Организация эмигрантской армии была делом непростым, в основном из-за нерасторопности ЦРУ. Некоторых популярных эмигрантских лидеров отстранили от работы с армией, поскольку сочли слишком левыми. Любимый командир Пепина Боша полковник Эдуардо Мартин Элена удалился от дел, когда американские агенты, занимавшиеся организацией армии, запретили ему контактировать с теми самыми кубинскими подразделениями, которые он, как предполагалось, должен был возглавить.
Однако к началу 1961 года у эмигрантов, желавших биться с Фиделем Кастро с оружием в руках, в сущности, не осталось выбора — они должны были примкнуть к силам ЦРУ, которые готовились вторгнуться на Кубу. Среди добровольцев было трое молодых людей из клана Бакарди. Двое из них приходились внуками Эмилио Бакарди Моро — это был Хосе Бакарди, сын Эмилио Бакарди Роселла, и Роберто дель Росаль, внук Марины Бакарди Капе. Третьим был племянник Поло Миранды, бывший студент-юрист по имени Хохе Мас Каноса, бойкий молодой человек, которому предстояло впоследствии стать видной фигурой в кубинской эмигрантской общине.
Когда юноши присоединились к эмигрантскому ополчению, им было около двадцати одного года; они знали друг друга еще по Сантьяго и добились, чтобы их отправили в одно подразделение. Они входили в отряд, который должен был высадиться в провинции Ориенте, чтобы совершить диверсию и тем самым подготовить высадку основных сил в заливе Свиней. Прибыв к месту назначения, мальчики Бакарди провели две ночи на судне, битком набитом солдатами, у кубинского побережья, дожидаясь сигнала о высадке. Этот сигнал был получен на вторую ночь, и занервничавшие юноши приготовились двигаться, надев тяжелые рюкзаки и взяв ружья наизготовку. Однако в последнюю минуту операцию отменили: командиру донесли, что правительственные солдаты заметили судно и были готовы перебить отряд, как только он окажется на берегу.
Кузены Бакарди и их друг Хорхе так и не ступили на кубинскую землю.
* * *
Попытка разжечь восстание против Кастро стала повторением цикла кубинской истории. Во-первых, кубинцы, которые взяли в руки оружие, чтобы противостоять режиму Кастро, поддерживали давнюю повстанческую традицию на острове. В девятнадцатом веке кубинские повстанцы трижды вели войну против испанских угнетателей, а в первой половине двадцатого произошло как минимум пять вооруженных восстаний. Готовность добиваться политических целей насильственными средствами была присуща национальной культуре Кубы. Во-вторых, для движения против Кастро были характерны мелочные внутренние раздоры — и это очень напоминало то, как разбивались на фракции кубинские политические партии в предыдущие десятилетия; собственно, это и привело к возвышению диктаторов. Наконец, оппозиция запятнала свою репутацию тесным сотрудничеством с правительством США — это был еще один давно наболевший вопрос в неровном политическом развитии Кубы. Островные националисты давно протестовали против «платтовской ментальности» тех кубинцев, которые искали у США политического руководства, — примерно как кубинские законодатели, которые поддержали поправку 1901 года, давшую США официальное право вмешиваться во внутренние дела Кубы.
Непримиримые разногласия между эмигрантскими лидерами и их зависимость от помощи Соединенных Штатов были только на руку Фиделю Кастро и позволило ему клеймить своих противников никчемными лакеями американского империализма. Более того — казалось, Кастро едва ли не приветствует попытки свернуть его правительство.
«Революция, на которую не нападали, — писал он в статье в 1961 году, — прежде всего не была бы настоящей революцией». Лишь обнаружив, что появилась подлинная контрреволюция во главе с теми, кого Кастро считал своими врагами, он мог считать, что преобразил Кубу именно так, как хотел. Любые политические достижения, против которых не возражали бы кубинские капиталисты, высшее общество острова и американское правительство, его не устраивали. «Революция, перед которой не стоит враг, рискует заснуть на лаврах», — писал Кастро[16].
Со своей стороны, Пепин Бош и другие эмигранты, стремившиеся подорвать режим Кастро, не особенно возражали против ярлыка «контрреволюции». Они и вправду были готовы противостоять кубинской революции в той мере, в какой ее характеризовали антиамериканизм и государственный социализм. Посвятив себя этой цели, они преследовали собственные интересы и отстаивали принципы, которых придерживались как кубинцы, а не подчинялись приказам американского правительства. Конечно, главный вопрос — смогли бы они бросить вызов Кастро, если бы США их не поддерживали.
Большинство были уверены, что не смогли бы.
* * *
Президент Джон Ф. Кеннеди унаследовал «проблему Кастро» у администрации Эйзенхауэра, однако и сам стремился свергнуть марксистский режим не меньше своего предшественника, а может быть, и больше. Прерогативу решать этот вопрос он предоставил в основном своему брату — генеральному прокурору Роберту Ф. Кеннеди.
После поражения в заливе Свиней в апреле 1961 года генеральный прокурор распорядился, чтобы ЦРУ разработало новый план борьбы с Кастро. В итоге была разработана «операция «Мангуст»», секретная программа действий, сосредоточенная в основном на диверсиях с целью подорвать экономику Кубы и тем самым ослабить режим Кастро. Осуществлять программу следовало в тандеме с эмбарго на всякую торговлю с Кубой, введенным в феврале 1962 года.
За следующие девять месяцев были потрачены свыше пятидесяти миллионов долларов на одну из самых нелогичных и возмутительных инициатив в истории внешней политики США. Акции, запланированные в рамках операции «Мангуст», варьировались от порчи кубинских урожаев до организации «провокаций», которые затем могли бы стать поводом для американского вторжения. Была предусмотрена и категория «психологических диверсий» — разработчики «Мангуста» задумали сбросить над Кубой с самолетов груз туалетной бумаги, которая была тогда на Кубе в большом дефиците, рассчитывая, будто кубинский народ будет благодарен, что США пришли к нему на помощь. Кроме того, сотрудники ЦРУ наладили контакты с главарями организованной преступности с целью заказать убийство Кастро. Один агент ЦРУ даже доставил отравленные пилюли видному мафиозо в Майами, который, в свою очередь, должен был передать их своему связному на Кубе. Лишь немногие из этих акций продвинулись дальше стадии планирования, и результатом операции «Мангуст» стало лишь то, что Фидель Кастро теперь располагал фактами, в том числе и анекдотическими, в подтверждение своих постоянных заявлений, что-де США строят против него козни, а глубокие экономические проблемы Кубы вызваны исключительно подрывной деятельностью Соединенных Штатов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});