– Странная ты. У тебя есть друзья, которые за тебя переживают и готовы идти ради тебя на край света, но ты упорно идёшь одна.
– Ничего я не странная, – Саша задумчиво посмотрела на Джона. – Когда-нибудь ты признаешь это.
Ребята подкрепились варёной рыбой и горячим чаем и вышли на улицу. Так никого и не встретив они миновали это молчаливое место и продолжили свой путь на север. Дней десять они шли по льду Гудзонова пролива, иногда останавливаясь на отдых и сон. Спали по ночам зарываясь в снег. На дно ямы укладывали брезент, поверх, спальный мешок, в который и забирались, предварительно нагребая на себя как можно больше снега. Собаки спали сверху, вокруг человеческой берлоги.
И вот, когда рельеф перестал быть плоским, и стали попадаться первые кусты и сухие верхушки травы торчащие из-под снега, Джон сверился по карте и сказал, что они вступили на Баффинову землю. Ему предстоял тяжёлый выбор. Либо отпустить Сашу и пойти одному, южным берегом на запад, либо… И это «либо» не было правильным. Джон это понимал. Просто не оставить девушку, и невзирая на её категорическое «против» идти с ней? Урезонить её? Уговорить? Связать, и взвалив на плечо нести на себе? Или… Отпустить и следовать на расстоянии таком, чтобы не быть помехой, как те её друзья, что едут позади на почтительном расстоянии?
«Вот загадка, – думал Джон. – Как Саша знает, что их преследуют именно её друзья? И как они знают куда она идёт? Следы быстро заметает, и на таком расстоянии от Саши снег не читаем». В последние пару недель Джон нет-нет да задавал себе эти вопросы, и он был уверен, придёт время и он получит ответы, а сейчас предстояло принять правильное решение. И Джон думал.
Очередная ночь, редкая, среди всех прочих, когда нестерпимая боль в ногах начинала отражаться во взгляде девушки, а её руки отказывались подниматься и держать палки, наступала. Джон уже немного изучил свою спутницу и знал, что сегодня они будут вынуждены спать.
Он усмехнулся: «Вынуждены спать».
Да. Он удивлялся. Саша открывала перед ним мир невозможностей и преодолений. И нет. Говорить о преодолениях в отношении этой девушки было нелепо. Она не преодолевала. Она шла. Шла так, будто выбором у неё было, сделать шаг или перестать быть. И она делала шаг. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Две, или три тысячи километров сделала Саша шагами своих ног, и делала ещё. И спала – механически. Внутри этого хрупкого создания вибрировал стержень, и никакой Джон не обладал даже приблизительно чем-то похожим. Парень был вымотан и истощён до крайнего состояния, а Саша просто шла. И мог ли он покуситься на её волю, если даже своя была захвачена волей девушки? Он всё отчётливее понимал: дальше Саша пойдёт одна.
Ночь выдалась звёздной. Девушка налила из термоса чай и, обхватив кружку двумя руками, отпивала из неё, и не торопилась, согревая замёрзшие пальцы. Джон вскарабкался на холм в нескольких метрах от стоянки и всматривался вдаль поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.
– Медведь! – Он сбежал с холма и отстёгивал от рюкзака ружьё. – Не совсем уверен, но тень большая, – парень осмотрелся. – И псы, как назло, запропастились куда-то.
Саша поставила кружку на снег, встала, и повернувшись в направлении указанном Джоном, стала смотреть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это был медведь, и он шёл на них.
– Где эти чёртовы собаки? – Джон нервничал, хоть и держал в руках ружьё.
Саша же, больше никуда не глядя, и не обращая никакого внимания на слова парня, пошла в направлении приближающегося животного.
– Стой! Куда ты, безумная?! – Джон испугался.
Та, не оборачиваясь, подняла руку, показывая ему успокоиться.
Медведь был уже в каких-то десяти метрах от стоянки, а девушка подходила к нему всё ближе и ближе.
Её жест остановил парня, и тот будто оглушённый, стоял на месте так и не подняв оружие.
