916 года в военном министерстве состоялись заседания по вопросу о подводной войне. Генерал фон Фалькенгайн заявил, что теперь, когда Болгария встала на нашу сторону, он готов высказаться в пользу неограниченной подводной войны, если флот ручается за успех. Фалькенгайн признал, что осенью 1915 года он поддерживал канцлера в его борьбе против подводной войны, так как, основываясь на данных министерства иностранных дел, он опасался, что иначе Болгария может воздержаться от выступления на нашей стороне. Впрочем, сообщение Энвера, высказывания Радославова и нашего посла фон Вангенгейма опровергают эту теорию самым решительным образом{}an».
На заседании в военном министерстве я доказывал возможность и осуществимость подводной войны. Вместо новой декларации о военной зоне я предложил объявить торговые сношения с Англией под запретом. Адмирал фон Гольцендорф охарактеризовал начало подводной войны как спасение для флота, но советовал приступить к ней не ранее 1 марта. Фалькенгайн, Гольцендорф, военный министр Вильд фон Гогенборн и я достигли полного единодушия в вопросе об открытии подводной войны и дате ее начала.
Устное согласие Гольцендорфа на объявление подводной войны было подтверждено докладной запиской Генмора от 7 января. Если мы отменим ограничение подводной войны, – говорилось в этой записке, – то на основании имеющегося опыта можно твердо рассчитывать на то, что сопротивление Англии будет сломлено не позднее чем через полгода.
Записка признавала наличие американской опасности, но заявляла, что если к осени 1916 года Германия не добьется благоприятного для себя решения войны, то исчезнет и надежда на такой мир, который обеспечил бы ей на ближайшее десятилетие возможность спокойно развивать свою хозяйственную деятельность. Другая аналогичная по содержанию докладная записка Генмора от 12 февраля 1916 года была разослана множеству экспертов-экономистов, которые единодушно одобрили ее, ибо усматривали последний и единственный шанс Германии в немедленном возобновлении неограниченной подводной войны.
Со своей стороны в феврале 1916 года я направил начальнику Генмора докладную записку о возможности и осуществимости подводной войны{224}. По моему поручению капитан Виденман 11 и 12 февраля имел в ставке обстоятельную беседу с генералом фон Фалькенгайном по поводу этой записки и вообще подводной войны. Фалькенгайн сказал приблизительно следующее: Все мы согласны с тем, что Англия решилась бороться до конца. Решение заключается в обладании Бельгией. Если мы отдадим Бельгию, мы погибли. Я решился на подводную войну и определенно рассчитываю на ее осуществление. Я всецело буду поддерживать ее и проведу ее в жизнь.
В противоположность взглядам канцлера я уже тогда ясно видел, что дальнейшая отсрочка подводной войны была сопряжена с величайшей опасностью, и закончил вышеупомянутую записку следующими словами, которые, к несчастью для Германии, впоследствии оказались совершенно справедливыми: Немедленное и безоговорочное применение подводного оружия является безусловно необходимым. Дальнейшее откладывание неограниченной подводной войны даст Англии время для принятия важнейших мер политической и экономической обороны, повысит наши потери в будущем и поставит под вопрос наш успех в ближайшее время. Чем скорее мы применим подводное оружие, тем раньше мы достигнем успеха, тем быстрее и решительнее мы уничтожим надежду Англии побороть нас посредством войны на истощение. Помимо Англии, мы сломаем хребет всей коалиции наших врагов.
Множество корпораций и отдельных лиц обращались в это время к рейхсканцлеру, чтобы поддержать идею подводной войны. Среди этих обращений заслуживает упоминания письмо Гуго Стиннеса, который на основании обстоятельной информации, собранной в Швеции, пришел почти к тем же цифровым данным, что и я в моей докладной записке. Эти заявления политических деятелей и других лиц, занимавших видное положение, подавались ими без всякого давления с моей стороны.
23 февраля в Вильгельмсгафене мне представился неожиданный случай сказать кайзеру, с какой радостью я узнал, что предполагается начать более серьезную войну против английского судоходства. В ходе войны вопрос о судоходстве стал решающим и медлить в этой области невозможно. Для германизма дело идет о борьбе за существование. Малые нейтральные государства не представляют реальной опасности. Кайзер должен принять решение.
Решающий доклад кайзеру состоялся 6 марта 1916 года, но вопреки упомянутому обещанию я не был привлечен к участию в этом деле. Узнав частным образом о предстоявшем заседании, я запросил адмирала фон Мюллера, ожидает ли кайзер моей явки. На это адмирал фон Мюллер ответил: Нет, его величество не приказывал г-ну статс-секретарю присутствовать на совещании. На заседании были рейхсканцлер, Фалькенгайн и Гольцендорф. Вопреки предложению Фалькенгайна подводная война была отложена на неопределенное время. 8 марта я подал рапорт о болезни и обратной почтой получил по телеграфу предложение выйти в отставку. Тогда я подал следующее прошение: Берлин, 12 марта 1916 г.
Я служил вашему величеству в меру моих сил, чтобы споспешествовать задаче всей жизни вашего величества – открыть германскому народу путь в море и в мир.
В решающей борьбе против врагов, которые хотят с мечом в руке преградить нам путь национального развития, ваше величество не нашли возможным последовать моему совету.
В последнее время при вынесении важнейших решений, затрагивающих наше морское могущество, я был лишен возможности использовать влияние, которое ваше величество неоднократно всемилостивейше обещали мне.
Я не могу более выполнять свою обязанность – быть представителем вашего величества перед народом по морским вопросам, как то велит мне долг. Озабоченный тем, что путь, на который мы вступили, ведет к крушению дела жизни вашего величества и национального будущего Германии, я убедился в невозможности принести своими услугами пользу правительству вашего величества.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});