В мае 1964 года один из информантов ЦРУ на Кубе предупредил Управление, что эмигранты планируют заплатить мафии 150 000 долларов за убийство Фиделя Кастро, Рауля Кастро и Че Гевары. ЦРУ сочло, что финансировал операцию, вероятно, Пепин Бош. Информант, который работал у кубинского магната (и знакомого Боша) Теофило Бабуна, выходца из Сантьяго, занимавшегося транспортировками грузов, сообщил, что Бабуна навестил некто Байрон Камерон, работавший в той же сфере, и намекнул, что знаком с людьми, которые могут организовать покушение. Бабун будто бы согласился помочь собрать средства на операцию и в апреле отправил одного своего работника к кубинскому промышленнику, который, как предполагалось, скорее всего согласится также помочь деньгами — к Пепину Бошу. Другой информант, якобы близкий к заговору, доложил, что Бош согласился выделить пятьдесят тысяч долларов из собственных средств. Информант заявил, что Бош «полагает, что в кубинской ситуации быстрых перемен к лучшему можно добиться только посредством физического уничтожения Фиделя Кастро, а это вполне может стоить 150 000 долларов». В докладе ЦРУ, посвященном этому заговору, говорится, что Бош «надеялся получить возмещение убытков от правительства США или из других источников».
Настойчивое упоминание имени Пепина Боша в связи с предполагаемым покушением, естественно, не могло не привлечь внимания властей, и следующий отчет дошел до самой верхушки американской бюрократии. В июне меморандум о полученных данных за подписью заместителя директора ЦРУ Ричарда Хелмса был отправлен в Белый дом, в Государственный департамент, в Разведывательное управление министерства обороны и генеральному прокурору Роберту Кеннеди. Служащий Белого дома Гордон Чейз переслал копию меморандума своему начальнику Макджорджу Банди, советнику по национальной безопасности президента Линдона Джонсона, с сенсационной припиской:
«заговор с целью убийства Кастро, в котором должны участвовать американские мафиозные элементы и который должен финансировать Пепин Бош». Не прошло и недели, как Государственный департамент велел своему сотруднику в Майами Джону Кримминсу пресечь заговор, а Роберт Кеннеди приказал ЦРУ расследовать участие Боша и остальных подозреваемых в этом заговоре. Если бы подготовка операции продолжилась при финансировании Боша, ему, вероятно, было бы предъявлено обвинение в незаконной подпольной деятельности.
В июле агенты ФБР явились к Бошу в контору «Бакарди» в Майами и предупредили его, что он имеет право хранить молчание, но все, что он скажет, может быть использовано против него в суде, и что он имеет право перед тем, как говорить с ними, проконсультироваться с адвокатом. Бош ответил, что не нуждается в подобной юридической страховке, и добровольно рассказал все, что ему было известно о планах по устранению Кастро. Он сказал, что к нему пришли два кубинских эмигранта с историей о том, что мафия готова организовать убийство братьев Кастро. Бош заверил агентов ФБР, что не стал бы «ни при каких обстоятельствах» способствовать каким бы то ни было политическим убийствам, но добавил, что пообещал двум визитерам-кубинцам «обдумать» их просьбу о финансировании. Бош объяснил, что тем самым хотел выгадать время, чтобы доложить ЦРУ о готовящемся покушении, что он, по его словам, немедленно и сделал.
Тэд Шакли, начальник отделения ЦРУ в Майами, к тому времени тесно сотрудничал с Пепином Бошем и был одним из тех, кто уговаривал Боша принять участие в работе организованного ЦРУ «Consejo Revolucionario Cubano». Шакли, со своей стороны, подтвердил, что Бош приходил к нему рассказать о планах по устранению Кастро, хотя, похоже, эти планы Боша особенно не пугали. Более того, Шакли припоминал, что Бош даже предлагал, чтобы ЦРУ приняло участие в финансировании предполагаемой мафиозной операции, о чем говорилось и в первоначальных заявлениях информантов. Однако не было ни малейших улик в пользу того, что Бош придал предложению мафии какое бы то ни было значение и вообще задумывался о нем.
Долгое время Пепин Бош действовал независимо, однако в 1964 году пересмотрел свою позицию, так что предполагаемый заговор с целью убийства Кастро не соответствовал его нынешним представлениям о том, как следует бороться с режимом Кастро. Провал плана по бомбардировкам нефтеперерабатывающих заводов на Кубе год назад преподал Бошу важный урок: акции одиночек цели не достигнут. Чтобы у кубинских эмигрантов была хоть какая-то возможность свергнуть Кастро, нужно было объединиться. Бош пришел к выводу, что операция с шансами на успех может быть предпринята лишь усилиями всех оппозиционных сил сообща.
Объединение сил оппозиции было нелегкой задачей. «Consejo Revolucionario Cubano», в сущности, распался, когда его лидеры заявили, что правительство США нарушило слово, отказавшись поддержать второе вторжение на Кубу. Бош предложил, чтобы вместо прежнего военизированного директората Совета сами же эмигранты демократическим путем избрали штатское руководство, которое будет надзирать над любыми военными операциями, какие сочтет необходимыми для «освобождения» Кубы.
По его мысли, нужно было созвать ассамблею из нескольких десятков видных эмигрантов, которая затем номинировала бы пять человек в качестве представителей всех кубинцев, живущих вне Кубы. Затем вся эмигрантская община (кто именно в нее входит, определялось неким цензом) участвовала в референдуме по почте и решала, поддержать заявленный список кандидатов или нет. Если список будет одобрен, номинированные представители эмиграции составляли директорат, наделенный правом надзирать над военными операциями и вести дела с администрацией США и зарубежными правительствами от имени всей кубинской эмигрантской общины. Бош лично вкладывал в проект референдума пятьдесят тысяч долларов.
Глава «Бакарди» представил свой план в ноябре 1963 года на многолюдной прессконференции в банкетном зале отеля «Эверглейдс» в центре Майами. Стоящий за столом в окружении двадцати членов «комиссии по референдуму» лысый бизнесмен в очках вполне мог обращаться к собравшимся на торжественный обед членам Ротари-клуба.
Бошу было уже шестьдесят пять, и голос у него стал еще тише, хотя взгляд за стеклами очков был по-прежнему тверд и пронзителен, а слегка покровительственная манера держаться с годами не смягчилась. Бош говорил медленно и серьезно, тщательно подбирая слова. «Новый орган, — шептал он в микрофон, — продемонстрирует нашу несгибаемую волю и мечту о восстановлении свобод, задушенных тиранией Красных».
Один журналист спросил, окажется ли сам Бош в числе представителей эмигрантов. На это Бош еле заметно улыбнулся и достал сигарету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});