приказов должна быть исполнена.
С этими словами он оставляет Поверенных и Паскаля в комнате, что только одним существованием рвала сердце на демоновы куски.
⸶ ⸙ ⸷
Видар входит в сказочный домик Румпельштильцхена, как в собственный замок: благо не открывает дверь с ноги. Наглухо-застёгнутый тёмно-изумрудный камзол выражал воинственность каждой пуговицей.
За ним переминается с ноги на ногу Изекиль, не отличающаяся особенным настроем к драке, и Паскаль, что не вымолвил ни слова с тех пор, как Видар покинул покои его сестры.
Король выискивающим взглядом оглядывает комнату, останавливаясь на кресле у камина. Румпельштильцхен сидел, закутавшись в огромный чёрный плед, свесив босые ноги с подлокотника.
— Чем обязан, Кровавый Король? — выгибает бровь он, не отвлекая взгляда от огня в камине.
Видар молча встаёт напротив кресла, держа руки за спиной, отчего его осанка кажется более величественной, чем есть на самом деле.
— Кому ты служишь?
— Разве не Вам, Ваше Величество? — лениво протягивает Старожил. Губы изгибаются в ухмылке. — В конце концов, я попросилкое-чтодля Вас, когда всё закончится. Рискуя собственной шкурой попросил.
— Ты в курсе, что сейчас произойдёт?
Изекиль казалось, что с той самой минуты, когда Видар осознал задумку ведьмы, его голос превратился в ледяной саван.
Румпельштильцхен подскакивает с кресла, плед падает к ногам дымным облаком, настоящий животный страх застывает в глазах Старожила, что не укрывается от Паскаля. Лицо принца вытягивается: только что старый альв и виду не подавал, а то вдруг испугался, да так, будто перед ним стоял Пандемоний во плоти.
— Прошу Вас, Ваше Величество, не нужно… Я расскажу Вам всё так. Прошу, не надо, я не…
— Я больше не «несносный, высокомерный, амбициозный» и так далее «мальчишка?» — Видар ухмыляется.
— Прошу, не делайте этого. Вы же знаете, Вы же… знаете, что я и так Вам всё расскажу.
— Я знаю, — размеренно кивает головой Видар. — Ты расскажешь только потому, что помнишь, ктоистребил всех Старожилов, кроме тебя.
Паскаль от удивления раскрывает рот и тут же, мысленно ругнувшись, закрывает его.
— Ваши души слишком питательны для меня, — Видар усмехается, глядя на то, как Румпельштильцхен встаёт на колени. — Но я не собираюсь тебя убивать. Ты нужен мне. Особенно сейчас.
Видар сокращает расстояние, приподнимая подбородок альва, чтобы тот смотрел ему в глаза.
— Прошу Вас, я всё расскажу… Всё без утайки… Только не трогайтееё… Вы знаете, каконаважна мне…Она слишком стара… а я так боюсь боли…
— Знаю. Но так уж сложилось, что моя жена — важнее.
Крик Румпеля застывает в ушах Изекиль и Паскаля. Изекиль видела всего несколько раз, как Видар взаимодействует и проникает в души: с некоторыми он был осторожен, а с некоторыми обращался, как с мусором, не заботясь о том, как может повлиять в дальнейшем. Сейчас он находился на грани — только потому, что оказался не в силах сдержать все эмоции, что свалились на плечи. Хотя, ни по лицу, ни по расслабленной позе сказать этого не представлялось возможным. Губы Видара дёргаются в лёгкой ухмылке, будто бы он наслаждался криками старого альва.
Паскаль подкусывает щёку изнутри. С той самой секунды, как ему открыли, что Кровавый Король являлся Вторым Каином и носил на себе Метку, Кас уже был ни в чём не уверен. Король мог убить его сестру с той же лёгкостью, как убить за неё.
Видар отпускает Румпельштильцхена из плена своих глаз, а затем помогает подняться и снова сесть на кресло. Даже поднимает плед, набрасывая на альва.
— Так, значит, ты переметнёшься к Генералу Узурпаторов? — хмыкает Видар.
Паскалю кажется, что сильнее удивляться он уже не может.
— И ты попросил у него труп моей жены? — продолжает Видар.
Ваза, что стоит рядом с Паскалем, разбивается. Оказывается, удивлению всё ещё нет предела.
— Он сделал — что? — Кас делает несколько шагов, но перед ним возникает Изекиль.
— Дай им поговорить, — чуть ли не шипит она.
— Ей не выйти оттуда живой, — хмыкает Румпель. — И я не собираюсь предавать тебя, это ты уже прочитал во мне.
— Да, а теперь ты расскажешь им, — Видар кивает на Паскаля и Изекиль, — как спасти нашу королеву.
— Никак, несносный ты мальчишка! Я попросил её тело, чтобы воскресить! Как только ваша связь окрепла — распустились камелии. Это значит, что их сок способен вытащить Дитя Истинной Любви с того света! А она, слава Хаосу, является таковой!
— А можно как-то, ну, начать с начала? — фыркает Изекиль, усаживаясь на диван. Следом за ней опускается и Паскаль.
— Генерал Узурпаторов пытается сделать то, что не завершил Тимор. Тимор желал прибрать к рукам магию душ. Это он заточил Тьму в Пандемониум, потому что только так мог питаться её силой. Генерал освободил Тьму, привязав к себе для той же цели. Он стремится стать Истинным Королём Пятитэррья, не зная, что такой король уже есть, — Румпель переводит взгляд на Видара. — Он думает, что, уничтожив тебя и соединив энергию Тьмы и твою — научится владеть душами. Другой вопрос — что нужно самой Тьме?
— Но Видара невозможно убить, — усмехается Паскаль, но Румпель только отмахивается.
— Возможно, если он вдруг побежит за моей Верховной, предлагая направо и налево заживо срезать Метку и передать Генералу.
— Я похож на идиота? — угрожающе рычит Видар.
Прежде чем начать говорить, Румпельштильцхен недовольно прищёлкивает языком:
— Генерал в курсе родственной связи. Он думает, что если заставит мою королеву избавиться от родственной связи, то её сердце напитается страшным грехом, что вольёт во Тьму ещё больше силы. А это значит, что он ослабит Видара. Но на самом деле, таким образом, мы спасём сердце моего короля, а вместе с тем Метку и нашу землю. Когда рушится сильнейшая связь — происходит что-то типа катаклизма. Все могущественные существа в радиусе нескольких тэррлий на несколько секунд просто… теряют контроль над собой. Тьма будет ослаблена, а, значит, и Генерал тоже. И в момент их слабости — Метка моего Величества сможет поглотить их гнев и ярость в себя. У Вас будет время, что умертвить их и стать Истинным Королём Пятитэррья, если только Вы сами не поддадитесь «разрушению».
— И каким образом вы хотите нарушить связь? — Изекиль поднимает глаза на Видара, понимая, что тени сделали линию его скул острее.
— Ей нужно убить собственного брата, нарушить священную братскую любовь, — напряжённо произносит Видар.
Паскаль переводит на короля разъярённый взгляд. Фрагменты паззла, наконец, сложился в единый рисунок.
— Она не убьёт Брайтона, — чуть ли не шипит Кас.
— В этом и вся проблема, — поджимает губы Румпельштильцхен.
— Не только в этом, — шумно выдыхает Видар, подходя к