Она укладывает меня в гостевой спальне на первом этаже, и я устало закрываю глаза. Кажется, мне снится Маша.
Она убегает по полю, а я догоняю её. Мы падаем в высокую траву – пшеница только начинает колоситься, и Маша, жмурясь от солнечного света, смеётся и целует меня.
Пухлые губки на вкус словно сахарная вата. Я запускаю пальцы в светлые локоны, гладкие и шелковистые, провожу костяшками по алебастровой коже, и Маше становится не до смеха.
Она удивлённо распахивает глаза, и я отстраняюсь от неожиданности. Вместо светлых песчаных глаз на меня смотрят глаза цвета шоколада. Приторно-молочного.
– Ты полюбишь меня, Богдан. – серьёзно говорит знакомая незнакомка. – И тебе понравится.
Я просыпаюсь в холодном поту. Виски ломит от похмелья, приходится брести до аптечки. Я растворяю в высоком стакане шипучий аспирин, делаю первый глоток, когда в кухне появляется Рашида.
– Доброе утро, – хмуро говорит она.
– Издеваешься?
– Это ты, Богдан, издеваешься! – повышает она голос. – Я всё голову ломала, что за ересь ты вчера нёс, с утра не выдержала, позвонила Хасанову…
– Рашида, – предупреждающе шиплю я сквозь стиснутые зубы. – Не нарывайся.
– Почему, Богдан? – с обидой спрашивает сестра. – Почему ты сунулся в это? Какое тебе дело до Дубравинского отродья? Зачем ты взял на себя ответственность за эту сиротку?
Только из-за похмелья и жуткой головной боли я несдержанно выплёвываю в ответ:
– Потому что девочка ни в чём не виновата! Она не виновата, что поперёк горла встала у больших дяденек, которые всё никак не нажрутся своими кровавыми деньгами. Не виновата, что наш ублюдок-отец сотворил это с её матерью. Ну ты же не дура, Рашида. Ты умная, образованная женщина. Что мне было делать?
– Оставить всё, как есть. – тихо говорит она. – Её отец убил моего сына…
– Чушь! – взрываюсь я. – Это происки чёртового Хасана, и нам обоим это известно, а ты, чуть что, спешишь лебезить перед этим маразматиком!
Рашида вздрагивает, как от удара, но мне уже всё равно. Поэтому я продолжаю:
– Я расскажу тебе, как было дело. Пока я был в армии, наш папаша заключил сделку с Дубравиным и вернул ему отобранную ранее часть бизнеса, чем прогневал Хасана. Но честно воевать этот жирный урод никогда не любил, поэтому выжидал, как выгодней разыграть карты. Дубравин изнасиловал мою невесту, и она от него понесла. Её запугали, чтобы она вышла за моего долбанного дружка. Меня же ждала Гузель. Да только вот незадача: жёнушка досталась мне подпорченной. Серёга и тут поспел. А после аварии, когда у меня отказали тормоза, уверен, не случайно, и я предъявил Габбасу за паршивый расклад, всё веселье и началось. Хасан не смог простить Дубравину, который пытался избавиться сразу от трёх ненужных людей, того, что Гузель стала бездетной инвалидкой, но он нуждался в крючке на меня. На всякий случай. Тогда случилось нападение, и чёртов придурок сделал всё, чтобы я занял место отца. И чтобы винил во всём Дубравина. Но только я знаю, что это Хасан уничтожил нашу семью. И ты знай, Рашида. Но этого ему оказалось мало. Не вовремя Серёга озаботился завещанием. Только отписал всё наследнику новорожденной дочери, как Габбас поспешил избавиться от всей семейки. Если бы я позволил, он бы и девку погубил. И тогда, за неимением прямых наследников, грёбанный кусок бизнеса перешёл бы на полном основании к Самойлову, ближайшему кровному родственнику Дубравина.
– В этом всё дело? В куске бизнеса? Поэтому ты спас ребёнка? – в неверии спрашивает сестра.
– Что?! – я закатываю глаза от нелепости её предположения. – Да пусть подавятся!
– Тогда я не понимаю… Ты так долго ненавидел это дитя, так мечтал, чтобы она не существовала…
– Это не равно убийству! – повышаю я голос. – Если бы её не было! Но она родилась! Она живая! И она должна жить!
– Но не ценой твоей свободы, не ценой твоей жизни!
– Да плевать, какой ценой. Если придётся, я выполню все условия, чего бы не пожелал больной ублюдок. А может, это будет и вовсе ни к чему, и мы просто забудем про эту сиротку, словно её никогда и не было.
– Что ты задумал, Богдан? – со страхом спрашивает Рашида.
– У меня есть план. Хреновый, но ты меня знаешь. У меня только один вопрос: ты со мной или против меня?
– Я никогда не стану действовать против своего брата, – цокает она. – Что бы ты не решил, я всегда рядом.
Наши дни.
– Странно, что ты вечно ждёшь от меня предательства, Богдан. Я всегда была рядом. Каждый твой взлёт, каждое падение, каждую глупость мы прожили вместе. Когда ты очистил бизнес от влияния Хасана, когда угодил за это в тюрьму, когда тебя едва не прибили, когда Хасан повесил на тебя долги отца… Всегда. Пусть мне и не нравилось то, что происходит между тобой и этой девкой, я просто боялась, что ты угодишь в историю похуже! Неужели ты думаешь, что я бы пошла к нему и рассказала, что ты нарушил данное слово?! Примерно два-три часа назад мне позвонил Иезекииль Севастьянович. Он пришёл в себя в больнице и просил срочно разыскать тебя. Его пытали люди Самойлова. Он рассказал о положении Аси, пытался вас предупредить, но было уже поздно. Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, Богдан. Очень жаль. Чего бы я не испытывала к Асе, но ваш сын… это точно моя семья. Я молюсь, чтобы с ними было всё в порядке.