Когда до медведя оставалась пара шагов, Саша вдруг просто села в снег и поджала колени к животу. Медведь рядом с девушкой казался огромным. Он остановился, шумно понюхал воздух, поводил носом, открыл пасть, фыркнул, переставил лапами влево, вправо и сделал несколько шагов подойдя вплотную к Саше. Та протянула руку к его морде и дотронулась до носа. Зверь заурчал и лёг. Его глаза оказались напротив глаз девушки. Хищник и человек смотрели друг другу в глаза.
Прошла, может быть минута, а может и другое какое время. Саша встала и пошла в сторону стоянки. Встал и медведь, и пошёл следом. Не глядя на Джона, не допуская вообще какой-либо возможности его существования, девушка подошла к своему рюкзаку, открыла его, достала оттуда завёрнутую в бумагу рыбину, и дождавшись когда медведь подойдёт поближе, протянула в его сторону обе руки на ладонях которых держала угощение. Медведь чуть заметно кивнул, и открыв пасть, осторожно подобрал рыбу с рук девушки. Развернувшись, держа угощение в пасти, переваливаясь с боку на бок, он неторопливо пошёл туда, откуда пришёл. Пройдя несколько метров медведь повернулся мордой к ребятам и сел.
– Я ухожу, а ты идёшь своей дорогой, – слова Саши разрезали тишину мыслей Джона.
Он вздрогнул и посмотрел на девушку. – Я не могу поверить. Этот зверь с лёгкостью растерзал бы нас обоих.
Саша вздохнула. – В этом и беда. Ты не умеешь верить, потому что никогда не позволял себе верить. Ты боялся. Вера для тебя, это что-то шаткое, ненадёжное. – Саша начинала говорить громче. – Вы, люди, опираетесь на числа, хотя и их не понимаете. Весь ваш мир, это числа. Вы даже вселенную вдоль и поперёк пересчитали. Так и живёте в монохромном мире реальности. – Тембр Сашиного голоса стал низким и упругим будто струя воздуха вылетающая под давлением. – У тебя, – она подняла руку и указала на Джона, – есть глаза и уши, и ты даже умеешь мыслить, но вопреки всему не знаешь и малой толики того, что преподнесено тебе в дар самой жизнью. Ты, даже сейчас, не способен принять увиденное. Несчастный, выросший на сказках, ты веришь только математике. Твоя математика всюду, у тебя в карманах, где звенят монеты, перед тобой и даже на твоих ногах. Воздух ты описываешь числами, остаток своей жизни, количество друзей… всюду числа. – Саша сделала шаг назад. – И вот я. Но я не сказочная, но и не реальная, с точки зрения вашей математики. Я та, в которую надо верить. Ты всё видел сам. Видел и не веришь. Также и со всем остальным. – Она сделала ещё один шаг назад. – А если я скажу, что иду найти дракона? Ты скорее примешь меня за помешанную, чем поверишь в реальность моего намерения. Так зачем мне идти рядом с тобой? Я пойду с ним, – Саша махнула рукой в сторону медведя, так и сидящего на одном месте. – В его глазах я прочитала веру. Его мир не замутнён. В его мире нет разделения на реальность и сказку. Он просто видит всё. – Она вздохнула. – Можешь остаться и ждать тех двоих. Они, как и ты, не верят, но сильно боятся за меня. Да вам бы всем за себя бояться надо. Это у вас всюду опасности. Вы слабы. У вас есть верх и низ и вы можете упасть. У вас есть время пожирающее ваши жизни. Вы вечно боитесь что-то потерять, а потому, боитесь находить. И вот что, – она оглянулась на парня, – я сделаю вас неделимыми. Медведь и ты. Каждый продолжит жить своей жизнью, но тебе дано будет видеть мир глазами его души. Случится это не сразу. Должно пройти твоё время, и наступит безбрежность мира медведя. – Саша повернулась, взяла рюкзак и пошла в сторону сидящего на снегу животного. Тот встал, и ковыляя, пошёл рядом с ней.